Николай Захаров - Авантюристы. Книга 3

Михаил обнял мать и «тетушку»: – Не гневайтесь, ему Силиверстович про Аннушку доложил, вот он и помчался. Вы зачем им разрешили сюда заявиться? Это же их время и если что, то как нас не вышвырнет в «форс-мажоре»?

– Как же, удержишь их,– вздохнула Нина Андреевна.– Мы втихую ушли, так эти следом через пять минут выскочили и слушать ничего не хотят. А Катерина твоя и вовсе вчера полезла в Шевардино это. С термосами.– «Солдатики голодные весь день».– Я ей эту вашу карточку на спину едва прилепить успела, ведь помчалась, как оглашенная. Отец-то турнул ее, конечно, сразу обратно, но ведь в самое пекло сунулась, а вернулась вся в этих нашлепках свинцовых. Как репья наловила.

– Я ей сейчас такие «нашлепки» устрою,– Михаил помчался следом за Сергеем, недослушав мать.

– И этот туда же,– сокрушенно покачала головой Тихоновна, наливая в котелок солдатский борщ очередному ополченцу.– Господи, ты то, Павлушка, почему в лазарет не ушел? Без руки хочешь остаться?– накинулась она на парнишку с перевязанной рукой и головой.– Мало что ли повоевал?

– Все ранены, не один я и не уходят. А я что, хуже других?– парнишка расплылся в улыбке.– Агафья Тихоновна, вы не беспокойтесь, нам Евлампий Силиверстович мазь целебную выдал, раны затягивает на глазах, только зудят шибко и чешутся. Я уже пальцами могу шевелить,– Павлушка продемонстрировал шевеление и отошел с котелком в сторону, уступая место следующему ополченцу.

Вторая полевая кухня дымила метрах в пятидесяти под березой и орудовали на ней с черпаками Катюша и Аннушка. Прибежавший сюда Михаил, услышал как Сергей выговаривает своей половине, все что он думает о ее поведении и в довольно резкой форме. Аннушка стояла, повинно склонив голову и на вопрос: – Вдовцом меня решила оставить, а ребятишек сиротами?– Только шмыгнула виновато носиком. Михаил усмехнулся и, кивнув в сторону четы Руковишниковых головой, произнес тоном, не терпящим возражений:

– Катенька, чтоб я треснул, если мне тоже самое в голову не пришло. Обалдели, в натуре, девки?– а вот Катюша отмалчиваться не стала в отличие от Аннушки:

– Давайте-ка покормим вас сперва. Мишань, вот присядь-ка на скамеечку к столику. Парни специально постарались, сколотили. Говорят,– «Для отцов-командиров». Какие щи у нас нынче наваристые, а каша Гурьевская – вкуснятина. Хлебушек свежий и огурчиков малосольных целый бочонок. Садитесь, подкрепитесь, а потом поговорим обстоятельно. А, Миш?– Катюша чмокнула Михаила в раскрасневшуюся от возмущения щеку и он, махнув рукой, сдался:

– Наливай. Серега, прекрати пилить супругу. Садись, тут щи твои любимые стынут,– Сергей зыркнул в сторону столика, собранного из жердей березовых, на котором уже исходили паром две миски с первым, сглотнул слюну, и пробормотав: – Ох, возьмусь я за тебя, Анюта. Курить вот только брошу, тогда держись,– Аннушка сразу вскинула радостно голову и повисла у него на шее, завизжав ему в ухо так, что листья с березы посыпались. Ополченцы, сидящие с котелками и ложками, под деревьями вокруг кухни, весело заулыбались.

– Анька!– взвыл Сергей, хватаясь за уши под смех кадетов.– Оглушила ведь.

– Сергей Алексеевич, а чего это вы монахами с Михаилом Петровичем вырядились нынче? – спросил подошедший и поздоровавшийся Кудряшов Иван Савельевич – бывший разбойник Кудеяр и нынешний учитель фехтования в кадетской школе Руковишниковых.

– По тылам, Савельевич, французским прошлись. Самое удобное облачение. А ты тоже, смотрю, не усидел в Москве. Как парни себя показали вчера? Хорошо обучил?

– Наши дрались знатно. Мусье бегало от них по всему полю,– довольно улыбнулся Иван Савельевич.– Сабли хороши. Сталь не тупится. Из своих загашников Сергей Алексеевич презентовал и понятно, почему ранее не давал в руки. Опасны в повседневной жизни. С ними ведь и фехтованию обучаться нет надобности. Руби в песи и вся недолга.

– Ну, не скажи, Савельевич, «руби». Каб так просто, то и живы тогда все бы были. Вон смотрю и тебя достали, рука-то на перевязи. Или картечь?

– Штыком гренадер достал,– признался Иван Савельевич.– Я его мерзавца, потом, сгоряча, располовинил, да так разлетелся лихо, что человек пятьдесят увидев дело такое, обратно побежали, ружья побросав,– Иван Савельевич присел к столику на раскладной стульчик и Катюша тут же выставила перед ним миску со щами: – Спасибо, хозяюшка,– поклонился ей Иван Савельевич и, перекрестившись, взялся за расписную ложку. За прошедшие пятнадцать лет он изменился настолько разительно, что узнать в нем того нахала-разбойничка лесного, было уже невозможно. Борода с проседью, делала лицо его благообразным, но вот глаза поблескивали все так же лукавством и удалью. К столику и к кухне постоянно подходили знакомые и, радостно поздоровавшись, получали свой обед. Кадеты молодые и уже среднего возраста, из тех самых первых годов девяностых, прошлого восемнадцатого века, узнавали Михаила и Сергея, радуясь им искренне.

– Ну и что там Буонапартий?– Иван Савельевич задал вопрос всех волновавший.

– Подтягивается. Завтра двинется на редуты Семеновские.-

– Отчего же на Семеновские?– не понял Иван Савельевич категоричности заявления Михаила.

– Разведка у Наполеона хорошо работает потому что. Или изменник рядом с командующим нашим засел. Знает гад, как войска наши размещены. Как будут размещены, если уж точнее. Сам Кутузов еще не знает, а этот уже знает. Гений, блин,– Михаил потер лоб и даже приподнялся с табурета.

– Что вскочил то?– Сергей удивленно выгнул бровь.

– Кутузов еще сам не знает, как окончательно разместит армию по фронту, а этот уже своих группирует, так, будто прекрасно осведомлен,– повторил Михаил.– Понимаешь? Такое ощущение, что русский штаб его распоряжения выполняет,– Михаил сел на место и принялся за кашу по-гурьевски.

– Хочешь сказать, что тот, кто имеет в штабе вес, скажем начальник штаба, скорее всего и есть Наполеоновский агент?– закончил за него мысль Сергей. Михаил, молча кивнул.

– Кто начштаба у Михаила Илларионовича?

– Беннигсен Леонтий Леонтьевич. Один из убийц Павла-I. Левин Август фон Беннигсен. Граф и кавалер многих орденов.

– Дятел?

– Похоже. Историки выставляют его как человека, который всячески «перечил» Кутузову. Иногда отменяя его приказы по своему усмотрению. Второй человек после командующего. Кутузов был с ним «на ножах», как говорится. Избавиться, однако, смог от него только в Тарутино, уже после пожара московского.

– Какой пожар?– не понял Иван Савельевич. Напоминая о себе.

– Ах да, Савельевич, вы же не в курсе. Ну, тут как раз тот случай, когда «меньше знаешь – крепче спишь»,– спохватился Михаил и перевел разговор на другую тему.– Вы сейчас у кого в подчинении? Ополчение я имею в виду.