Алексей Борисов - Смоленское направление. Книга 2

– Помоги! – Крикнул Тороп мальчику.

Боярин подхватил старосту за пояс и быстро поволок его в дом. Выбежавший навстречу пострелёнок кое-как подсобил занести деда, а когда в дверь втиснулась лошадь, то мальчишку вырвало. Копыта коня были в крови, а к подкове задней ноги прицепился фрагмент человеческого лица.

– Дверь подоприте! Живее! – Распорядился Тороп. – Чуток всего продержаться.

Озверевшие степняки собрались возле избы старосты и уже были готовы подпалить её, как со стороны холма, набирая скорость, двинулась русская дружина. Два заградительных отряда обошли деревню, отрезая возможное отступление кочевникам.

Закон степи прост: – Пустил стрелу – врг. Рысёнок не раз воевал за степняков, бился и против них, был даже на Калке, а потому, на восторженные крики: – Ярослав! Ярослав! – Внимания не обратил, отдав команду на полное уничтожение.

Тороп вышел из убежища, только после того, как услышал голос воеводы. Почти полчаса он удерживал дверь, превратившуюся в решето. Мародёры хотели взять его живым, обещали помиловать, наградить и даже сделать своим командиром взамен убитого. Когда сладкие слова закончились, в ход пошли обещанные угрозы. Сначала разворотили окошко, сорвав с него промасленную тряпку. Попытавшийся влезть внутрь, так и остался торчать, выставив зад на улицу. Затем попытались выбить дверь с разбега. После неудачи, какой-то умник подсказал, что надо зацепить парочкой крючьев за доску и дёрнуть лошадьми. Мол, раз в ту сторону – никак, то в эту пойдёт стопудово. Побежали искать крючья, кто-то под шумок, под видом поиска, стал разорять соседние домишки. Пока шёл поиск, два добровольца рубили дубовую дверь топорами, а время шло.

Отряд мародёров вырезали весь, до единого человека. Оставшись без полусотника, степняки не смогли дать достойного отпора, пытались удрать и на выходе из деревни угодили под русские стрелы. Рысёнок потерял только девять лошадей, а семь ратников получили ранения, без угрозы для жизни.

– Тороп! Да выходи уже, не ломать же дверь.

– Только попробуйте, всех порешу! – Раздалось изнутри дома.

-Боярин, это я, Рысёнок.

Дверь отворилась, шатнулась и рухнула на землю. Из прохода высунулся окровавленный меч, а за ним Тороп вместе со старостой.

– Айй! – Раздался визг из соседнего дома.

Вскоре к воеводе вывели уцелевшего степняка, без штанов и с разбитой в кровь головой. Завидив Торопа, кочевник попытался вырваться из цепких рук бенджинцев, но только усугубил своё положение. Следовавшая за селянами женщина, державшая в одной руке ухватку для горшков, а второй прижимая к себе дочку в разорванном платье, врезала по причинному месту степняка деревяшкой, а потом ещё и добавила. Выжившим оказался везунчик из пятёрки, на которую напал Тороп в самом начале боя.

– Ссильничать хотел. Еле от баб отбили. – Поведал бенджинец, державший скулящего мародёра за волосы.

– Янек!

– Да княже. – Староста поклонился.

– Воин с девками не воюет. Он ваш. – Рысёнок вскочил в седло. – Оружие собрать, мёртвых похронить. Тороп, за харч договорился?

– Эээ …, почти.

– Конечно, договорились, – подал голос Янек, – собрать только не успели, к закату, всё что надо – будет.

Перемётные сумки степняков были забиты всевозможным добром. Особую ценность представляли собой шесть искусно сделанных луков и почти семь десятков лошадей, которых могли опознать союзники. От табуна надо было срочно избавиться. Через два дня Рысёнок должен был выйти на соединение с ордой Байдара в районе Ополья и следовать на Бреславль. Вечером, когда русское войско празднавало победу, воевода вызвал к себе Торопа и, закрывшись в шатре, развернул при свете свечей большую карту.

– Лексей, в разговоре перед походом, когда передавал карты, обмолвился, что Бреславль устоит. Мы обойдём город с юга и выйдем вот сюда. – Рысёнок ткнул пальцем в нарисованную башенку с флажком, над которой было написано Легница.

– А как он мог знать, что город не возьмут?

– Спроси лучше, откуда он знал, что Краков падёт, да ешё то, что городской кремль продержится.

– И откуда?

– Ермоген не простой епископ. Дар у него от Бога, людей одним прикосновением исцеляет, видит то, что простым людям не подвластно. Он Лексею и рассказал.

Тороп задумался. Смоленский епископ и вправду был необычным человеком. Ему одному, из далёкой Никеи, слали сотни икон и благовония, в храмах появились святые писания в таких количествах, словно тысячи писцов, денно и нощно только и занимались тем, что скрипели перьями, выводя буковки. Освящённые Ермогеном доспехи не пробивала стрела, меч разрубал любое железо. А молчун-звонарь, внезапно заговоривший, да и сотни других случаев…

– Обойдём, а что дальше?

– Битва будет. Но не это главное. На помощьк Генриху спешит Вацлав, король Богемии. Он не успевает к девятому чилсу в Легницу. Надо внушить шестипалому, что единственный для него выход, это атаковать Орду согласно этого плана. – Рысёнок достал ещё одну карту, на которой были нарисованы красные и синие прямоугольники.

– Как же за седьмицу успеть-то? От Пшемши до Легницы триста вёрст.

– А спешить и не придётся. Мы аккурат восьмого числа возле реки Нисса будем, пять десятков вёрст в день одолеем.

До двух ночи бояре совещались в шатре. Рысёнок поведал, что будет момент, на который Генрих обязательно обратит внимание. Вроде, как камень из кладки церкви Богородицы, вылетит под ноги проходящего войска. А уж после этого случия, сомнений у короля остаться не должно.

– А как я обратно выберусь? – Уже перед сном поинтересовался Тороп.

– Вижу только два способа, но оба слишком рискованные. Из под Легницы, я без тебя не уйду. Потребуется, город на копьё возьму. Верь мне, вытащу тебя. И ещё, правдивость твоих слов проверить захотят, истязать будут. Вот снадобье, боль уталяющее. – Рысёнок достал свёрток с таблетками и передал Торопу. – День продержишься, а дальше …, упрашивай Господа, молись.

К вечеру четвёртого апреля, русский обоз встретил разъезд кочевников. Передав Байдару продовольствие и тайный знак, полученный от Ярослава, Рысёнок поинтересовался дальнейшей судьбой похода.

– Вовремя ты явился русс, да только поздно уже. Вчера гонец от Бату прибыл, семь дней нам на Легницу дано. Это время под моей рукой будешь, славой себя покроешь, а дальше, к себе поскачешь.

– Седьмицу так седьмицу. – Рысёнок пожал плечами. – Место в войске обозначить бы.

– Мне доложили, что хилая рать у тебя. Вооружены плохо, доспехов практически нет. Так ли это?

– Так. Сотня дружины, остальные обозники. Что приказали, то и выполнил. – Слукавил воевода.

– То да. Договаривались на обоз. Только за спинами вам сидеть не придётся. У меня воюют все. Постой …, ты сказал сотня, что, две потерял пока шёл? – Байдар привстал с войлока, пытаясь заглянуть в глаза Рысёнку.