Александр Маркьянов - Адепты стужи. Часть 2

— Слушаю вас, сэр…

— Я заказывал у вас тур в Гонконг. Я знаю, что опоздал с оплатой.

— Ничуть, сэр. Можете оплатить сейчас. На кого выписывать счет.

— Николас Рейли младший.

— Одну минутку, сэр… да, мы очень ждали вашего звонка.

Хорошо что ждали.

— У вас есть факс на который может выслать счет?

— Нет. Но я чувствую себя хорошо и могу съездить и получить его лично. Куда я должен подъехать.

— Да, сэр… В Абердине вам будет удобно?

— О, вполне. И еще…

— Да, сэр?

— Мне нужно будет две копии документов

— Вы уверены, сэр?

— Уверен. Мне нужно будет отчитаться это служебная командировка. И еще…

— Да, сэр?

— Мне нужна будет страховка.

— Хорошо, сэр. Тогда в Абердине. Вы знаете адрес нашего филиала?

— Знаю. Я буду там через сутки.

— Будем ждать вас, сэр.

— Благодарю.

— Был рад помочь. До свидания…

Уже лучше. Они меня ждали — значит, готовы оказать мне помощь и вывести из страны. Чувствую себя хорошо — значит, не ранен и могу передвигаться сам. Две копии — значит мне нужно будет два комплекта документов и двойное снаряжение. Страховка — это и есть комплект снаряжения для проведения специальных операций. Абердин — это и в самом деле Абердин, шифроваться тут смысла нет. Через сутки — значит, они будут через сутки, я — через двое суток. Если так просчитать — Абердин удобное место. Туда ходят паромы из Европы, в том числе из Киля и Кенигсберга, крупнейших северных портов Священной римской империи. Перекрыть порт невозможно, а если я переберусь на пароме в один из тех двух городов — значит, спасен. Вот только беда в том — что я перебираться никуда не собирался…

Телефон я решил вернуть, благо возможность такая была. Снова подобрался к машине, открыл дверь, сунул телефон обратно в держатель. Мой звонок я из памяти стер и вряд ли этот джентльмен на дорогой машине, предпочитающий молодых спутниц будет звонить своему сотовому оператору и брать распечатку разговоров. Поэтому, звонок этот так и останется — одним из миллиарда звонков, обычных и никому не интересных. Дело сделано.

Уже собирался уходить, когда заметил сложенную на приборной панели толстую газету. Воровато огляделся, схватил, спрятал. Хоть почитать чего будет на досуге…

— Тебя никто не видел? удивительно, но Грей в самой критической ситуации сохранял довольно беззаботный вид и говорил на удивление беззаботным голосом

— Нет… — устало сказал я — на, взгляни-ка. Кажется, у Скотланд-Ярда прорезался здравый смысл…

Я поймал перекинутую мне толстую газетку, развернул. Передовица. Толстые черные буквы, моя фотография на пол листа и текст…

Глава оперативно-следственной группы по делу „лондонского снайпера“, суперинтендант Чарльз Вустер официально заявил, что дело подозреваемого в террористической деятельности констебля Дориана Грея, бывшего сослуживца констебля Кросса, не имеет никакого отношения к делу „лондонского снайпера“, а сам Дориан Грей не является подозреваемым по этому делу.

— Не знаю, радоваться или нет… — раздраженно сказал Грей, пробежав глазами статью — по крайней мере я теперь не маньяк. Маньяк ты — а я террорист. Или пособник террористов, не суть важно. Очень мило с их стороны. Тебе не кажется эта ситуация смешной — вот мы оба по уши в дерьме, и самое смешное — что каждый знает о том, что другой невиновен. Потому что в то время, пока происходили все эти злодеяния, мы находились на виду друг у друга и не могли совершить того что нам приписывают. Но нам никто не поверит — потому что один из нас маньяк и психопат, а другой террорист.

— Да и нам надо как то из этого дерьма выбираться — заметил я

Мы с Греем мрачно посмотрели друг на друга.

— Есть предложения?

— Есть. Начать с того, что сказать правду.

Грей слегка отодвинулся — но понимающему человеку это движение говорило о многом. Он сел так, чтобы высвободить левую руку, потому что стреляет он с левой. Если этого не знать — можно ошибиться. Даже скажу так: смертельно ошибиться. Я этот разговор вел — поэтому и сидел так, чтобы обе руки были максимально свободны.

— Какую правду?

— Про Такера. Про вашу оперативную группу. Про то какое у вас на самом деле было задание. Например — эту правду.

— Правду… А ты сам не хочешь рассказать правду мне?

— Я первый спросил. Ты не задумываешься над тем, что же ты сделал такого что тебя травят подобно лисе, с собаками?

— Лисе… У меня и в самом деле было специальное задание. И кажется я его уже выполнил.

Повисло молчание… Мы так и сидели друг с другом рядом, вокруг — лес…

— Несколько лет назад британская разведка начала подозревать, что в страну проник русский агент со специальным заданием. Его задачей было вести подрывную деятельность в регионе шести североирландских графств, наладить контакты русской разведки с террористами ИРА, наладить каналы поставки оружия. Основной моей задачей как раз было найти этого человека и сообщить о нем. И я его нашел…

— Сообщил?

— Нет

— Почему?

— Не был уверен. Слишком много разных обстоятельств. Сейчас — уверен.

Если начнется стрельба — не выживет ни один из нас. Слишком хорошо нас учили. Слишком…

— Каково это: предавать. А, Кросс? Или я что-то не понимаю?

Так вот оно что! Он ни хрена не понял! Он думает, что я и есть Александр Кросс. Просто в плену меня перевербовали русские! Он считает меня предателем — и не подозревает о том что перед ним нелегал!

Сказать?!

— С чего ты взял? Тебе не кажется, что я неправильно веду себя для предателя?

— Согласен, сомнительных моментов много. Очень много, и они так и остались. Если ты помогаешь ИРА — какого черта ты полез в эту мясорубку по тут сторону границы? Какого черта ты застрелил одиннадцать боевиков ИРА в перестрелках и при задержаниях? Не сильно похоже на содействие ИРА, если бы все так содействовали… Но кроме тебя — извини, некому.

— Почему я должен всему этому верить?

— Не хочешь — не верь. Я уже говорил, что доверия между нами нет и быть не может.

И снова молчание…

— Кому ты сообщил?

— О чем?

— Ты должен был перед кем-то отчитываться.

…

— Почему я должен отчитываться перед тобой?

— Потому что ты влип в историю из которой сам не выпутаешься. Кто и как тебя вербовал на это дело?

— Не тебе это знать.

Почему мы еще не пострелялись…

— Хорошо. Тогда скажи — в своих отчетах ты упоминал О'Доннела?

По тому как изменилось лицо Грея я понял — в яблочко! Упоминал! Так вот где произошла утечка! А еще я понял — что сегодня ни мне ни Грею стрелять не придется — по крайней мере друг в друга. Для того, чтобы застрелить человека, который спас тебе жизнь нужно обладать непоколебимой, железобетонной уверенностью в собственной правоте. А ее то теперь как раз у Грея и не было.