Алексей Попов - Семь срочных дней. Служить бы рад…

Именно зампотех привёз в комендантскую роту младшего сержанта Василия Просвиркина. Но, это будет позже, в самом конце октября.

А в мае, сразу после призыва и полутора недель валяний на пересылке, по-другому и не скажешь, в фанерных бараках под Казанью, грузопассажирский ИЛ-76 доставил Василия и ещё две с лишним сотни новобранцев на территорию тогда ещё не единой Германии, потом пол года муштры в танковой учебке, близ селения Форст Цинна. Там у здания полкового дома офицеров, высоко на постаменте был установлен танк «Т-34» за номером сто. За десять дней до окончания срока подписания приказа об очередной демобилизации военнослужащих срочной службы, на танке таинственным образом исчезал один «нолик». Строевым шагом, ротный дембель приводил курсантов к постаменту, и, как бы в строевых целях, те должны были отдать честь легендарной машине, а на три-четыре пропеть цифру «десять». После окончания учебной части, выпускникам, удачно сдавшим экзамены, присваивались звания младших сержантов и те отбывали в действующие части.

Экзамены Василий сдал более чем удачно, на контрольных стрельбах даже во что-то попал, правда, сам он этого не заметил. Так бы тащить Василию службу где-нибудь под Магдебургом, и кто знает, может даже одним из первых принять участие в выводе Советских войск с территории Германии.

Не понятно пока: к счастью служивому, или наоборот, но на его пути повстречался старший прапорщик Гарайшин, которого в качестве команды «покупателей» направили для пополнения личного состава подразделений и частей родной дивизии за сотню километров на юг.

Гарайшину нужны были сварщики и электрики и, чтобы обязательно с документами, с допусками. Василий, окончив техникум, имел удостоверение техника-электрика и даже месяц до Армии успел поработать по специальности, правда, в качестве ученика, но это его не смутило, и он не раздумывая, записался на собеседование с «покупателем». На вопрос зампотеха: «Что такое закон Ома?», Василий не только своими словами рассказал этот самый закон, но и написал на листочке его варианты, от чего «покупатель» на несколько секунд делал круглые глаза, вводя новоиспечённого младшего сержанта в полнейший ступор. На вопрос: «Есть ли возможность, представить соответствующий документ?», Василий кивнул головой и для пущей утвердительности ответил: «Вышлют!».

– Получите от старшины продукты.

Ротный кинул взгляд на Товкача, тот немедленно встал, вытянулся, выдержал паузу, давая тем самым ротному высказаться до конца, но капитан молчал.

– Товарищ капитан, так продукты же остались на месте, гвардейцев привезли, а продукты там в наличии. Их сегодня отправят?

Этим вопросом старшина как бы уводил тему отправки от выдачи продуктов, ведение чёткого планирования в хозяйстве было его главным козырем.

– До субботы сухпаи выдать на обоих, а там видно будет. Замечания, предложения есть. Если нет, то в шестнадцать ноль-ноль Матвеева готовьте. Отправление от роты, я подойду. У меня всё.

Ротный, сидя за столом, поднял кисти рук, имитируя некую преграду между собой и присутствующими в кабинете, что означало «Кругом, шагом марш и давайте, товарищи, все по местам». Заход Василия в кабинет командира роты являлся случаем редким, после появления его в роте, заходы эти можно было по пальцам пересчитать, тонкостей общения командира в личном кабинете с подчинёнными он не знал, поэтому спросил по уставу: «Разрешите идти?», и, не дожидаясь ответа, развернувшись на каблуке, довольный, словно мартовский кот после приятного общения с соседской кошкой вылетел из кабинета. Сказать, что Василий сиял – значит не сказать ничего. Хроническое недосыпание, всё еще блуждающее в его теле, превратилось в некую эйфорию. Серые цвета казарменного помещения превратились в серебряный отлив, а ядовито-жёлтые – в победное золото. Он смело направился к старшине для получения сухого пайка. Проходя мимо «ленинской комнаты», Василий не останавливаясь, решительно распахнул дверь и, придав сияющему виду серьёзный настрой, вошёл вовнутрь.

Четверо старослужащих и Сергеев, призвавшийся на полгода раньше Василия, сидя лицом к двери, полукольцом нависали над рядовым Соболевым, одного призыва с Василием. Вову Соболева, сидящего спиной к двери, не узнать было не возможно: тёмно-русый сто восьмидесяти шести сантиметровый детина, которому для полного ажура не хватало килограмм десять веса, чтобы считаться первым гренадёром взвода обеспечения комендантской роты.

– Воо! Просвиркин, лёгок на помине! Хлопец, давай рули, дверь за собой хорошо закрой!

Водитель автобуса рядовой Игорь Любич жестом поманил Василия влиться в тесный круг любителей подискутировать наедине. По окончании ритуала рукопожатия, такого редкого между сослуживцами разного призыва, но дающего надежду на благополучное продолжение, Василий сел рядом с Соболевым и, заметив, что хмурых лиц, окромя Сергеева, нет, вновь приобрёл цветущий вид. За раскрытие темы дискуссии взялся рядовой Сергей Афиногенов, водитель «УАЗа» одного из подполковников штаба дивизии.

– Ну, что, Васёк?! Молодец!

– Скорее – молодец!

С ударением на первый слог, подытожил Любич, но Афиногенов бразды правления, в комиссии по выживанию в запасном районе, передавать явно не собирался.

– Скорее всего, вас до Нового Года оставят, там.

Слово «там» произнесено было так ярко и звучно, словно во рту Сергея спрятался маленький колокольчик, показалось, что в комнате отразилось эхо.

– Живите, тащитесь в своё удовольствие, но про нас тоже не забывайте, гут?! Завтра или послезавтра…

– Скорее послезавтра, земели на КПП послезавтра стоят.

В разговор встрял сержант Прохоренко из взвода обеспечения.

– Ну, всё! Послезавтра ночью, до двух, я или Гена приедет, так что не спать, не спать, а бдить, бдить, гут?! Вова в курсе уже, во время вечернего доклада, когда звонить будете, услышите: «Спокойной ночи, человеки», – стало быть, бдить, да, Вова?!

– Да, понятно всё, нам-то самое простое остаётся.

– А если до двух не приедете, до скольких ждать?

– Вася, вы до этого выспитесь, как в санбате, вам один хрен: день, ночь. Позвонили, что надо услышали, и лежите, радио гоняйте, а мы вам аккумулятор новый привезём, да Гена?! Афиногенов посмотрел на Гену Кутюхина, водителя ещё одного из штабных офицеров. Гена до этого только щурил глаза и, молча, переводил взгляд с Вовы на Васю и обратно, но, услышав заданный ему вопрос, перестал щуриться и нехотя из себя выдавил: «Возможно».

Василий, мысленно уже одной ногой шагая где-то за территорией части, приняв деловой вид и слегка пригнувшись к собеседникам, тихо произнёс: «А почём за литр брать?!». Соболев, глядя на Василия, как магнит, тоже потянулся вперёд. Те, явно ошарашенные вопросом, один за другим начали откидывать свои тела назад, Сергеев ехидно усмехнулся, но в отличие от потенциальных дембелей, сидеть остался в первоначальной позе.