Роберт Силверберг - Царь Гильгамеш (сборник)

Не могу сказать, куда я шел. Мне теперь думается, я пошел на восток к Эламу, в ту зеленую глушь, где впервые был найден Энкиду, словно я надеялся, что встречу там еще такого, как он. Потом я повернул к северу, к земле, называемой Ури, а затем, наверное, я повернул к западу, где живут люди племени Марту, а потом… не знаю. Я не замечал ничего вокруг. Я шел ночью и днем, спал, где придется или вообще не спал. Я шел, не зная, куда я иду, где я был. В одном я уверен: во время этих скитаний я все время пребывал за границами нашей Земли. Много раз, мне кажется, я подходил к границам мира, заглядывая через стены, окружающие мир, в те области, которые находятся за пределами этого мира. Может быть я не только заглядывал, может быть я заходил туда. Не знаю. Я был в безумии.

Я стал бояться таких вещей, каких никогда не боялся прежде. Однажды на горном перевале до моих ноздрей донесся запах льва. Воздух был холоден и колол ноздри. Запах льва был резкий и острый. Если бы я тогда был Гильгамеш, а возле меня был бы Энкиду, мы бы взбежали по скалам и поохотились на этих львов ради их шкур и сделали бы из них плащи, прежде чем лечь спать. Но Энкиду был мертв, а я больше не был Гильгамеш. Я был никто, я был безумен.

Страх напал на меня и я задрожал. Я поднял глаза. Луна сияла, словно большой светильник над острыми пиками гор, и я взмолился богу Нанне:

— Защити меня, молю тебя, ибо я боюсь.

Эти слова, «Я БОЮСЬ», прозвучали для меня так странно, когда я их произнес, словно еще жива была частица Гильгамеша. «Я БОЮСЬ». Разве я когда-нибудь говорил прежде эти слова? Да, я и раньше боялся смерти, но бояться львов?

Нанна сжалился надо мной. Он послал мне глубокий сон. Мне снились сады и цветы, а когда утренний свет озарил мир и разбудил меня, я увидел вокруг себя львов, радовавшихся жизни. Теперь я не почувствовал в себе никакого страха. Я взял в руки топор. Я вытащил из-за пояса кинжал. Я ворвался в гущу этих львов, словно стрела, выпущенная из лука. Я убил двух-трех и разогнал остальных. Это было лучше, чем ежиться от страха и закрывать голову руками. Но я все еще был безумен.

В другом месте, где деревья росли густо и листья у них были, как маленькие острые наконечники стрел, я увидел птицу Имдугуд, примостившуюся на ветке. Ее острые красные когти глубоко впились в дерево. Птица Имдугуд узнала меня и окликнула:

— Куда ты держишь путь, сын Лугальбанды?

— Это ты, птица Имдугуд?

Она расправила крылья, они у нее похожи на орлиные, и выпрямила шею, на которой сидела львиная голова. Глаза ее горели, будто были украшены драгоценными камнями. Я сказал ей:

— Я смерти боюсь, птица Имдугуд. Я ищу такое место, где бы смерть не могла меня найти.

Она рассмеялась. Смех ее был, тихий и страшный, как смех львицы.

— Смерть нашла Энкиду. Смерть нашла Думузи. Смерть нашла героя Лугальбанду. Почему ты думаешь, что смерть не найдет Гильгамеша?

— Я на две трети бог и только на треть — человек.

Она снова рассмеялась.

— Тогда две трети тебя останутся жить, а умрет лишь треть.

— Ты смеешься надо мной, Имдугуд. Зачем быть такой жестокой? — Я простер к ней руки. — Что я тебе сделал, что ты надо мной смеешься? Ты мстишь за то, что я прогнал тебя с дерева хулуппу? Но дерево принадлежало Инанне. Я тебя просил по-доброму, ласково и вежливо. Помоги мне, Имдугуд.

Слова мои, казалось, проникли ей в душу. Она тихо спросила:

— Чем же я могу тебе помочь, сын Лугальбанды?

— Скажи мне, куда мне бежать, чтобы смерть не нашла меня?

— Смерть приходит ко всем, кто смертей, сын Лугальбанды.

— Ко всем без исключения?

— Без исключения, — сказала она. Потом, помолчав, она добавила: — Нет, все-таки было одно исключение, и ты о нем знаешь.

Сердце мое заколотилось. Я умоляюще сказал ей:

— Кто-то, кто избежал смерти? Я не могу вспомнить. Подскажи мне, подскажи!

— В своем безумии и отчаянии ты забыл героя Потопа.

— Зиусудра! Да, конечно!

— Он вечно пребывает в стране Дильмун. Ты это забыл, Гильгамеш?

Я дрожал от возбуждения. Это было как внезапная лихорадка. Для меня впереди забрезжил свет надежды. Я радостно воскликнул:

— А если я пойду к нему, Имдугуд? Что тогда? Поделится ли он со мной тайной, если я попрошу его?

Я снова услышал издевательский смех:

— Если попросишь? Если попросишь? Если попросишь?

Голос ее теперь напоминал карканье вороны. Она расправила свои огромные крылья.

— Проси! Проси! Проси!

— Скажи мне, как попасть туда, Имдугуд?!

— Спроси!

Теперь мне все труднее становилось ее рассмотреть. Воздух словно сгущался, и темные ветви деревьев казалось смыкались вокруг нее. И слышался ее голос все слабее: слова ее терялись в шуме крыльев и смеха.

— Имдугуд? — вскричал я.

— Проси! Проси! ПРОСИ!

Раздался сухой громкий треск. С дерева упала ветка, как это случается, когда лето бывает слишком сухим. Она упала к моим ногам. Когда я снова посмотрел наверх, то не увидел никаких признаков птицы Имдугуд на фоне бледно-голубого неба.

Да, Зиусудра. Я знал эту историю. Кто же ее не слышал?

Вот как спел ее мне арфист Ур-кунунна, когда я был ребенком во дворце Лугальбанды.

Давным-давно пришло такое время, когда богам надоел человеческий род. Грохот, шум, дрязги, поднимавшиеся к небу с земли, раздражали их. Больше всех рассердился Энлиль. Он воскликнул: «Ну как можно уснуть, когда они так шумят?!» И послал великий голод, чтобы уничтожить нас. Шесть лет не было дождя. Крупинки соли выступили из земли и покрыли поля. Погиб урожай. Люди поедали собственных дочерей, один дом пожирал другой. Однако мудрый и сострадательный Энки сжалился над нами и прогнал засуху.

Во второй раз разгневанный Энлиля наслал на нас чуму, и снова милость Энки принесла нам спасение. Те, кто заболел — выздоровели, а у тех, кто потерял своих детей — родились новые. И снова мир кишел людьми, и шум по-прежнему поднимался к небесам, словно рев дикого быка. Тогда снова проснулся гнев Энлиля. «Я не могу сносить этот шум», — сказал Энлиль богам, собравшимся на совет, и поклялся перед ними погубить род человеческий, утопив всех живущих на земле.

Повелитель вод — мудрый Энки, жил в бездонной пучине. Поэтому Энки поручили устроить страшный ливень, наводнение и потоп. Но так как Энки любил людей, он устроил так, что погибли не все.

В те далекие времена в городе Шуруппаке правил царь по имени Зиусудра, человек больших достоинств и набожности. Ночью во сне Энки явился к царю и прошептал ему: «Оставь свой дом! Построй ковчег! Покинь свое царство и спасай свою жизнь!» Он велел Зиусудре сделать ковчег равным по длине и ширине, сделать над ним крепкую крышу, чтобы защититься от потока дождя, и взять в свой ковчег семя всего сущего на земле, когда разразится великий потоп.