Николай Захаров - Жулики. Книга 4

– А что плохого в Науке и техническом прогрессе, Миш?– взглянул на друга непонимающе Серега.

– Тут не так вопрос ставить нужно. Не что плохого или хорошего, а зачем?

– Ну и зачем?

– А затем, чтобы заняты были, чтобы учились, чтобы росли, чтобы думать умели. И все нормально пока из Науки культ не делают. Слыхал такое выражение "С наукой не поспоришь"? Да как же не поспоришь, когда ничего никогда до конца точно ни в одной области науки не известно и не исследовано. С ней только и спорить в самый раз. Нет, культ из нее сделали. С Богом спорить не боимся, а с "Наукой не поспоришь". Технический прогресс сам по себе не делает людей добрее или злее. Комфорт – это да и больше ничего. И прогресс-то движется чем? Растущими потребностями. Мы вот влезли со своими машинками раньше времени и на хрена они здесь нужны? Население в империи

миллионов тридцать, рынок никакой. Куда продукцию девать? В Европу и Азию. Вот и облегчим им задачи. Зингеру ничего уже выдумывать не нужно, готовенькое возьмут.

– Так запатентуем и бабло с них срубим.

– Потом засолим это бабло в бочки и закопаем, чтобы не прокисло?

– Нет, мы на них построим хорошие дома, стадионы, театры ну и так далее. Культура чтоб росла у населения. Армию самую продвинутую технически сделаем и флот, чтобы никто вякнуть на нас не мог.

– А потом ляжем под березами и поплевывать станем?

– Ну что ты с этими березами? Жить станет народ интереснее. Храмы те же строить будем.

– Эх, Серега, мало что ли храмов построено было Романовыми? Только при Александре -3-ем их 20-ть тысяч построили и при Николае -2-ом еще 7-м тысяч. А до них сколько? В каждом селе храм стоял, большевики задолбались их потом разрушать и в мыловаренные цеха переделывать.

– Так что тогда делать и зачем мы здесь?

– Для себя мы здесь. Показалось нам, что можем изменить историю, возомнили невесть что, вот Господь и позволяет. Пользуемся для этого технологиями допотопников? Да, пожалуйста. Чем бы дитя не тешилось…

– Бесполезно, значит, все?

– Нет, мы становимся другими, значит, не бесполезно. Проблема не в прошлом, проблема всегда в настоящем. И будущее такое, каким мы его делаем. Каждый понемногу.

– Погоди, ну вот не дадим мы Москве сгореть, допустим, в 1812-ом. Измениться что-то ведь и у нас там из-за этого?

– Ничего не изменится радикально. Ну не сгорят, ну естественным образом рухнут, износятся. Снесут все эти деревяшки все равно за две-то сотни лет и построят каменные. На десяток другой картин в музеях больше висеть будет и все. Ну и Наполеон быстрее смоется из России, месяца на два, о чем в учебниках истории пару строк чиркнут. Люди-то не изменятся. Мне вообще непонятна тактика военных действий Кутузова при Бородино. Бились лихо, а потом развернулись и Москву без единого выстрела сдали. Нафига вообще тогда эта Бородинская костедробильня? А Наполеон как себя ведет странно. Взял Москву, посидел в ней пару месяцев до трескучих морозов, да и подался по гололеду обратно, чтобы наверняка всю армию свою уморить. Это великий полководец? Зачем вообще поперся в Россию? Мотивов не вижу. Ну а если взял землю, то какого хрена ушел с нее сразу? Сначала Кутузов ведет себя как идиот, потом Наполеон как кретин и обоих потом потомки прославляют и памятники ставят. Не война блин, а футбольный матч на выезде. Французы в первом тайме забили русским гол и те, обидевшись, на второй тайм не вышли. Тогда французы, тоже разобидевшись, что матч не состоялся, домой подались по дороге Смоленской. А там злые русские болельщики их /партизаны /, забросали тухлыми яйцами.

– Ты, Миха, все как-то перекрутил. Наполеон ждал, что к нему приползут парламентеры с предложениями мира на выгодных для него условиях. Он бы и содрал три шкуры тогда. Ну а Кутузов Москву оставил, потому что при Бородино потрепали армию, и не могла она город защитить. Пополнение требовалось. До весны резервы бы подтянулись, ну и дали бы французишкам прикурить. А Наполеон понял, что по весне ему кранты. Разведка, небось, тоже не зря хлеб грызла, вот и сорвался в бега. Тем более, что пожар начался и чего сидеть, дым глотать? Но мы-то ему не дадим в Москву войти. Накостыляем раньше. Маленькую поправочку сделаем в истории.

– Поправочки эти никому кроме нас самих не нужны и кто знает а вдруг мы здесь для того только чтобы было так как есть там? А если нас тут не будет, то там будет еще хуже?

– Куда хуже-то? Революция, Гражданская и Вторая Мировая? Народу вполовину меньше, чем быть должно.

– Хуже, Серега, всегда есть куда.

– Собрание общее нужно собирать. Вопросов накопилось и боюсь я, как бы не повторилось нападение, но уже не на меня, а на кого-нибудь из женщин, например,– Серега вертел в руке сабельный обломок, по прежнему стоя на коленях.

– Так сегодня же все и соберутся. Поговорим обо всем. Бери свои железки и пошли в дом.

– Э-э, нет. Ты сказал, что Катерина обратно срастила лезвие. Вот и давай сращивай,– Серега протянул Мишке обломок.

– Нет, Серега, не буду. Пусть так остается, не надо искушений больше и память наглядная тебе. Держи,– Мишка сунул в руку Сереге рукоять.– Хороший нож получился, картошку чистить. Спасибо, Господи!

Ужинали в тесном "семейном" кругу. Петр Павлович принялся спорить с Федором Леонидовичем о методике преподавания, часах и перерывах между ними, остальные молча слушали и не вмешивались.

– Зима на носу, Федор Леонидович. Светлое время суток сокращается из-за этого и нужно все, где писать нужно, перенести на середину дня, а остальное сместить.

– Хорошо, убедили, хотя на свечах экономить я бы не советовал.

– Да не в экономии дело, а в глазах. Устают они от мерцаний этих и зрение ухудшается. Хотите через пару лет получить пару взводов очкариков, тогда флаг вам в руки.

– Очкариков нам не надо, поэтому переписывайте, как вам будет угодно,– согласился окончательно Академик.– Тут вот Сергей что-то о вопросах накопившихся упомянул. Давай, пока ни кто не убежал.

– Один вопрос, но главный. Прикинули мы с Михаилом и получается, как ни крути, что кто-то очень нами заинтересовался. Напали на меня не случайно, а по приказу. Кто-то любопытствует сверх меры. Как бы не повторилась попытка. За женщин я наших беспокоюсь. "Завес", конечно, на всех хватит, но ведь есть еще и белошвейки, а с ними сложнее. Как быть? И потом "нос этот любопытный" может просто напросто влезть к нам, наняв кого-то из них. Катерина, ты с девчонками не разговаривала по поводу подобных предложений от кого либо?

– Поговорила. Никто не признался. Полина припомнила, что подходил к ней седмицу назад в кондитерской барин странный. Расспрашивать принялся было. Кто да что. Ну, она у нас за словом в карман не полезет. Отшила, сего дядечку. И что такое могут девицы поведать? Что они знать могут о нас непотребного или Богопротивного. На виду ведь все. Не прячемся. Зря, Сергей Алексеевич, беспокоитесь.