Сергей Эс - Солнечная Сторона

Но что?!

По телу пробежала мелкая дрожь.

Борис встряхнулся.

Ну зачем я себя накручиваю? — он попытался успокоить себя.

И причем здесь «Буран»? — подумалось ему после того, как его мысли пришли в некоторое равновесие. — Почему о нем-то ничего не пишется? Почему я решил, что это не моя стезя? Я же писал не только негативные статьи.

Да, были у него и другого рода работы. Были!

Борис понемногу взял себя в руки.

Хотя, по правде сказать, и его позитивные материалы получались далеко не однозначными. Так, однажды он подключился к дискуссии о нравственности в науке. Было много публикаций о возможности обращения во зло лучших ее достижений. Борис написал статью, в которой высказал мысль, что проблема заключается в общем взрослении человечества. Весь род человеческий, как и отдельный индивид, проходит этапы взросления. Например, атомная бомбардировка, которая произошла в 1945-м году, была бы невозможной, появись атомное оружие в 2000-м. И, наоборот, в восемнадцатом, например, веке двумя бомбежками дело бы не завершилось. Человечество меняется, как меняется, взрослея, каждый отдельный человек. И поэтому не надо торопить прогресс. Люди прежде должны пройти этапы освобождения от темных пятен в их душах. В каждом человеке в течение всей его жизни идет процесс очищения от мелочных чувств и мыслишек, начиная от эгоизма, зависти, амбициозности и кончая самой обычной трусостью. Надо терпеливо ждать. Малое проявление этих изъянов при ускоренном научном прогрессе может привести к ужасным последствиям. Это все равно, что малых детей посадить за штурвал большого лайнера, или хуже того: дать им в руки оружие.

Его статью не поняли. Редактор не принял ее к публикации. Борис же не проявил настойчивости. Это было как раз тогда, когда разбиралось его дело о приписках в хронике преступлений, и он пребывал в состоянии растерянности и смятения. Этот провал еще больше подавил его, а затем произошло то, что окончательно его доконало. Он увидел тот самый сон об истории далекого Бэрба. Борис увидел в той солнечной истории именно то, о чем он писал в своей статье. Эгоизм и трусость одного единственного маленького человека привели к большой трагедии.

Борис резко встал и прошелся по комнате.

Да, он (в смысле — Бэрб) смалодушничал! Да, из-за него погибли люди! Но разве он сам поехал на Солнце!? Что за идиотская страсть к перевоспитанию!? Что за маниакальная озабоченность очищением чужих душ? Почему ни там, ни здесь к нему не прислушиваются!? Почему он сегодня мучается из-за поступка, которого могло бы не быть!? Почему никто не слышит его предупреждений!? Ну куда они лезут со своими «Буранами» и «Мирами»? Нельзя рваться туда! Нельзя!!!

Мелкая дрожь стала перерастать в чувство непонятной озлобленности. Ему вдруг подумалось, что это неспроста. Неспроста ему сегодня приснился его страшный сон. Сегодня с ним должно будет случиться что-то очень дурное, непременно должно будет случиться. Сегодня он готов был настучать всем по башке — настучать, если не сказать хуже, и за то, что не опубликовали его статью, и за то, что отправили на Солнце Бэрба.

Ему вспомнилась книга из библиотеки, появляющаяся там из ничего, и следом в памяти всплыл эпизод из нее, в котором неведомый толстяк в малиновом пиджаке говорил Артему, что хватит строить голубые города. Легкие мурашки пробежали по спине Бориса. Он уловил какую-то туманную связь между этими словами из книги и своими мыслями о том, что мир, где он живет, это не его мир, что ему надо было родиться в другом мире, где бы не было «Буранов» и «Миров», где люди бы не думали ни о них и ни о чем-либо подобном, где бы царили иные пристрастия, иные приоритеты. Да уж, действительно, лучше бы он родился в каком-нибудь таком мире.

Мысли Бориса потекли по новому руслу.

Но ведь тогда, в начале девяностых, все это было. Иные пристрастия, иные приоритеты. Все двинулось в ту сторону. Ведь именно тогда стала востребована его тяга к выбросу негатива. Ведь именно тогда началась было совсем другая — свободная, никакими запретами не покоцанная жизнь. Ведь именно тогда он развернулся, от души поливая желчью недавнее стадное прошлое общества.

Перед глазами возник образ бритоголового автоматчика. Да, появились и эти автоматчики, но это неизбежное зло. Впрочем, сейчас бы ему самому в руки автомат!

Однако что-то не дало тогда этой жизни развернуться. Что-то остановило раскочегарившиеся страсти. Быстро, очень быстро все вернулось в прежнюю колею… Страна опять превратилась в долбанную гигантскую стройку, один за другим поперли в космос корабли, откуда-то опять вывалился этот безудержный всеобщий энтузиазм, стадный коллективизм, слащавое человеколюбие… Всё, всё это вдруг вернулось… а его, Бориса, не сумевшего вовремя сориентироваться, разоблачили в приписках в криминальной хронике… Сейчас бы ему в руки автомат!

Борис продолжал ходить по комнате, обхватив себя руками.

Озлобленность быстро перерастала в неодолимое желание что-нибудь разрушить, разбить. Неужели так проявляют себя последствия кошмарного сна? Н-да, теперь он ясно представляет, каково же было Бэрбу.

Борис резко сел на стул перед компьютером, крепко сжав руками крышку стола.

Что с ним происходит? Он же никогда не позволял себе так ругаться?! Что это выплеснулось из него?

Неожиданно Борис вздрогнул. Ему вдруг показалось, что он увидел сквозь черноту экрана чье-то лицо. Это было очень некрасивое, с большими рыжими конопушками лицо девушки.

Борис всмотрелся в темноту. Нет, экран был совершенно пуст. Мимолетное видение, скорее всего, возникло в его голове.

Книга! Ему опять вспомнилась книга, вспомнились строчки о неизвестной рыжей девушке, которую через такое же темное отражение увидел Артем.

Борис пристально вгляделся в пустой экран.

Это знак!

Борис резко поднялся.

В библиотеку, скорее в библиотеку! Надо прочесть, постараться прочесть эту книгу.

Он, не помня себя, вылетел из квартиры и побежал по городу к главной библиотеке Грозного.

«Надо прочесть! Надо прочесть! — стучала в голове мысль. Перед глазами стоял образ некрасивой рыжей девчушки. — Почему она вдруг вспомнилась? Надо постараться прочесть!»

В библиотеке, едва переводя дыхание, он сел за столик и замер в ожидании. Он не замечал, что все вокруг удивленно на него смотрят, что напуганная его странным поведением библиотекарша быстро куда-то исчезла. Он сидел и ждал. Он не знал, как ему поступать иначе. Другого способа вновь получить таинственную книгу у него не было.

Через некоторое время к нему подошел какой-то человек в строгом костюме и галстуке и начал что-то расспрашивать.

Борис не отвечал. Он, не поднимая головы, смотрел на стол, боясь, что, если оторвет взгляд от стола, то там ничего не появится.