Станислав Богданов - Черный снег. Операция «Тайфун». Удар по оси

– Зачем? – проникающе спросил «инквизитор».

– Да затем, что если «я – не я», то попытаюсь это использовать против него, – состроил улыбку Крыжов. Чай меж тем остывал.

– Вот оно что… Ну ладно! Кушай, поправляйся, – Варенцов, приветливо махнув рукой, вышел вон.

И вам того же, хотел было сказать Крыжов. Но неприятный ком засел у него в горле. Варенцову был не по душе либо он сам, либо его выход в сложившейся ситуации. Иными словами, начальство что-то напрягало. И это «что-то» скорее всего – согласие Крыжова, заверенное письменно, в сотрудничестве с органами СД. Мол, зачем ему это? Не продался ли в самом деле? А теперь выгораживает своё малодушие. Идея, ясное дело, высосана из пальца. Но коли высосал её начальник, то можете быть спокойны – крови она попортит достаточно. Кстати, подумал Павел Алексеевич, с чего это мне поправляться? Странно… Вроде следов от побоев нету. Били аккуратно. Бок слегка саднит. На лице – ни единого синяка. Как Бог хранил. Как-то не к месту пришлось это «поправляйся».

* * *

– …У меня был человек оттуда, – сказал тем же вечером за чашкой кофе Вильнер. Увидев, как седые, кустистые брови «герра Тихонова» поползли кверху, он успокоено махнул рукой. – Не беспокойтесь, мой коллега. Если бы я хотел ему зла… Одним словом, как сказал прокуратор Иудеи герр Пилат, я умываю руки. Вас не интересуют подробности нашей встречи?

– О, нет, мой друг, – заметил «герр Тихонов». – Меня интересуют подробности иного рода. Хотя бы… ну, скажем: сроки открытия «зимних стрельбищ». Вдобавок к этому, сроки их закрытия.

– Вы имеете ввиду… ну, скажем, «зимний вопрос»? Вас интересует, если я верно понял, когда по нему закончатся прения в Берлине и Токио?

– Совершенно верно! Особенно меня интересует здравомыслие токийских участников дискуссии по данному вопросу. Назовем его шире – Восточный вопрос. В Европе нас, русских, принято считать частью восточного, азиатского мира. Не так ли, герр…

– Мы снова перешли на официальный стиль? – Вильнер пригубил чашечку севрского фарфора. – Что ж, я понял вашу шутку, мой коллега. Думаю, что появление вашего человека здесь и сейчас – отличная гарантия того, что события по Восточному вопросу будут складываться благополучно. На этом и порешим, как говорят у вас, в России. Я обязательно передам своим друзьям в рейхе, – Вильнер многозначительно округлил светло-голубые глаза, – что им необходимо ускорить окончание «зимних стрельб». Если они хотят живыми выбраться из той свары, которую по недоразумению заварил богемский ефрейтор, – таким образом Вильнер намекнул на фюрера.– Это персонаж из тирольской народной сказки, которую читают детям, – уточнил он, чтобы исключить кривотолки. – У меня будет одна просьба, мой коллега. Сталин был прав, когда утверждал: «Кадры решают все». Нам необходимо очищать свои ряды. Вы согласны со мной? У многих моих сотрудников – то есть аппарат SD на Востоке – нет достаточного опыта. Они не владеют даже элементарными оперативными навыками. Я предвижу большие осложнения в этой связи. От нас… как есть это по-русски, требуют план: столько-то евреев, столько-то коммунистов должно быть уничтожено или интернировано во имя интересов высшей расы. Что можно ожидать от бывших мальчишек – этих вчерашних сопляков из гитлерюгенд? – он рассмеялся, все еще пригубляя кофе. – Они думают: если нацепили форму с рунами плодородия, символами древнегерманского бога Тора, то стали первоклассными агентами. Не мне вам объяснять, милейший Лев Кириллович, как это просто и одновременно ужасно. Да, ужасно…

– Кое-кто в Кремле опасается, что некие «компатриоты» проникнутся нежностью к германским оккупационным властям, – «Лев Кириллович» пожал протянутую ему руку. – Иными словами, что наши люди, оставленные в вашем оперативном тылу, будут работать и на вас, и на нас. На две стороны, герр Вильнер. Двойной агент всегда работает на третью, невидимую сторону.

– У нас, имперской службы безопасности в России, уже есть предложения от ряда… как есть?.. – Вильнер задумчиво процокал языком и почесал себе затылок, – …восточных коллаборационистов. Предпочитаю их называть таким образом. Надеюсь, мне не нужно уточнять, кого я имею ввиду. Так есть, мой коллега? Многие ваши партийные ляйтеры… то есть, кто оставлен здесь для подпольно-диверсионной работы, изменяют вашему руководству. Особенно из числа бывших троцкистов. По оперативным каналам VI-ого управления RSHA получена достоверная информация, – Вильнер перешел, как ему показалось в дальнейшем, на ненужный шепот, – …ваша агентурная сеть на Украине – под колпаком у нашего ведомства… Кто-то из подпольного руководства НКВД и партии слил нам информацию. Шеф SD и полиции по Украине Пауль Радомский знает все о явках и паролях. Места расположения партизанских баз, склады оружия и продовольствия ему также известны. В его окружении, помимо национальпартайгеноссе, – Вильнер Криво усмехнулся, намекая не только на бандеровцев и ОУНовцев, – замечены, как есть… сотрудники ОГПУ-НКВД. Именно они сохранили здание НКВД в Киеве от взрыва. В нем находится управление SD и полиции («Ost-V»). Среди них кое-кто есть из общества, как есть… «Динамо». Играет в футбол… – Вильнер на этот раз усмехнулся почти зловеще, точно Мефистофель. – Прозвучала цифра в секретном докладе, – Вильнер еще больше понизил голос, – …у вас на Украине – три тысячи агентов… Если это так, мой коллега, то Якира и Коссиора действительно следовало расстрелять в 1937 году. Как изменников и предателей. Ведь они создавали агентурную сеть военной разведки на Украине. Ведь Якир был знаком с наш президент, маршал фон Гинденбург, и помогал наш фюрер…

– Довольно сплетничать, мой друг, – «Лев Кириллович» неслышно встал и прошелся по комнате в общежитии энзацгруппе SS, куда его определил Вильнер и доставил Фоммель. – Ну-ну, не обижайтесь на старика. Как всегда я шучу. Давайте лучше подумаем, как нам спасти женщин и детей на оккупированных восточных территориях. В том числе советских военнопленных. Да и евреев не мешало бы. Хоть они мошенники и плуты. Хоть и недолюбливаю их с самого детства…

Это случилось за неделю до того, как в окружной жандармский пункт на станции под деревенькой Катынь заявилось несколько мужиков. (Пожаловались, что живут рядом с лесом, где в 40-41-ом годах НКВД расстреливал кого-то пачками или устраивал стрельбище для своих.) Эрнест Фоммель выехал на вездеходе «Кюбель» в сопровождении группы мотоциклистов «разрабатывать большевистских агентов». Ночью кто-то бросил камень, обернутый запиской, во двор энзацгруппе. На бумаге значилось: «Господину главному германскому начальнику. Весьма срочно. Докладываю: обнаружены коммунисты в количестве двух персон. Сброшены, по моему разумению, с самолета. Сельские, то есть наши, видели у них парашюты. Разбрасывают листовки против германского командования. Призывают стрельнуть господина старосту, моего хорошего друга. Более писать не могу. Меня могут вычислить агенты НКВД. Их у вас много есть, а вы про них ничего не знаете. Если эти двое прыгнули с парашюта у вас под носом. Верный Германии житель села Покрова Богородицы, как назывались мы до богопротивной революции». Предвидя удачу, Фоммель выехал в бывший колхоз «Красный Коммунар». По пути, проезжая через лес, эскорт и «Кюбель» попали в засаду. Двое мотоциклистов SS были ранены, один унерштурмфюрер был убит. Мало кто знал, что засада (через уполномоченного Гиммлера из РК) была заранее спланирована, что записка была ее составной частью дьявольского плана. Погибший от русской пули унтерштурмфюрер Махерик (из Судетской области) был как раз тот эсэсманн, от которого убежал «странный русский». Кто-то, таким образом, заметал следы. Вильнер догадывался, но свои выводы держал, говоря по-русски, в узде. Не давал волю даже мыслям. Знал, что значит пребывать в «атмосфере высокого напряжения» ордена SS. Он устроил торжественные похороны согласно традициям воителей Великой Валгаллы. Значительная часть энзацгруппе выстроилась в каре, переодевшись в черную униформу с белой окантовкой. Ударили в барабаны. Вильнер, в громадной черной фуражке с серебряной мертвой головой, ловил на себе взгляд Эрнеста Фоммеля. Тот сидел в «Кюбеле» бок о бок с убитым. Не он ли его пристрелил, мелькнула у штандартенфюрера страшная догадка. И кто у них на очереди, последней или предпоследней. Очередная жертва не заставит себя долго ждать в этом мире, подумал он, ощутив на черном лакированном поясе маленькую упругую кобуру с «Вальтер» (Р-38). Он вспомнил, что Лев Кириллович ожидает его по завершению похорон. «…В арийских сердцах воинов Черного ордена SS не угаснет память о погибшем, славном сыне Германского рейха и преданном солдате фюрера. Смерть большевикам! Полное уничтожение недочеловеческим ублюдкам прочих неполноценных народов! Мы уничтожим подлых убийц, сразивших своей бандитской пулей нашего товарища. Прощай, дорогой Карл. Пусть примут тебя в своих объятиях духи наших предков. Да благословит тебя Великая Валгалла! Хайль…»