Игорь Пресняков - Банда Гимназиста

Фрол сразу оценил ситуацию и крепко задумался. Я решил взять инициативу на себя:

– Делец меня не опасается. Давай-ка пару бомб, второй револьвер и отправь двоих-троих ребят по крыше к окну моего купе. Я зажгу свет.

– По крыше? – испугался Федька.

– Жить хочешь? – в упор спросил я. – Не уверен в своих молодцах – иди сам. Двое охранников стоят «на часах» в коридоре, остальные дрыхнут в разных купе. Двое в первом и трое – в последнем; старший – в пятом, по соседству со мной. Сам делец едет в третьем. Рискнем подстрелить их всех.

Вернувшись к себе, я разбудил Аркадия и объяснил обстановку.

– Сядь в угол и жди, – приказал я.

Мальчик не испугался, напротив, деловито проверил свой «манлихер» и обещал «быть в резерве».

Вскоре в окно постучали. Я опустил раму и втащил внутрь Федьку и двоих его товарищей.

– Остальные ненадежные, – шепотом пояснил Фрол.

– Я пойду покурить, – оборвал я его, – по пути «сниму» одного из охранников и брошу бомбы в последнее купе. Вы тут же бегите по вагону, бейте остальных. Охрана дверей не запирает, я заметил. Дельца в расчет не берите, он нам не помешает.

– У него «шпалер» имеется, – покачал головой Фрол, – сам видал. Такая рысь [167]на любую падлу готова.

Я глянул на Аркадия:

– Подстрахуешь?

Юный унтер-офицер невозмутимо кивнул:

– Разумеется, Георгий Станиславович.

Я вышел в коридор, лениво прошел в конец вагона, бросив охраннику, что иду на тормозную площадку – покурить на свежем воздухе. Как только он отвернулся, я выхватил «наган» и выстрелил ему в голову. Тут же бросился к последнему купе, рванул дверь, швырнул на каждую полку по бомбе и повалился на пол.

В другом конце вагона трещали выстрелы, грохотали взрывы, истошно кричали люди. Пролежав до тех пор, пока не наступила тишина, я поднялся и осторожно пошел по вагону. Коридор освещала единственная оставшаяся целой лампа. Пороховая гарь резала глаза. Навстречу, держась за плечо, ковылял Федька.

– Всех уложили, – бросил он. – И моих двух корешей – тоже. Успели, фраерки, взяться за игрушки!

В этот момент в коридоре показался делец. В его трясущейся руке был маленький пистолет. Не успели мы опомниться, как дверь четвертого купе приоткрылась и раздался выстрел. Делец упал навзничь.

– «Манлихер»! – по звуку определил я. – Не подвел Аркашка, подстраховал.

Юноша неторопливо вышел в коридор и осмотрелся. Шутливо перемигнувшись, мы с Федором внимательно наблюдали за ним. Аркадий не выказывал ни малейшего волнения. Он прошелся по вагону, с брезгливой миной заглядывая в изуродованные взрывами и пулями купе.

– Мертвяков надо бы выбросить. И окна открыть, – сказал он.

– Сходи за моими пугливыми корешами, пускай они покорячатся, – крикнул ему Федька.

Я осмотрел руку Фрола и сделал перевязку. Беспокоиться не стоило – пуля лишь немного задела плечо.

Федьке не терпелось посмотреть богатства дельца. Мы отыскали у него в кармане ключи и отправились в первый вагон.

Два купе были забиты сундуками, корзинами и чемоданами. Кроме домашнего скарба, вороха дорогой одежды, коробов с едой и выпивкой делец вез ящик с золотыми слитками и восемь мешков бумажных денег и облигаций. Нашелся и увесистый ларец с драгоценностями. Федька сиял:

– Ну, ваше благородие, я у тебя в вечном долгу! Не только жизнь мне спас, но и оделил по-царски. Половина дувана [168], законно, твоя.

– Рано радуешься, – возразил я. – Надо еще до Ростова добраться. А это нелегко! На станциях – патрули и караулы, всюду полно войск. Нам потребуется менять локомотивные бригады.

– Да наверняка у дельца на такие случаи мудреные бумаги имеются! – отмахнулся Фрол. – Авось проскочим.

– С вашими-то, извиняюсь, бандитскими рожами? – расхохотался я. – Кто вам поверит? Любой станционный комендант сразу почувствует подвох. Без моей помощи вам не обойтись. Не довезти тебе, господин Федор, до Ростова ни людей своих, ни добычи.

– Так командуй, ваше благородие, мое слово! – Фрол шутливо поклонился. – Мы теперь одной веревочкой повязаны.

– Вот, значит, как: распорядился! – Я продолжал смеяться. – Нет, голубчик, так мы не договоримся. Предлагаю следующее: ты и твои люди поступают в мое полное распоряжение. Приказам подчиняться беспрекословно. Добычу будем делить поровну по приезду в Ростов. По рукам?

– Выходит, ты будешь мне законным партюром? [169]– уточнил Федька.

Он ухмыльнулся и протянул руку:

– Уговор, согласен.

Среди бумаг покойного дельца мы отыскали предписание, подписанное самим генералом Романовским, начальником штаба Деникинской армии, в котором приказывалось всем начальникам станций и гарнизонов содействовать в продвижении состава полковника интендантской службы Суханова В. К., «выполняющего особо важное и секретное поручение Ставки». Это и был наш драгоценный пропуск.

Нашлось и новенькое полковничье обмундирование, несколько комплектов формы рядового состава Добрармии со знаками различия интендантской службы. Я облачился в полковничий мундир и приказал переодеться своим бандитам. Аркадий хихикал и острил на французском языке.

На рассвете поезд подошел к станции Купянск. Здесь наша локомотивная бригада должна была смениться. На путях – не меньше полусотни эшелонов, сумасшедшая беготня солдат, крики и брань. Строго приказав своей компании сидеть в вагонах и не высовываться, я отправился на разведку.

Через пару часов утомительной толчеи в здании станции из разговоров с офицерами стало ясно, что часть эшелонов двигается в сторону линии фронта для обеспечения контрудара, остальные в противоположном направлении везут раненых и многочисленных беженцев. В первую очередь пропускались воинские эшелоны, в промежутках, с большой волокитой и скандалами, отправляли составы «тылового направления». Рано или поздно мой паровоз должны были загрузить углем и водой, а вот получить локомотивную бригаду пришлось бы не скоро.

Я вернулся к своим и потребовал у Федьки выделить из богатства дельца золотой слиток, банку зернистой икры и шампанского.

– Да ты что, ваше благородие, с ума спятил? – Фрол округлил глаза. – За такой капитал можно новый паровоз заиметь!

– Паровоз – может быть, – согласился я. —

А кому прикажешь уголек в топку швырять?

Уложив в симпатичную корзинку дары, я пошел к станционному начальству. Размахивая предписанием Романовского, после ругани, посулов и угроз мне удалось-таки прорваться к коменданту. Бумага начштаба Вооруженных сил Юга России и щедрое подношение сделали свое дело: в течение ночи нас обещали отправить, правда с непременным условием, что к нашему составу прицепят пять санитарных вагонов.

Это тоже было неплохим пропуском, и я горячо поддержал коменданта. Срочно вызванного начальника санитарного эшелона я строго-настрого предупредил, что выполняю особо секретный приказ Ставки и не потерплю появления его подчиненных на своей «территории». Тот согласился.