Рудольф Баландин - «Встать! Сталин идет!» Тайная магия Вождя

— Я полагаю, что Бог на нашей стороне. Во всяком случае, я сделал все для того, чтобы он стал нашим верным союзником.

— Ну, тогда наша победа обеспечена, — усмехнулся Сталин. — Ведь дьявол, разумеется, на моей стороне. Каждый знает, что дьявол — коммунист. А Бог, несомненно, добропорядочный консерватор.

Но все говорило о том, что Бог благоволил Сталину. Правда была на его стороне.

Вечером на юбилее британского премьер-министра Сталин поднял тост: «За моего боевого друга Черчилля!» В ответ именинник высказал уверенность, что советский руководитель, которого можно поставить в один ряд с крупнейшими фигурами русской истории, заслуживает звания Сталин Великий.

Реакция Сталина и на этот раз была неожиданной:

— Почести, которые воздаются мне, в действительности принадлежат русскому народу. Очень легко быть героем и великим лидером, если приходится иметь дело с такими людьми, как русские… Красная Армия сражается героически, но русский народ и не потерпел бы иного поведения со стороны своих вооруженных сил. Даже люди не особенно храбрые, даже трусы становятся героями в России.

Одни и те же факты можно истолковать по-разному. Тут многое зависит от того, кто рассуждает и с какой целью. Порой невозможно уличить во лжи хитрого комментатора.

Вот, например, приведенные выше сталинские слова о русском народе. Как их понимать? Если вы человек честный и откровенный, то воспримете их как искреннее выражение признательности к людям, отдающим свои жизни за Родину. Тем, кто сохранил верность прежде всего Отечеству, присяге, но и своему руководителю тоже. Тем более что страшные тяготы войны пришлось выносить всему народу, а не только армии.

Но, даже соглашаясь со всем этим, критик волен отметить: почему речь идет только о русских? Получается великодержавный шовинизм, восхваление одной нации в ущерб другим! Не случайно же Сталина не раз, еще со времен Ленина, упрекали в этом пороке. Почему это он не сказал восторженные слова обо всем советском народе?

На подобные вопросы даже как-то неловко отвечать всерьез. Ведь Сталин-Джугашвили но национальности не был русским. Уже поэтому о русских он отзывался не как националист, любящий свой род потому, что он свой, и восхваляющий его, косвенно памятуя о себе любимом. С такой точки зрения сталинские слова отражают его личное мнение.

Учтем, что речь идет о народе, составляющем большинство в стране, испытавшем наибольший урон (в ту пору никто не разделял русских, белорусов и малороссов). А на Западе называли русскими всех советских людей. Сталин не раз и себя причислял к русским, порой уточняя, что он — человек русской культуры (это и есть — русский).

С позиций сугубо биологических (генетических), на которых стоят нацисты, самое главное — иметь генетические признаки, отличающие данное племя (род, народ). И не имеет значения, порядочный ты человек или подонок, культурный или пошлый, талантливый или бездарный. Естественно, что такой национализм наиболее привлекателен для разного рода подлецов, бездарностей, которые получают возможность приобщиться к тем, кого они недостойны. Именно так следует понимать высказывание «национализм — последнее прибежище негодяя».

Однако почему бы не предположить, что Сталин, восхваляя русский народ, вовсе не имел в виду приведенные выше подтексты, а лицемерил, демонстрируя показную скромность? Ведь сколько раз уже повторяли такие, как Радзинский, Волкогонов, Илизаров и пр., насколько хитрым и коварным был советский вождь, обладавший к тому же чудовищным честолюбием, манией величия и «раздувавший» культ самого себя.

Тут-то и следовало бы поинтересоваться: кто же так утверждает, по какой причине, на каких основаниях? Ведь известно, что незначительный и ущербный человек слишком часто испытывает завистливую злобу к незаурядной выдающейся личности.

Была ли правда в словах Сталина, восхвалявшего русский народ? (Непременно надо уточнить: русский народ того времени, поистине героический и великий, еще не испытавший духовного перерождения). Разве не этому народу по праву принадлежали почести, воздаваемые Сталину? Хотя, будем справедливы, и он сам тоже заслуживал почестей.

Он, конечно, выказал излишнюю скромность, когда сказал, будто «очень легко быть героем и великим лидером, если приходится иметь дело с такими людьми, как русские». Нет, очень нелегко быть достойным руководителем великого народа. В этом можно легко убедиться, вспомнив, какая судьба постигла Россию, возглавляли которую недостойные лидеры типа Хрущева и предатели русского народа и коммунистических идеалов Горбачев, Ельцин и их сообщники, продолжатели их гнусного дела.

Антисоветчики частенько повторяют, что Сталин лукавил, высоко отзываясь о русском народе, тогда как называл простых людей «винтиками», низводя их до мелких деталей государственного механизма, то есть и не считая, в сущности, за людей, используя их как средство в своей непомерной жажде власти.

Вроде бы и тут есть доля правды. Слово «винтик» по отношению к простым людям он употребил, хотя и не был оригинален: использовал выражение Ф.М. Достоевского в «Записках из подполья», где сказано о «штифтике» в таком контексте: «Ведь все дело-то человеческое, кажется, и действительно в том только и состоит, чтоб человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не штифтик!» Речь идет о свободе воли, возможности пойти наперекор установленным механическим законам природы и общества.

У Сталина как раз и подчеркнуто именно то, что к человеку недопустимо относиться как к штифтику: «Я бы хотел выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают «винтиками» великого государственного механизма, но без которых мы все — маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим».

Неужели и тут он напускал на себя фальшивую скромность? Ни в коем случае. Так можно было бы думать, произнеси он эти слова перед народными массами, в демагогическом порыве, как порой нечто подобное высказывают политики. Нет, он говорил это среди высокопоставленных военачальников, увешанных наградами. И себя он тоже причислял, естественно, к подобным руководителям («все мы»). Он говорил то, что думал, что глубоко пережил, во что верил.

Трудно возразить Анне Ахматовой, которая после нашей Великой Победы писала: