Энн Бенсон - Дневник черной смерти

— Где ты обо мне читала?

Джейни понимала: полностью правдиво она ответить не может; он сам захочет прочесть дневник. А между тем он был еще слишком мал, чтобы узнать о своей прошлой жизни в деталях — о своих невзгодах и потерях, о долгих разлуках с любимыми, об ужасных преступлениях, которые совершил, защищая себя и тех, кого любил. Поэтому она просто сказала:

— В одной старой книге. Думаю, ты был замечательным человеком. Женщине, которую я знала прежде, попали в руки несколько твоих волосков и кусочков кожи. Она отдала их мне, а я использовала их для получения материала, требующегося для ядерного перемещения.

Его лицо просияло.

— Что я делал, когда вырос?

— Ты был доктором.

Он захлопал в ладоши.

— Надо же! И снова хочу стать им.

— Да. — Его бурная реакция обрадовала ее. — Однако медицина тогда была совсем не такая, как сейчас. Ты окончил медицинский университет во Франции, в городе под названием Монпелье. У тебя было немало известных учителей, одного из них звали Ги де Шальяк. Он служил доктором у двух пап и жил в Авиньоне, как и ты какое-то время. В конце концов он стал твоим лучшим другом… вот как сейчас Сара.

«Жил». Это слово ударило Джейни — но не Алекса; он, без всяких сомнений, воспринимал свое существование как непрерывное.

— Я тоже был знаком с этими папами?

— По-моему, нет.

Она чуть было не сказала: «Ты ничего не писал о том, что лично встречался с ними», но удержалась.

Алекс соскочил с ее колен и ринулся к компьютеру, вызвал на экран карту мира и, более укрупненно, Европу.

— Как пишется Сервера?

Джейни ответила, и Алекс ввел название.

— Вот она! — Несколько мгновений они молча изучали карту. — А как называется тот, другой город?

— Авиньон, — по буквам произнесла она и кончиком пальца провела линию между этими городами. — Из Серверы в Авиньон ты путешествовал вот по этой дороге.

— Это во Франции.

— Да. Ты говорил по-французски, но не только. Ты говорил на многих других языках.

— На каких?

— На латыни, потому что это был язык, на котором люди учились, а ты всю жизнь стремился к знаниям. И на иврите, потому что на этом языке говорили твои родители. Ты говорил и по-английски — в те времена, когда этот язык только становился популярным. Это не совсем наш язык, но, в принципе, тот же самый.

— Что значит «не совсем наш»?

— Ну, языки изменяются со временем.

— Почему?

«О господи, действительно, почему?»

— Ну, давай я покажу тебе это на примере. Где диск с записями классической литературы?

Алекс встал на кресло, порылся на полке над компьютером и в конце концов достал нужный диск. Джейни поставила его и нашла «Кентерберийские рассказы».

— Посмотри вот на это, — сказала она.

Алекс с трудом попытался прочесть вслух незнакомые слова.

— Это английский времен Алехандро. Писатель говорит здесь о докторе, «рассказывающем историю о рыцаре, который предпочел убить свою дочь, чем видеть ее женой человека, который сломил бы ее дух…» — продолжала Джейни «переводить» со старинного языка на современный.

— Звучит как-то не похоже на английский.

— Так оно и есть. Языки развиваются со временем. И знаешь что еще? Ты знал человека, написавшего эти слова. Его звали Джеффри Чосер.

— Не может быть!

— Правда-правда.

Алекс надолго погрузился в себя, переваривая сказанное матерью. Когда он заговорил снова, тон был более мрачный.

— Почему я ничего не помню об этом?

— Честно говоря, не знаю, Алекс. Ты еще очень юн.

Мелькнула мысль о Кристине, тоже не сохранившей воспоминаний о своей прошлой жизни.

Однако мальчика этот расплывчатый ответ, казалось, вполне удовлетворил. Его лицо снова просияло.

— Вот это да! Я уже жил прежде!

Перед отбытием в Ориндж они как следует напоили лошадей и рассчитывали проделать весь путь без остановки. Однако день для весны был очень теплый, и когда через два часа после выхода они оказались у ручья, Конфетка устремилась прямиком к нему.

— Давайте задержимся ненадолго, — предложила Джейни. — Мне, кстати, нужно в кустики.

Джеймс и Эван повели коней к воде; Джейни и Кристина двинулись в противоположном направлении, в сторону кустов.

Найдя уединенное местечко, Джейни внимательно огляделась. Расстегивая брюки, она подумала: «Какая ты все-таки идиотка, Кроув. Можно подумать, кому-то интересно смотреть, как ты облегчаешься». Она спустила трусы и присела.

Делая свое дело, она услышала, как хрустнула ветка; звук послышался откуда-то слева, кони и остальные были справа. Она замерла со спущенными штанами. По спине пробежал озноб страха, но она не двигалась. Однако спустя минуту заболели ноги, и она встала.

Звук застегиваемой молнии прозвучал очень громко; только-только она покончила с этим, как снова услышала треск, уже ближе и по-прежнему слева. Она повернулась в том направлении и присела на корточки, вглядываясь сквозь заросли. «Чем меньше цель, тем труднее нанести удар», — говаривал когда-то Майкл. Потом медленно, осторожно она приподняла штанину и дрожащей рукой сжала рукоятку ножа.

Она услышала шипение и понадеялась, что остальные тоже слышат его, хотя понимала, что они, скорее всего, слишком далеко. С ножом в руке она встала, нарочно затянув этот процесс на несколько секунд.

«Теперь поворачивайся, медленно уходи отсюда, а потом беги…»

Но было уже слишком поздно. Она находилась здесь одна, из дурацкой стыдливости отделившись от «стада». Пума взвыла и прыгнула на Джейни, выпустив когти и оскалившись. Джейни замерла, потрясенная тем, с какой скоростью дикая кошка летела по воздуху. В первое мгновение она съежилась, но потом инстинкты возобладали, и она выбросила руку с ножом как можно дальше и тверже. Нож вонзился в горло пумы; от дикой боли та издала булькающий звук, но по инерции продолжала лететь вперед и обрушилась на грудь Джейни, разорвав когтями куртку, рубашку и даже кожу плеча. Какой-то древний, глубинный инстинкт подсказал Джейни, что она ранена, хотя, скорее всего, несерьезно. Под тяжестью кошки она рухнула на землю и боковым зрением увидела Эвана и Кристину, продирающихся к ней сквозь заросли. У Эвана в руке что-то было, хотя она не могла разглядеть что. Послышался резкий, громкий выстрел, и пума окончательно обмякла.

Сквозь вызванный шоком туман в голове она услышала, как Кристина спрашивает:

— Джейни, с тобой все в порядке?

Эван, голос которого она также с трудом различала, выкрикивал ругательства в адрес мертвой пумы. Вдалеке нервно ржали кони, и Джеймс пытался успокоить их. Джейни вспомнила о необходимости дышать и почувствовала, что дрожит. Дружеские руки помогли ей встать.