Андрей Посняков - Перстень Тамерлана

– Идемте! – торжественно произнес он. – Великий эмир желает видеть вас.

Раничев и турок вошли в распахнутые двери.

Открывшийся перед ними зал оказался вовсе не таким большим, как можно было бы представить, но чрезвычайно красивым. Резные арки, поддерживаемые изящными мраморными колоннами, расписанные золочеными арабесками стены, журчащий в дальнем углу фонтан в виде чудесного золотого цветка, украшенного сверкающими самоцветами. Напротив двери, на небольшом возвышении – трон, больше похожий на низкий сундук – такой же неудобный, – но, естественно, тоже изрядно покрытый резьбой и позолотой. Трон был пуст, а чуть левее его стояли несколько человек, все в одинаково богатых одеждах, расшитых серебром и золотом.

– Подойди, поклонись повелителю, – прошептал прямо на ухо Раничеву старик-управитель. Иван скосил глаза на Энвера – тот уже пал ниц. Странно… Еще более странным был внешний облик стоящих у трона людей, насколько помнил Иван реконструкцию академика Герасимова, Тамерлан имел вполне европеоидную внешность, как, впрочем, и большинство его подданных в Мавераннагре. Прямой нос, четко очерченная линия рта, бородка – больше, чем у Ленина, но значительно меньше, чем у Карла Маркса, – ну где тут такой? Один из стоящих – морщинистый горбоносый старик, двое других – с явными признаками монголоидности…

Иван скосил глаза – хитрый старик не уходил, маячил рядом:

– Что ж ты не кланяешься?

– Не вижу повелителя.

Старик неожиданно громко рассмеялся:

– И мы не видим его, как видишь – ждем.

Тимур появился неожиданно – видно, тут так было принято. Словно бы возник из ниоткуда – на самом деле вышел из-за скрывающей дверь шторы. Приветствуя его, все низко склонились. Быстро прошествовав мимо придворных, эмир уселся на трон и неожиданно благозвучным голосом предложил всем выпрямиться. Он и в самом деле оказался таким, каким представлял себе Раничев… и академик Герасимов. Смуглолицый, с высоким лбом, бородкой клином и упрямо сдвинутыми бровями.

«На нашего Буншу похож… – не совсем к месту пронеслось в голове Ивана. – Этакий типичный деспот!» – Его вдруг разобрал смех.

«Типичный деспот», как и все вокруг, был одет в длинный халат из тяжелой переливчатой ткани… Вернее, халатом называл эту одежду Раничев. На самом деле она была распашной лишь до пояса и одевалась через голову поверх штанов и узкой туники. С плеч эмира ниспадал на пол небрежно накинутый плащ из легкого струящегося шелка. В глазах светился ум и необычная властная сила.

Он вдруг пристально взглянул на Ивана, и тот испытал некий внутренний трепет, очень уж неуютно было под взглядом эмира.

– Говорят, ты знаешь будущее? – негромко спросил Тимур, сложив на коленях руки. Яркий свет светильников, окружавших трон, отразился в камнях перстней – яхонтах, рубинах, изумрудах… Изумрудах…

– Да, кое-что знаю, – кивнув, ответил Раничев.

Среди придворных зашелестел шепот. Эмир чуть приподнял левую бровь – шепот поспешно затих.

– И часто твои предсказания сбываются? – Тимур усмехнулся, желтоватые глаза его напоминали глаза тигра.

– А я не делаю предсказаний, – пожал плечами Иван. – Говорю лишь то, что знаю, а чего не знаю, уж извините.

– И много ль ты знаешь?

– Спрашивайте, ваша светлость. – Раничев поклонился.

– Когда я умру? – неожиданно спросил эмир, и все со страхом взглянули на предсказателя. Тимур вдруг покосился на окружающих: – Покиньте нас.

Все вышли.

Иван задумался, подсчитывая дату… тысяча триста девяносто шесть минус шестьсот двадцать два… это получается… тьфу ты, вот ведь и не сосчитать без калькулятора… это будет… А, черт с ним… Скажу уж так…

– Примерно через девять лет.

– Примерно так я и думал, – неожиданно улыбнулся эмир. – Значит, так и не удастся отыскать камень бессмертия?

– Нет, эмир, – осмелел Раничев. – Думаю, такого камня вообще не существует.

– Значит, я зря готовлю поход в Индию.

– Почему же? Этот поход будет удачным. Как и разгром Баязида.

– А Тохтамыш? – ненавидящим шепотом поинтересовался эмир.

– Вы с ним помиритесь незадолго до смерти обоих.

– Что?! – Тигриные глаза повелителя вспыхнули гневом.

– После разгрома Орды Тохтамыш не представляет никакой опасности, – поспешно добавил Раничев и попал в точку.

Тимур неожиданно засмеялся:

– Это уж точно, не представляет. Хотя позволь это решать мне. Говорят, ты еще и музыкант?

Раничев с готовностью скинул с плеч чанг:

– Сыграть?

– Позже. – Эмир поднял руку. – Что ж, я услышал от тебя то, что и ждал… Кроме, может быть, одного… – Он вздохнул. Потом насмешливо сверкнул глазами: – Скажи, почему я не спрашиваю – кто ты?

– Думаю, потому что знаешь. – Иван спрятал улыбку.

– Да, знаю. Ты урусут, странствующий артист, сражался – и отважно – против моих войск и был пленен верным Энвером.

– Поистине, повелитель, ты и сам можешь быть предсказателем, – польстил Раничев.

Эмир задумчиво смотрел на него, и Иван вдруг понял, что сейчас, вот именно в эти мгновения, решается его судьба. Жить – или умереть. Вряд ли Тимур оставит в живых человека, знающего дату его смерти. Если поверил… А он, кажется, поверил… Или – просто хотел верить?

– Ты – необычный человек, – покачал головою Тимур. – И похоже, совсем не боишься меня… я бы даже сказал – разговариваешь на равных, что уж и вовсе непозволительно… Молчи! Все так и есть. Уж поверь, я неплохо знаю людей. Что же с тобой делать?

Эмир вновь задумался, устремив рассеянный взор в потолок. Потом посмотрел на Раничева.

– Может, у тебя есть ко мне какая-нибудь последняя просьба? – зловеще произнес он.

Иван сглотнул слюну:

– Есть. Я хочу отыскать своего старого врага, человека со шрамом; говорят, он где-то здесь, в Мавераннагре. Его зовут Абу… Абу… – От волнения он забыл даже имя.

– Абу Ахмет! – подсказал вдруг Тимур, и глаза его вспыхнули яростью. – Знай же, кяфир, что это и мой враг! Он давно хочет погубить меня… Но в Мавераннагре его нет – он успел опять бежать от моих верных людей к Тохтамышу… а может, и к московскому хану Василию… – Эмир задумался, и гнев в желтоватых глазах его неожиданно сменился радостью.

– Ты! – Он устремил в грудь Ивана указательный палец. – Ты отыщешь его! В улусе Джучи, у булгар или урусутов – отыщешь, где бы он ни был. Даю тебе на сборы сутки – мои нукеры проводят тебя до самых границ улуса Чагатая. И… проси, что тебе нужно сейчас! Красивейших женщин, золото, развлечения…

Раничев почти не слушал, он не отрываясь смотрел на перстень на правой руке эмира, красивый, со сверкающим гранями изумрудом… тот самый…

– Перстень! – С ужасом вырвалось вдруг у Раничева.

– Перстень? – удивленно переспросил Тимур. – Какой?