Митрополит Вениамин (Федченков) - О вере, неверии и сомнении

А у нас всегда будет стоять вопрос: откуда же и когда он начался? Непостижимо, или – как говорят иногда по-латински – “crux super rationem” (крест над разумом). Снова тайна.

Если мы обратимся к более частным вопросам, об отдельных силах природы, то замечаем лишь действие их, а понимать самые силы не в состоянии. Что такое закон притяжения? – тайна: это сознавал и говорил сам Ньютон; что такое электричество, радио – откуда такие силы в них? – тайны, нами не понимаемые. Мы даже и не задумываемся над ними, хотя и пользуемся этими силами.

А мир животных – разве не полон тайн? А особенно – высшее из животных существ – человек? Душа и тело, мозг и ум сердце и чувства – полны таинственности. Как это серая мозговая кора думает? Как красный кусок мяса чувствует? Какая поразительно премудрая организация всего нашего существа! Да сколько мы в нем не понимаем! Например, что такое сон? И по чему многие органы во время сна бесчувственны (слух, осязание и проч.), а желудок продолжает работать, сердце бьется, легкие дышат? Как происходит, что у одних волосы черны, у других – белы, у третьих – рыжи? Разве мы понимаем это? Нет! – Как зарождается живое начало в существах? Не знаем. Естествоиспытатели все хотели бы открыть, что жизнь зарождается самопроизвольно из мертвой неорганической материи: им не хочется признавать учение о творении жизни Богом. Но допустим, что они и сумели бы достигнуть этого.

Разве чудо было бы от этого меньше? Так же, как в самом происхождении (или “вечности”) мира тайна, так и зарождение жизни из материи было бы тайной: из мертвого – живое.

Да и не перечесть всего дивного и непостижимого в мире! Смотрю я на цветы: какое чудо! Из одной и той же земли и воды произрастают розы, лилии и прочие бесчисленные цветы. И как это из зеленого ствола вдруг выходит совершенно иного цвета какой-то венчик? И почему именно такого, а не иного цвета? И почему одни розы – красны. Другие – белы, третьи – желты, четвертые – розовые? Никакая наука не открыла разницы в существе розовых семян; а цветы из них разны. Разве кому-нибудь это понятно? А если бы и открыли какую-нибудь разницу в семенах, тогда станет последующий вопрос: а почему эта разница в семени производит желтый или красный цвет? И опять ум остановится: опять на “почему” скоро “не скажешь ничего”. А трудолюбие и мудрость пчел и муравьев! Известно ли, например, всем, что форма сотов – шестигранные цилиндры – является идеальной для того, чтобы в известном пространстве положить как можно больше меду, а в то же время дать восковым стенкам большую при этом сопротивляемость? Круглая форма сотов была бы еще более прочной, но зато между круглыми цилиндрами оставалась бы напрасная пустота; или ее нужно было бы бесплодно заливать повыше воском. Четырехгранные соты вместили бы меду не меньше, но стенки их были бы меньше прочны. Восьмигранные соты не могли бы соединяться без промежуточной пустоты. И только шестигранная форма является наилучшей! Ну кто их научил? Говорят: инстинкт.

Но этим, будто бы “умным” и непонятным словом люди прикрыли лишь собственное бессилие ума! “Инстинкт” означает непонятную нам силу природы. “Инстинкт” – это означает отказ от дальнейшего рассуждения и понимания. Между тем неверующие не хотят признавать таинственного в мире религиозном, а на каждом шагу вынуждены считаться с бесчисленными “инстинктами” в мире низшем.

Из многих непостижимых “инстинктов” мне пришлось слышать об особенно поразившем мою память и ум – “чуде” про петухов. Это – быль! В одном из полков Белой армии, эвакуированных из России в 1920 г. в Галлиполи, офицеры разговорились как-то о религии. Озорники мысли начали недостойно шутить над тайнами, чудесами сверхъестественного мира. Среди них, по обычаю, присутствовал и священник. Слушая их пустые речи, он вдруг задал им вопрос:

– Вот вы, умники, все хотите понимать о Боге и загробном мире. А я и в этом-то мало чего понимаю. Скажите, пожалуйста, мне вот о чем: почему петухи поют по ночам и притом в определенные три срока, точно часы хорошие?

Офицерам этот вопрос сначала показался смешным. Но священник просил совершенно серьезного ответа: частный пример был очень прост сам по себе, но общий вопрос о тайне многих непостижимых вещей этого мира стоял глубоко и неотразимо. И офицеры “ничего не сказали” отцу духовному.

– Ну вот то-то и есть! – кончил батюшка. – Нужно о себе скромнее думать. Где уж нам над небесными предметами глумиться?

Прошу и я тех, кто будет когда-нибудь читать мои, в сущности полудетские, эти записки, скажите-ка, почему, в самом деле, петухи поют в ночные “стражи”? – Я ничуть не понимаю этого. А вы?

Пришлось мне рассказать про это на одной лекции. Неожиданно (обычно все молчат) инженер-слушатель, с самодовольной улыбкой знатока, стал возражать мне:

– Это объяснимо! Петухи – хорошие самцы. И они своим криком и хлопаньем крыльев отпугивают возможных врагов – зверьков от курочек.

Я печально подивился: и как это “умникам” не хочется признаться в своей ограниченности? “Умобоязнь” – старая болезнь.

Конечно, это выдуманная теория. Но допустим ее на минуту; тайна лишь передвинется, а не уничтожится.

– Хорошо. Допустим. Но тогда скажите мне: почему же стерегут так своих самок одни лишь петухи? А почему не индюки, не гусаки, не орлы, не воробьи? Почему не псы, не кони, не быки? И они имеют те же инстинкты самцов, и они могли бы и кричать, и лаять, и ржать. А они спят себе и даже не просыпаются ночью. Но если бы далее допустить, что все самцы охраняли бы своих самок, как петухи, почему же тогда не кричать бы, не ржать, не вопить им с самой тьмы до восхода солнца? Разве враги приходят лишь через три часа по ночам? Не вся ли ночь в их распоряжении? Почему же так? А если одни петухи выделяются из всего животного царства, то чем объяснить это чудо? – Не знаю! Нет, дело совсем не так просто, г. инженер!

И читателя своего прошу: не глумиться над случаем с петухами. В мире нам многое кажется по привычке простым; а на деле – мудрено!

Почему из совершенно одинакового тела животных у самцов оперение красивее, чем у самок? Почему у львов грива, а у львиц нет? Почему и у людей: у мужчин усы и борода, а у женщин нет; хотя (на голове) волоса одинаково растут? Почему мужчины выше женщин? Кругом – тайны и тайны. Многие из нас замечали, что прежде под телеграфными проводами были белые подставки, а теперь их заменили зелеными? Никто и не задумывался! Один инженер объяснил мне, что, оказывается, электрическому току проводов зеленый цвет мешает меньше, чем белый. А почему? Этого и специалисты не понимают. Случайно заметили такое полезное свойство зеленого цвета и применили его; а почему – не знают.