Андрей Бондаренко - Аляска золотая

Епифан тоже счёл нужным высказаться:

– Полы в складе надо будет приподнять, чтобы вешние воды не беспокоили. Кстати, чуть к северу от площадки, где будут стоять избы, протекает бойкий ручеёк. На нём можно будет сладить баньку….

Послушав веские аргументы подчинённых, Егор объявил:

– Хорошо, будь по-вашему! Уговорили, речистые, именно отсюда начнём застраивать Доусон-сити. Значится так! Ты, Епифан, как уже было говорено, займёшься изготовлением промывочных лотков. Твои подельники пусть рубят сосны – для будущих строений, обрубают ветки, ошкуривают…. Ну, не мне вас учить! Чем мы с подполковником можем помочь?

– Я, барин…

– Да прекрати уже величать меня «барином»! – неожиданно для самого себя вспылил Егор. – Надоело, право! Называй по имени-отчеству, или – как все – «господином командором». Уяснил?

– Уяснил, ба…, Александр Данилович!

– Так чем мы можем помочь с подполковником? Ты не мнись и не строй из себя невинную девицу! Чётко говори – что требуется?!

Епифан нещадно поскрёб в затылке и неуверенно забубнил:

– Дык, дикий камень нужен…. И для фундаментов, чтобы было, на что опирать нижние венцы. И для печей, опять же, в избах и в бане…

– Показывай! – велел Егор. – Какие конкретно камни нужны, каких размеров, куда их складывать…

Когда вопрос с диким камнем был прояснён, и они тронулись назад, к месту ночлега, Айна поинтересовалась:

– Айна и Вупи – завтра что делать? Тоже собирать камни?

– Обойдёмся без тяжёлого женского труда! – усмехнулся Егор. – Это очень плохо, когда слабые женщины – в ярко-красных жилетах – ворочают тяжёлые железнодорожные шпалы…

– Простите, что вы сказали, господин командор? – недоумённо переглянувшись с женой, вмешался в разговор Иван.

– Да это я, Ваня, просто неуклюже пошутил. Не обращай внимания, устал я немного…. Айна, ты умеешь сушить грибы?

– Атабаски – сушить грибы, – серьёзно ответила девушка. – На зиму. Айна умеет.

– Вот и хорошо, суши грибы! Но, пожалуйста, только белые. Иван покажет, какие именно…. Можешь сварить грибной суп. Иван объяснит, что я имею в виду…. Ещё надо собирать сухие дрова и складывать под навес. Вупи? Пусть, по мере волчьих сил, помогает тебе.

Уже засыпая, на границе сознания и подсознания, Егор подумал: – «Мне показалось, или, действительно, в глазах Айны сверкнули весёлые искорки? Ну, когда я пошутил про слабых женщин в ярко-красных жилетах, ворочающих тяжеленные железнодорожные шпалы…».

Следующим утром они встали очень рано, сразу после восхода солнца. В кострище ещё тлели янтарно-оранжевые угли, немного напоминавшие глаза волчицы Вупи, поэтому развести костёр, подогреть вчерашние блины и лесной чай, предусмотрительно заваренный ещё с вечера, не составило особого труда.

Ухов и два плотника отправились на основную строительную площадку, откуда вскоре раздался частый перестук топоров. Епифан, засунув плотницкий инструмент за широкий кушак, ушёл вдоль берега реки. Айна приступила к сбору грибов. Вупи, недовольно подрожав серым хвостом, осталась охранять палатку и вигвам. А Егор вышел на речной берег, забрался на высокую сухую сосну, нависавшую над тёмно-серыми водами, и прикрепил к стволу дерева – уже ближе к верхушке – фамильный флаг Меньшиковых.

«Оно и правильно!», – одобрительно промурлыкал внутренний голос. – «Флаг, он всему голова! Считай, что мы таким образом застолбили данную территорию…. Опять же, Лаудруп чёрную кошку заметит ещё издали. Во-первых, Людвиг сразу поймёт, где надо приставать к берегу. Во-вторых, адмиралу будет приятно…».

Весь день – часов до шести вечера – они честно, в поте лица «пахали»: плотники срубили, очистили от ветвей и ошкурили порядка тридцати высоких корабельных сосен, а Егор и Ухов сложили – в заранее отведённых местах – четыре высоких холмика камней нужного размера.

– Всё, хватит на сегодня! – решил Егор. – Пошли, ребята, к лагерю! Кишки от голода уже завязались в морской узел…

Епифан, подошедший к костру чуть раньше, с гордостью продемонстрировал Егору и Ухову не два, а три аккуратных промывочных лотка.

– Дно третьего я оббил парусиной, – пояснил Епифан. – У нас внутри палатки был пришит кусок – на заплаты.

Айна же всех, включая собственного мужа, просто поразила.

«Как эта, внешне хрупкая девушка, умудрилась столько всего переделать за какие-то девять-десять часов?», – удивился внутренний голос. – «Да, есть женщины в индейских селеньях…».

Во-первых, теперь недалеко от обычного, кухонного костра лениво горело ещё два: длинных и узких, вдоль которых – с двух сторон – были выставлены самодельные сушила, изготовленные их веток сосен и кустарников. Сушила являлись уменьшенной копией эскимосских приспособлений для вяленья китового сала и моржового мяса, и были заполнены мелко-нарезанными кусочками боровиков.

Во-вторых, настил для хранения дров был набит – почти под завязку – хворостом, берестой, сухими брёвнышками и корягами.

В-третьих, на плоском гранитном камне, заменявшем обеденный стол, разместились шесть широких берестяных мисок, наполненных дымящейся жидкостью, а к трём деревянным ложкам плотников добавились ещё три – свежевырезанные.

– Да, Иван, повезло тебе с женой! – торжественно произнёс Егор. – Такая рукодельница, это что-то…

– А я и не спорю! – довольно ухмыльнулся Ванька. – Конечно же, повезло!

Егору выпало дежурить у костра первых. Из палатки плотников доносился возбуждённый говорок. Он сбросил сапоги, на цыпочках подкрался к палатке, прислушался. Конечно, подслушивать – Светлейшему князю – зазорно и не по званию, да больно уж было любопытно.

– Это ещё не всё! – известил голос Епифана. – Подошёл я к другому ручью. Насыпал в лоток песок – напополам с мелкими камушками, плеснул водицы. Стал промывать – как Николай Савич учил. Вот что получилось, смотрите!

– Хорошие самородки! Молодец, Пифа! – одобрил другой голос. – Помельче будут, чем у подполковника Ухова, но всё равно – хороши! А почему ты их не отдал командору? Антипка Ерохин ведь говорил, мол, всё сдавайте, ничего не утаивая. Мол, по весне золотишко и так отберём. Отберём и поделим по-честному. Сейчас, когда погиб сержант Васильев, и солдаты встанут на нашу сторону. Петрович, боцман с «Александра», тоже на всё согласный.

– Хотел я отдать, – засмущался Епифан. – Да не смог. Жадность природная, туды её в качель! Пусть уж золотые камушки побудут пока у меня…

Егор вернулся к костру, обулся, подбросил на угли свежих дров и устало присел на берёзовый чурбак.

«Похоже, сбываются худшие подозрения», – удручённо вздохнул внутренний голос. – «Сказано было однозначно: – «По весне всё золото отберём. Отберём и поделим по-честному…». Ладно, тогда начинаем действовать по заранее разработанному плану…».