Николай Захаров - Жулики. Книга 4

– Да-а-а?– Серега растерянно сел на лавку и чуть не смахнул рукой стопку тарелок.– Вот ведь сюрприз какой. А я думал, что они на лошадях по городам и весям скачут, да саблями машут изредка по необходимости, как Пересвет с Ослябой.

– Пересвет-то не был монахом, когда за меч-то взялся. Отпустил его Сергий – батюшка с благословлением на ратный труд. Монах за меч ежели взялся, значит, Бога после булата поставил,– вздохнула Катюша.

– Катерина, ты откуда про Пересвета-то знаешь?– Серега посмотрел на Мишку с подозрением.– Никак, Михаил рассказал.

– Ну да, он. Мне в приходской только счет, да Слово Божье дали. По нему и грамоте учили. Батюшка-учитель сам был не горазд в истории. А мы и не спрашивали. Династию нынешнюю заучили до матушки-Императрицы и довольно. А Мишаня книг много прочел, его слушать интересно. И про Америку и про поле Куликово. Так складно рассказывает, будто сам там побывал. А про Тохтамышку, как поведал занятно,– Катюша ласково взглянула на Мишку. С гордостью.– "Вот какой у меня муж".

– Да уж!– Серега блеснул лукаво глазами.– А про чудеса Коломенские он тебе не рассказывал?

– Про чудеса? Нет! А что там за чудеса?– Катюша дернула Мишку за руку:

– Мишань, что за чудеса в Коломне-то явились?

– Катюш, я тебе потом расскажу – это долго, а сейчас вон уже девушки и столы накрыли и Иваныча притащили. Нас ждут. Ты мне напомни, если забуду.

– Хорошо. Я страсть как сказки-то слушать люблю,– не стала Катюша настаивать.

– Михаил, у нас сказочник тот еще,– Серега поднялся навстречу Ивану-кузнецу:

– Иваныч, ты уж извини, что к столу не пригласили. Сами не знали, что тут застолье собирать срочно начнут. Садись. Пообедаешь и потом вместе смотаемся к кузнецам. Девчонки, знакомьтесь – это Иван Иванович – кузнец, а пластырь на носу, потому что производственная травма, кувалдой зацепил нечаянно,– представил он белошвейкам Ноздрю.

– Бедненький,– пожалела кузнеца Полина и тот, покраснев до корней волос, взглянул на девушку благодарно.

– Вот Полине, как самой милосердной и сердобольной поручаем шефство над Иванычем,– тут же сбагрил Сергей кузнеца белошвейке, которая от его слов запунцовела не меньше Ивана.– И вы тут соревнование прекратите в скромности устраивать,– Серега похлопал кузнеца по мощному плечу.

После праздничного обеда, белошвейки затеяли хоровое пение и Мишка с Серегой заслушались, забыв про то, что нужно ехать в кузню. Да и кузнец тоже не спешил им напоминать, украдкой посматривая на Полину. Видать приглянулась белошвейка бывшему разбойнику.

– Жаль без музыки. Гармонь бы сюда. Девчонки-то прямо ангельскими голосами заливаются. Вот что значит стимул, Миш. Пошли, курнем. Я ведь тут один дымлю, девчата гонят вон. Как зимой быть, ума не приложу. Хоть бросай,– парни тихонько встали и на цыпочках вышли из трапезной.

– Мишань, ты куда?– шепнула Катюша и кинулась было следом.

– Мы с Серегой на перекур. Ну и поговорим кое о чем.

– Смотри сам не пристрастись,– обеспокоилась Катюша.

– Ну что ты, раз в детстве не закурил, то теперь-то уж вряд ли пристрастюсь,– успокоил ее Мишка.

– У вас что, с детства к этому приучаются?– удивилась Катюша.

– Да по-разному бывает,– улыбнулся Мишка и выскользнул следом за Серегой.

– Вот и кончилась вольная жизнь,– констатировал Серега, выйдя во двор и присев на лавочку, явно для этой цели тут установленную, для перекуров.– Теперь будешь волей не волей отчитываться, где был, да с кем и что делал.

– И что? Не отчитываться, а делиться,– возразил Мишка.– Приходишь домой, а тебя ждут и переживают, что там и как. Ну и сочувствуют.

– Может твоя-то и посочувствует, а вот я что-то таких не встречал жен в нашем времени. Все, как с цепи сорвавшись. Что у нас с женщинами, Миш? В нашем родном двадцатом? Или потаскухи до мозга костей или грымзы. Золотая середина куда подевалась? В этом веке и в следующем что ли повывелась?

– Зря ты так. Есть же много хороших девчонок и у нас. Ты вот лучше расскажи, что за наезд на тебя был и что там за ругань у тебя с "участковым"– околоточным?

Серега закурил и, выпустив дым, пожал плечами:

– Да я и сам ничего не понял. Хорошо, что вскользь дубина прошла, и успел "Завесу" нашлепнуть, а потом уж оторвался по-полной.

– Ну да, Тихоновна про три десятка зубов упомянула. Кто подсчитал?

– Это чмо мордатое и подсчитало,– сплюнул Серега.

– Околоточный?– Серега мрачно кивнул.

– И что?

– А то, что прибежал он через пять минут после того, как злодеи разбежались. Расползлись,.. то есть. И сразу принялся зубы собирать выбитые. Факел разжег, гнида и пополз собирать. Сперва, конечно, забежал и про самочувствие спросил, козел.

– Я смотрю, ты этого "ментяру" без оскорблений и вспомнить даже не можешь?

– Дак он же гаденыш на другой день приперся и начал намекать, что, дескать, про драку докладывать по начальству не станет, ежели ему ручонку его загребущую, как следует позолотить. Такое зло меня взяло. Сколько я уже взяток насовал только за последний месяц. Миллион не меньше и этому еще дай. Да за что? За то, что меня же чуть не убили? Сволочь!!! Ну и сказал ему пару ласковых. Извини, громко видать орал. Нина Андреевна услыхала. Жаль. Теперь будет доставать и воспитывать. Ну и подумала Бог весть, что про меня,– вздохнул Серега сокрушенно.

– Да не парься. Все она правильно поняла. Ты еще не слыхал, как она батюшку одергивает.

– Да-а? Ну, тогда потерплю,– засмеялся Серега.– Так вот я и говорю – эта сволочь приперлась с утра и начала намекать, что я с дружками кого-то избил. И зубы эти мне в нос сует. Вот я и послал его, сам знаешь куда.

– И все?

– А что еще-то?

– Ну, ты говорил, что орали напавшие чего-то там?

– А, ну да. Орали.– "Хватай, вяжи" и имя то ли Долдон, толи Антон кто-то вякнул. А так, молча все норовили.

– А где все случилось-то?

– Ты не поверишь, прямо вот там у крыльца. Ждали видать суки!

– Морды хоть успел рассмотреть?

– Какие морды? Я же только вышел, и глаза к темноте еще привыкнуть не успели… Тут сразу шарах по черепу. У меня искры из глаз, ну и слышу "Хватай, вяжи". Хорошо что "Завеса" всегда при себе. Хлопнул и в крыльцо вцепился. Пока дергали, через минуту в себя пришел, ну и…

– Понятно. Долдон, Антон… А околоточный, говоришь, сразу прибежал?

– Ну да. Девчонки мне черепушку бинтуют, а тут он заявился. На шум, дескать. Увидал, что живой я и полез было с расспросами, да Нина Андреевна его вежливо отшила. Сказала.– "Ты, служивый, гуляй пока, завтра придешь с расспросами. Видишь, покалечили парня, не может он говорить". И так на него глянула, что "мент" сразу слинял и спорить не стал. Все таки они в 18-том не такие борзые, как в нашем 20-ом. Знает эта гнида что-то. Взять бы его за глотку. Руки пачкать не хочется. Да и некогда было. Решил тебя дождаться.