Андрей Мартьянов - Мировой кризис

Самой важной темой в газетах последних дней был ультиматум австрийского правительства к Сербии, однозначно обвинявшейся в смерти эрцгерцога — по общему убеждению, невыполнимый.

25 июля сербы объявили о выполнении всех условий ультиматума, кроме одного, дипломатические отношения между государствами были расторгнуты. На дипломатической арене царил сущий хаос — дошло до того, что французский президент Пуанкаре внезапно отменил запланированный визит в Россию, ограничившись озабоченно-опасливой нотой (насколько этих, но было за пределами взгляда репортеров, страшно представить!)

Официальный Петербург, если верить прессе, осторожничал, ограничиваясь сожалениями и выражением глубокой озабоченности. Алексей Григорьевич Барков особо отметил телеграмму, опубликованную в губернской газете, — в ней сообщалось, что министерство иностранных дел Российской империи располагает достоверными сведениями о причастности к покушению на Франца-Фердинанда сербской националистической организации «Черная рука», контролирующей почти все властные структуры королевства и в свою очередь требует от принца-регента Александра Карагеоргиевича выдачи австрийцам всех причастных к убийству.

— Совершенно невозможное заявление, — откомментировал граф. — Вернее, невозможное раньше, сербы доселе считались военными союзниками, есть договор… Без одобрения Николая Николаевича настолько жесткая декларация никогда не появилась бы в прессе. Заметьте, царь на отказ Пуанкаре приехать не отреагировал. Что же получается? Теперь и Франция нам не друг? Германия хранит подозрительное молчание, ни слова от кайзера или канцлера Бетман-Гольвега, как воды в рот набрали… Дело скверное.

— Не хотела бы я в случае войны застрять в чужом государстве, — задумчиво сказала Ева. — Особенно если Россия все-таки заступится за сербов, а это пока кажется не самым вероятным исходом. Остается надеяться, что дело окончится лишь австрийско-сербским конфликтом… Хотя после автогонок во Франции я встретила недалеко от Страсбурга немецкого военного, даже имя запомнила — лейтенант Герман Геринг, — он уверял, будто война с Англией грозит в самое ближайшее время… Тогда я отнеслась к его словам без внимания, однако сегодня начинаю задумываться.

— Почему именно Англия? — насторожился Монброн. — Боши… Кхм… Извините, доктор. Немцы всегда терпеть не могли Францию, аннексировали Эльзас с Лотарингией. Но ничего, теперь вдоль границы выстроена система крепостей, зубы обломают…

— Надеюсь, все образуется, — вздохнул доктор Шпилер. — Господа, мадемуазель, сами посудите — кому нужна большая европейская война? Вильгельму? Францу-Иосифу? Сербии?

— Значит, кому-то нужна, — мрачно сказал Барков. — И я подозреваю, кому именно. Посмотрим…

А всего час спустя из деревни бегом примчался Прохор Вершков и вручил барину экстренный листок «Подольского Гермеса» с сенсационной новостью — нынешним утром Австро-Венгрия объявила войну Сербскому королевству и начала общую мобилизацию армии.

На отпечатанной странице «в четверть» также сообщалось, что кайзер Германии спешно вернулся из морского путешествия у норвежских берегов и поездом прибыл в Потсдам. Мобилизован английский флот, резервисты лишены отпусков.

— Господи Иисусе, — граф побледнел и передал газету выглядящему испуганным Джералду. — Все-таки началось… Теперь надо ждать реакции прочих европейских держав. Допустим, Россия ввязываться не станет, но ведь рядом Италия, получающая войну на своих границах, пускай итальянцы и близки к позиции Вены! А прочий балканский змёюшник? Османы? Сербы с австрийцами заложили бомбу под весь континент и запалили фитиль! Господа, как угодно, но работы надо сворачивать как можно быстрее! В противном случае мы рискуем оказаться в районе боевых действий Г

— На мобилизацию в одной крупнейших империй последует аналогичный ответ от соседей, — упавшим голосом сказал лорд Вулси. — И наш флот… Боже! Какое сумасшествие!

— Нет, это не сумасшествие. Повторяю: это чей-то трезвый и холодный расчет, милорд.

— …Учтите, господин подполковник, его величество в полной мере унаследовал такие черты Ольденбургского дома, как вспыльчивость и изменчивость в настроении, — автомобиль министерства внутренних дел въехал во двор Аничкова дворца и направился к боковому подъезду. — Кроме того, сербский регент его родной племянник, это накладывает свой отпечаток. Решение далось государю нелегко, на него оказывали давление сразу с нескольких сторон, французы и англичане в бешенстве… Австрийский двор неслыханно агрессивен, Вена стягивает войска к нашим границам…

— Я знаю, ваше высокопревосходвлельство. Граф Леопольд Бертхольд, министр по иностранным делам правительства кайзера Франца жаждет крови и я могу его понять. Нам крайне важно не совершить в столь ответственный момент фатальную ошибку. Следствие окончено, остается положить все имеющиеся доказательства на стол его величеству и… Все зависит от политического решения.

— Николай Николаевич будет предельно жесток, — тихо сказал министр. — Церемониться с этой публикой он не станет, особенно в свете уже вскрывшихся фактов. Если наш план одобрят, аресты начнутся завтра. Без оглядок на заслуги и титулы. И международные последствия окажутся самыми значительными — неизвестно у кого первым не выдержат нервы.

Вышли из авто, сразу поднялись на второй этаж дворца. Гвардейский офицер ушел с докладом к самому, появился через минуту.

— Его императорское величество требуют вас к себе немедля…

Выглядел Николай Николаевич устало — он был человеком высоким и худощавым, сейчас худоба подчеркивалась темными кругами под глазами и бледными, малокровными губами.

— Военный министр князь Енгалычев, генералы Алексеев и Юденич вышли только что, — без предисловий сказал император. — Мобилизации не будет, войска Киевского и Одесского округа приведены в повышенную готовность, но и только… Некоторые части приказано отвести от границы, чтобы сохранить при возможном нападении австрийцев. В этом есть и ваша заслуга, господа… Итак, я вас слушаю.

— Позволю себе вопрос, сир, — подполковник Свечин шагнул вперед. — Вопрос, напрямую касающийся расследуемого дела. Известно ли о реакции британцев и в частности лорда Эдуарда Грея, виконта Фалладон, отвечающего за иностранные дела?

— Англичане заявляют о своем нейтралитете в отношении действий Германии, которая может выступить на стороне австрийцев — желают сохранить полную свободу рук.

— Ваше величество, — Свечин вынул из пухлой палки несколько газетных вырезок. — Ознакомьтесь. Это статьи из лондонских «Стандарт» и «Дэйли кроникл». Обратите внимание на подчеркнутое синим карандашом: «Нет сомнения, что целый заговор был подготовлен в Сербии, и на Россию падает часть ответственности, если не вся»; «основой убийства является российская система устранения каждого невыгодного противника на Балканах» . Это вполне внятные сигналы, сир, — сигналы для немцев и Вены. В Лондоне прямо указывают на виновников балканского кризиса, одновременно уверяя Вильгельма в полном нейтралитете…