Марианна Алферова - Соперник Цезаря

Зосим кивнул, давая понять, что помощь принимает.

— Клодий… Сенатор Клодий Пульхр… — повторил изумленно хозяин. — Да что ж такое… Да это же… наш будущий претор. А там кто? — Он указал на заложенную брусом дверь.

— Кандидат в консулы Тит Анний Милон, — сказал Зосим.

В таверне повисла тягостная тишина — лишь слышалось, как булькает в котле похлебка. Всем было ясно, что дело — смертельное в смысле самом прямом.

Зосим внезапно ощутил слабость и острую боль в боку. Тронул тунику. Ладонь тут же сделалась мокрой. Он ранен! Вроде как не опасно. Кожу только порезали. Но это ерунда. Только бы с патроном все было хорошо.

— Что теперь? — спросил Полибий, отирая лицо, — из раны на скуле шустро бежала кровь.

— Надеюсь, они уберутся в свой Ланувий, — проговорил Зосим.

— Что за ссань! Объясни! — сплюнул Полибий. — Зачем мы с ними сцепились? Видели, сколько у Милона гладиаторов? Да чтоб их посвятили подземных богам!

— В письме все дело. Патрону написали, что Милон выехал из Рима, с ним только тридцать человек, и эти тридцать — ни на что не годные домашние рабы.

— Тридцать! Да их там три сотни, клянусь Геркулесом! — Гладиатор, как всегда, преувеличивал. — А кто письмо привез? От кого?

— От народного трибуна Тита Мунация Планка, — сообщил Зосим. — Привез клиент Гай. Я еще с ним поругался из-за того, что он приказ нарушил и уехал из Города.

— Ну и где этот фекальный клиент? — Полибий огляделся. Ни Гая, ни Схолы в таверне не было — единственные, кроме Клодия, конные, они наверняка ускакали. — Гай! Собака! Отброс арены! Убью! Задушу голыми руками!

— Зосим! Помоги! — Клодий вытащил из ножен кинжал и протянул вольноотпущеннику. — Разрежь тунику.

Резать было несподручно, хотя кинжал был из хорошей стали и острый. Но ткань пропиталась кровью, щегольская бахрома слиплась сосульками. Кое-как расправившись с плотным сукном и обнажив рану, Зосим направился к очагу, погрузил клинок в огонь. Когда лезвие накалилось, Зосим вернулся к патрону. Клодий молча кивнул, стиснул зубы и вцепился пальцами в край скамьи. Зосим прижал раскаленный клинок к ране. Послышалось шипение, едкий запах горелого мяса смешался с аппетитным запахом похлебки…

— Теперь перевяжи! — прохрипел раненый, переводя дыхание.

Зосим оторвал от нижней сенаторской туники полосу и перетянул плечо.

Хозяин таверны подал Клодию чашу с неразбавленным вином. Тот сделал пару глотков и выговорил вдруг:

— Секст Тедий.

Ну конечно, сенатор Секст Тедий! Еще утром сенатор, встретив Клодия в Ариции, сказал, что к вечеру собирается в Город со своими людьми.

— Эй, слушайте! — повысил голос Зосим. К нему оборотились. — По дороге в Город должен ехать сенатор Тедий с охраной. Надо продержаться до его появления. Всем ясно?

— Продержимся, — пообещал Полибий.

Клодий сделал знак кабатчику:

— Вина. Всем.

Кувшин с неразбавленным лесбосским вином стал переходить из рук в руки.

— Добрая богиня, — прошептал Зосим, — коли живыми уйдем, посвящу тебе золотую чашу.

— О чем ты болтаешь? — удивился Полибий. — Молишься женскому божеству? С чего бы это?…

Зосим не ответил, подошел к окошку и глянул наружу. Люди Милона по-прежнему держались плотной стаей. Сам Милон вышел из повозки. Гладиатор Биррия что-то ему говорил, указывая в сторону таверны. Кто-то из людей Милона принялся барабанить в дверь, но ему, разумеется, не открыли. Однако парень попался настойчивый, все колотил и колотил, будто надеялся разбить дубовую доску.

— В Тартар вас всех, — пробормотал Зосим сквозь зубы.

— Зосим, иди сюда! — Патрон поманил Зосима пальцем, тот подошел, нагнулся.

— Милон с людьми ушел?

— Пока нет, сиятельный.

— Пока. — Клодий криво усмехнулся. — Злишься на меня?

— Нет, доминус. Такого нельзя было угадать. Ведь Гай столько лет твой клиент.

— Да, печать была как настоящая. Почерк при письме на воске подделать ничего не стоит.

Они, не сговариваясь, повернулись и посмотрели на Этруска.

— А ну, иди сюда! — Голос Клодия звучал тихо, но был как лед, даже Зосиму стало не по себе.

Этруск подошел. К полным его губам прилипла фальшивая улыбка.

— Ты подделал печать?

— О чем ты, доминус? — Этруск растянул рот еще шире. — Да я никогда…

— Ты подделал печать на письме, что доставил сегодня Гай, — уже без тени вопроса в голосе продолжал Клодий.

— Доминус… Клянусь! Да я за тебя умру! — Этруск рухнул на колени. — Да я…

— Мерзавец! — ринулся к нему Полибий. — Я видел, как ты разговаривал с Гаем. — Гладиатор схватил раба за шею, будто хотел задушить.

— Я же не знал! — захрипел Этруск. — Гай сказал…

— Отпусти его! — приказал Клодий. — Ну, так что тебе сказал Гай?

— Что случайно сломал печать на письме по дороге. Сказал, что ты рассердишься. Умолял выручить. Двадцать сестерциев обещал.

Полибий сорвал с пояса Этруска кошелек и высыпал содержимое на скамью. Пять денариев. [17] Денарий — серебряная монета, равная 4 сестерциям или 16 ассам. И еще какие-то медяки.

— Ты нас продал, скотина, — прохрипел Полибий и отшвырнул пустой кошелек. — Что с ним делать? — Гладиатор ударил провинившегося раба пониже поясницы.

Тот рухнул на грязный пол.

— Пусть соберет деньги. Они — его, — сказал Клодий. — Он еще понадобится.

Этруск поднял голову и глянул на Клодия.

— Доминус, я же не знал, клянусь!

Клодий отвернулся. Этруск принялся ползать по полу, собирая деньги, потом забился в угол, прижимая кошелек с денариями к груди.

— Сколько же от Милона получил Гай?! — Полибий грохнул кулаком по столу.

— Скоро узнаем, — пообещал Клодий.

Зосим тем временем отозвал кабатчика в сторону:

— У тебя есть выход на крышу? Только не ври. Мой патрон не любит, когда врут.

— Есть лаз. — Кабатчик старался держаться браво, но у него дрожали губы.

— Отлично.

Зосим оглядел рабов. Надо непременно послать человека в Альбанскую усадьбу Клодия. Но кого? Лучше всего — Полибия: он смел, изобретателен и ловок. Но нет, Полибий нужен здесь. В драках на форуме он был незаменим. Этруск уже «отличился» сегодня… Да, тут нужен человек неподкупный. Взгляд Зосима упал на Галикора. Немолодой, молчаливый раб, преданный хозяину. Не из страха, а потому, что считает себя всем обязанным Клодию. На Галикора можно положиться.

Зосим отвел пожилого раба в сторону и зашептал на ухо:

— Поднимешься на крышу. По черепицам ступай осторожно, чтобы ни одна не свалилась. И спускайся так, чтобы люди Милона тебя не видели. Спрыгнешь в кусты лавра за таверной. И бегом в Альбанскую усадьбу. Беги, будто ты гонец из Марафона. Вели слугам спрятать сынишку хозяина в каком-нибудь тайном месте. Нет, лучше не так: сам спрячь и никому не говори — где. Все понял? — Галикор кивнул — он вообще был молчун. — Клянись Юпитером Всеблагим и Величайшим, что исполнишь!