Наталья Резанова - Чудо и чудовище

– Он был лучшим из людей, – продолжала Фарида, – но ему выпала злая судьба. Он женился на шлюхе Далле, и она предала его, чтоб стать царицей. Теперь говорят, что она и Ксуфа извела. И она послала на смерть Бихри, моего мальчика… Я молилась, чтобы боги покарали ее. И вот приходишь ты… Я могу помочь тебе. Я знаю – чтобы отомстить, одного желания недостаточно. Но я, в самом деле, могу.

– Слушаю тебя.

– Криос вывел не всех воинов, какие были в Зимране. Шрага, который теперь командует в столице, собрал новое войско. Не такое большое, как у Криоса, но отборное. Они идут навстречу вам по этой дороге.

– Благодарю за предупреждение.

– Не в этом состоит моя помощь. Твои лазутчики и сами бы узнали об их приближении… Есть другая дорога, более короткая. По ней мы и прибыли. Царь Лабдак сохранял ее в тайне.

– Откуда же ты узнала?

– Я расскажу… Здесь много оврагов, кажется, и пеший ноги поломает. Но там пролегает широкое высохшее русло, по которому могут пройти даже колесницы, Во время нашествия хатральцев этим путем из Зимрана Лабдак послал воинский отряд, ударивший хатральцам в тыл. Возглавлял его мой отец, Иорам. Он любил вспоминать эту историю, и часто рассказывал ее Регему в моем присутствии. Так что я сумела найти дорогу. Она примерно в десяти криках отсюда.

"Крик" был мерой длины, употребляемой только в Зимране, и унаследованной от пришлых предков: расстояние, на котором можно было услышать кричащий голос кричащего.

– Ты, конечно, можешь не верить мне, и подозревать, что я подослана. Но пока твои люди будут искать дорогу, я и мой сын останемся у тебя заложниками.

Конечно, Дарда об этом подумала. И еще о том, что следует расспросить у Сахака о князе Регеме и обстоятельствах его смерти. Возможно, старик что-то знает и о Фариде.

– Вы останетесь, как гости, – сказала она.

Фарида вздохнула.

– Меня давно мучало, что мы с ней родственницы, хотя и дальние. А боги ненавидят на злоумышляющих на родную кровь. Но выяснилось, что кровного родства между мной и Даллой нет. И я не предаю родню, а помогаю ей. То есть тебе. Наши матери были двоюродными сестрами, ты знаешь? – Она помолчала, и добавила. – Если бы тебя не похитили, мой брат женился бы на тебе, а не на ней. И остался бы жив.

Скорее всего, брат Фариды не женился бы на Паучихе ни при каких обстоятельствах, подумала Дарда, но не стала разубеждать гостью. Ей почему-то не хотелось лгать женщине. Впрочем, если бы Дарде было известно, что именно сын Фариды заживо сжег Офи и Самлу, вряд ли она была бы так же любезна с гостьей.

Много лет назад зимранцы, пройдя этой дорогой, нанесли удар вражеской армии. Теперь та же участь постигла самих зимранцев. Почему же, думала Дарда, нынешние зимранские командиры не воспользовались дорогой по руслу старой реки, или, по крайней мере не перегородили ее заставой? Тогда у них был бы шанс если не разбить противника, то хотя бы существенно замедлить его продвижение. Скорее всего, Ксуф знал об этой дороге от Лабдака. Вероятно, знал о ней и Криос. Но у обоих не было в ней необходимости. А Шрага, унаследовавший пост Криоса, ни по возрасту, ни по происхождению не принадлежал к посвященным. Да и не было его здесь, как выяснилось. Он предпочел остаться в Зимране. Дарда не считала это трусостью. Вероятно, он счел, что умнее будет готовиться к отражению осады.

А войско, уже не называемое мятежным, никто более не пытался остановить. И настал день, когда перед ними открылся Зимран, похожий на мечту умирающего от жажды путника.

Дарда смотрела на город с вершины холма. Ставка располагалась в трех полетах стрелы от стен столицы. Войско подошло к Зимрану накануне. Решено было не штурмовать город сразу, а взять в кольцо и положиться на благоразумие жителей. Ночь прошла без происшествий. И сейчас, глядя на Зимран, Дарда вспомнила свой давний переход через горы. Она не сомневалась, что столица ничем не отличается от любых других городов – пыль, грязь, узкие, вонючие улицы. Но в лучах утреннего солнца Зимран выглядел непорочно чистым, как снег на вершине Сефара. Для Дарды это привычное уху каждого нирца сравнение не было пустыми словами.

Дарда зевнула.

– Нужно было дать мне поспать, – сказала она стоявшему рядом Харифу. – Не мальчик уже.

– Возьмешь сегодня Зимран, – отоспишься, – отозвался он.

– Или усну навеки.

На сей раз он не ответил.

Подошел Иммер – этот имел вид вполне выспавшийся. Дарда повернулась к нему.

– Места здесь засушливые. Откуда в Зимране берут воду?

– Оттуда же, откуда и в Каафе, Из подземных источников и колодцев. Их в городской черте достаточно. Так что при осаде жажда им не грозит. А вот голод…

– Вряд ли они готовы выдержать осаду, – сказал Хариф.

– Думаю, наш провидец не ошибся. Зимранцы – не то, что мы, пограничные жители, Им давно уже никто не угрожал…

– Ты пойдешь на переговоры?

– Нет. И тебе не советую. Адайи и Лаши будет достаточно. Один из старой знати, другой – просто умный малый.

– Пусть скажут, что если зимранцы откроют ворота и сдадут оружие, город не будет разграблен.

Дарда вообще предпочла бы не входить в город, а потребовать, чтоб ей выдали царицу Даллу. Но она понимала, что это нереально, даже если б зимранцы согласились (а они, скорее всего, так и поступили бы). Ведь те, кто окружали ее, шли сюда не только за справедливостью, но и за добычей. Многие – за добычей исключительно. И если город не будет отдан на разграбление – а Дарда собиралась сдержать слово – ей понадобится царская казна.

Около полудня Лаши привез известие, что Шрага принимает условия сдачи. Но краткий военный совет постановил, что новая царица не должна вступать в город, пока его не займут люди Иммера и Лаши, которые разоружат стражу цитадели. Ибо покорность зимранцев могла оказаться ловушкой.

Все это растянулось на многие часы, и когда Дарда въехала в Зимран, солнце уже клонилось к закату.

Страх не окончательно убил в жителях столицы любопытство, и далеко не все они попрятались по домам. Многие высыпали на улицы, однако при том чувств своих старались не выражать, и держались поближе к стенам. Хотя они давно без устали проклинали Даллу-самозванку, виновницу всех бед, но чего ждать от новой царицы, чудесным образом явившейся из неизвестности – не представляли.

Вслед за воинскими частями, что первыми заняли Зимран, в город вступили люди Адайи, а за ними ехала Дарда со своими конниками. За ними следовали маонцы, ополченцы из разных городов и обоз. Привычного зимранцам зрелища прогоняемых через город пленных не было представлено, и это внушало жителям столицы превратное мнение о свирепости победителей.

На Дарде не было никаких знаков отличия, выделявших ее среди конников. Лицо, конечно, было знаком неизменным, но не всякий разглядел бы его, и к тому же кольчужная сетка, спускавшаяся со шлема, лицо частично скрывала . Однако кое-кто в городе обладал достаточной зоркостью, или четкими представлениями о том, как выглядит новая правительница. Растрепанная женщина, вывернувшаяся из толпы с воплем "Госпожа! Госпожа!" – прорывалась именно к Дарде.