Александр Маркьянов - Адепты стужи. Часть 2

Рок-н-роллом был сам процесс взлета. Этот самолет, при проектировании которого за основу была взята летающая лодка, был плохо приспособлен для бронирования, и с полной нагрузкой еле держался в воздухе. Взлетать нормально он мог только с длинных, гражданских полос — а для взлета с коротких к нему крепили так называемые «бустеры» — небольшие ракеты, крепящиеся к самолету, работающие примерно минуту и дающие дополнительную тягу при взлете.

Взлетающий Виндикейтор — зрелище не для слабонервных. Большой, пузатый словно раскормленный гусь самолет, разгоняющийся по взлетной полосе, вдруг окутался дымом и пламенем, громыхнул гром — включились бустеры. Со стороны это выглядело, как будто самолет загорелся при взлете и вот-вот взорвется, пламя лизало закопченную броню. В кабине первый пилот изо всех сил тянул на себя штурвал, селекторы тяги двигателей были сдвинуты вперед до упора, второй пилот монотонно комментировал скорость самолета.

Последнее усилие, толчок — и Виндикейтор оторвался от земли, пошел по кругу над базой, набирая высоту…

Правила проведения спасательных операций Карим тоже знал — они описывались в боевых уставах британских ВВС и особой тайной не являлись. При исчезновении одного или нескольких самолетов на поиски отправляется Виндикейтор, он должен обнаружить и зачистить район падения самолета. Потом уже направляются три легких вертолета, которые должны отыскать и спасти летчика в районе, зачищенном Виндикейтором, при этом один из вертолетов предназначается для экипажа и идет в медицинской комплектации, два других же — несут поисковую группу.

Поскольку место катастрофы обнаружить было довольно легко — по обломкам самолета и следам горения, Карим передвинул обе засады вперед на столько, на сколько смог, для того чтобы максимально сократить время между обнаружением обломков и нанесением удара. Он ждал Виндикейтор — единственный самолет из принятых на вооружение, который британские ВВС никогда не теряли…

Виндикейтора Карим боялся — и в то же время понимал, как важно сбить именно его: неуязвимую стальную птицу, безнаказанно кружащую над горами и обрушивая сталь и свинец на головы малишей. В каком то смысле этот самолет был символом британского владычества над этой истерзанной землей, карающей рукой британской империи. Его считали неуязвимым — и если его сбить, то это будет не просто потеря мощного боевого самолета. Это будет унижение Британии на глазах всех афганцев, живым доказательством того что против них можно и нужно воевать. Сбей его — и никто не задаст тебе вопрос, можно ли вообще победить англизов…

Но сбить его и в самом деле было очень непросто. Это ведь не реактивный самолет. С реактивным самолетом проще — попало что-то в турбину, работающую на предельном режиме, сломалась хоть одна лопатка — все! Двигатель сам себя разнесет в считанные секунды. Для того, чтобы произошла авиакатастрофа достаточно предмета размером с гильзу — не раз бывало. Взрыв боеголовки самонаводящейся ракеты рядом с воздухозаборником реактивного двигателя — смерть без вариантов. А вот поршневой двигатель, пусть он и устаревший — но его разрушить намного сложнее, он работает далеко не в критическом режиме. А если он еще и прикрыт бронированным капотом…

Но оружия другого не было. И выхода — тоже.

Единственным выходом был залп — сразу три ракеты по двум самолетным двигателям. Ахиллесовой пятой Виндикейтора была его слабая тяговооруженность, если на уровне моря мощности двигателей вполне хватало, то в горах, при разреженном воздухе полный отказ даже одного из двигателей вел к катастрофе. Поэтому, все должны были стрелять по одной и той же цели — по двигателю, находящему слева, это оговорили заранее. И молиться, чтобы хотя бы две ракеты но успели попасть по цели и пробить ее защиту.

Надсадный гул двух моторов британского тяжелого штурмовика они услышали раньше, чем увидели саму птицу. Большая, пузатая, уродливая птица, надсадно завывая моторами шла со стороны долины.

И тут у Ахмада не выдержали нервы. Конечно же Ахмад… Мальчишка, которому не исполнилось и двадцати — здесь же он был мужчиной и воином, потому что больше воевать было некому. Его семья погибла под британскими бомбами — поэтому он требовал, чтобы его обучили стрелять именно из ПЗРК, угрожая в противном случае даже броситься в пропасть. Технику, сложную для пуштуна, он изучал истово, компенсируя свою неграмотность диким, безумным желанием научиться. Он делал все что говорил Карим если Карим приказывал повторить упражнение десять раз — он повторял не меньше тридцати. С Либерти он проявил себя как нельзя лучше — а вот сейчас сплоховал.

Он поспешил. Увидев птицу, ту самую что убила его родственников и соплеменников, он не стал ждать остальных, он хотел убить ее первым и в одиночку. Вместо того чтобы ждать — он вскочил на ноги, в полный рост — и, направив жерло ракетной системы на ненавистный самолет, нажал на спуск. Почти одновременно с тем, как вышибной заряд вытолкнул ракету, на Виндикейторе застучал носовой пулемет.

— Вспышка! Слева на склоне!

Чейни моментально отреагировал — он начал косо смещать самолет влево, не подставляя брюхо и давая возможность работать пулеметчику на носовом пулемете. Так и есть РПГ…

Забухтел пулемет — носовой пулеметчик был вооружен спаренным авиационным М3 Браунинг, производимым Виккерс по лицензии. Когда этот пулемет стрелял — грохот долбил по ушам и в кабинете — но дело свое он делал. От струи пуль, каждая из которых размером с большой палец, далеко не уйти…

— Сэр! — предостерегающе выкрикнул Маллиган — и тут что-то грохнуло прямо над кабиной, сильно грохнуло и неожиданно. Один из двигателей зашелся на высокой ноте, самолет начал едва уловимо крениться вправо, требуя работы штурвалом.

— Сэр, нас зацепило!

Что за нахрен… Он же ушел от удара

— Вик, что там у нас?

Виктор Кронье, бортмеханик, лихорадочно что-то делал.

— Сэр, проблемы с правым двигателем. Кажется, задело винт. Я не могу вывести его на рабочую мощность!

— Я его достал! Достал!!!

Не обращая внимания, Чейни передвинул селектор тяги правого двигателя на чрезвычайную мощность, начал отваливать влево и вверх, чтобы иметь запас по высоте. Чрезвычайная мощность — тоже ничего хорошего, долго двигатель в таком режиме не выдержит.

— Утечка масла! Шунтирую! Сэр, двигатель так долго не выдержит!

— Вышка, я Козел. Мэйдэй, мэйдэй. Атакован РПГ в квадрате одиннадцать — девятнадцать один из двигателей поврежден. С земли ведется огонь. Мэйдэй, мэйдэй…

Чейни решился на отчаянный трюк — на поврежденном самолете он был еще более безумным. Набрав запас по высоте — он развернул самолет, и начал заходить на атаку со снижением, чтобы нанести бомбовый удар и стереть афганцев с лица земли. Самолет разворачивался медленно, на пределе — и тут небо сменилось в остеклении кабины пиками гор, земля понеслась навстречу….