Вадим Давыдов - Всем смертям назло

— Просто сказочный авантюризм. Невероятно. И какова роль графини во всей этой истории?

— Графиню и этого… Э-э-э… Мистера Гура… Насколько я понимаю, их связывают весьма тесные взаимоотношения. Я бы сказал, в некотором роде романтические.

— Что, на самом деле, неудивительно, — добавил Черчилль, улыбаясь, видимо, каким-то своим мыслям.

— Минуточку, сэр Уинстон. Адмирал? Это действительно имело место – роль леди Рэйчел и этого… мистера Гура в истории с резидентурой Коминтерна?

— Да, ваше величество. Леди Рэйчел в тот момент, конечно же, никакой активной роли не играла и играть не могла. Она выступила лишь в качестве номинальной главы «Фалкона». Но всё остальное – правда. Самое, конечно же, потрясающее – это до сих пор не прояснённая роль барона Ротшильда. Мы думаем, резидентом Коминтерна был именно он, хотя, конечно, никаких доказательств не существует. Вы же понимаете – даже если это так на самом деле, семья никогда не позволит сколько-нибудь тщательно это расследовать. Коминтерновская банда действительно орудовала прямо у нас перед носом, ворочала миллионными капиталами и вообще хозяйничала, как хотела. А этот… Гур со своими русскими разделался с ними буквально в считанные дни. Они даже опомниться не успели.

— Как и мы.

— Совершенно верно, ваше величество.

— То есть этот человек оказал нам услугу? — приподнял брови король.

— Услугу? — Адмирал вздохнул. — Пожалуй, это не совсем верное определение. Если бы такую операцию провели люди из разведки, они были бы представлены к наградам, ваше величество!

Черчилль бросил снисходительный взгляд на адмирала. Не нравится мне его демонстративная ирония, подумал король. Интересно, что стоит за этим?

— Почему же это не было сделано в отношении мистера Гура?

— Но… он ведь даже не подданный Великобритании, — развёл руками Синклер. — И не имеет никакого отношения к государственной службе. И вообще – всё это достаточно скучная рутина, ваше величество. Не стоит ровным счётом никакого вашего внимания.

— Не думаю, — проворчал король. — Не думаю, мой дорогой адмирал. Вернёмся к этому моменту позже, — король снова повернулся к Черчиллю. — Что вы можете ещё добавить, сэр Уинстон? О графине Дэйнборо.

— Я был знаком с её покойным супругом. Достойнейший и храбрейший человек. Жаль, он погиб так нелепо и неожиданно. А леди Рэйчел – милейшая женщина, умница и прекрасная собеседница. Её мать, кстати – русская.

— Какая интрига, — улыбнулся король.

— Да, всё весьма и весьма переплетено в этой истории, — Черчилль погасил сигару и взял со столика бокал, чуть пригубил, снова поставил на прежнее место. — Да, так вот. Насколько я мог уяснить, этот… мистер Гур – тоже, разумеется, русский. Причём, вероятнее всего, дворянин не из самых последних.

— Вот как?!

— Некоторые косвенные факты позволяют если не утверждать, то говорить об этом, — поспешил вмешаться Синклер. — Разумеется, в отношении таких персон никогда ничего нельзя утверждать со всей определённостью, но… Насколько я могу судить, эти его люди подчинялись – и до сих пор подчиняются – ему беспрекословно. А флотские офицеры в России – это, милорд, элита из элит! Так повелось, кажется, ещё со времён Петра Великого. Вторая гвардия. А этот… Мистер Гур… Слишком молод, чтобы воздействовать на них авторитетом своего боевого опыта. На людей, прошедших через ад русской гражданской бойни, очень трудно как-либо воздействовать. Значит, что-то ещё. Ходят очень странные слухи… — Синклер посмотрел сначала на Черчилля, потом на короля.

— Это чушь, — Черчилль поморщился. — Абсолютный нонсенс.

— Ну-ка, ну-ка, — подбодрил Эдуард начальника разведки. — Что там ещё?

— Ходят слухи, и довольно упорные, что этот Гур… э-э…

— Да скажите уже хоть что-нибудь, адмирал, — рассвирепел король, сохраняя на лице выражение благожелательного любопытства.

— Что он – чудом спасшийся сын русского царя, — выпалил, наконец, Синклер, и, достав платок, вытер испарину со лба. — Мы проверили, что можно… Но, милорд… Когда речь заходит о русских, никогда нельзя быть ни в чём до конца уверенным. Никогда.

— Сколько ему лет? — обратился к Синклеру король.

— Не знаю, ваше величество. Я полагаю, что он ровесник графини, а если и старше, то ненамного.

— Да-да, он совсем молодой человек, что нисколько не мешает ему быть настоящей продувной бестией, — улыбнулся, выпустив дым изо рта, Черчилль.

— А графиня?

— Графине двадцать семь.

— Что?!

— Да, сэр, — кивнул Черчилль. — Я давно знаком с доктором Хадсоном, который наблюдал графиню после несчастного случая, происшедшего с ней… Похоже, этот молодой человек произвёл на него совершенно неизгладимое впечатление.

— Как и на вас, судя по всему. Это тот самый доктор Хадсон, горячий сторонник массажа и иглотерапии, который своими чудесами поставил с ног на голову весь бомонд?

— Именно, ваше величество. У него действительно впечатляющие результаты.

— А сама графиня что-нибудь говорит по этому поводу?

— Леди Рэйчел практически ничего не рассказывает о нём, поскольку уверена, что это может ему повредить, ведь он находится сейчас в Москве.

— В Москве?! — Эдуард сделал вид, что удивлён, и понял, что сделал правильный ход: для Синклера это заявление тоже, кажется, оказалось неприятным сюрпризом.

— Да, — подтвердил Черчилль. — Это мне достоверно известно.

— А как же его русские приятели, которые составляют так называемую «службу безопасности» «Фалкона»?! — спросил Синклер. — Ясно, что они действуют автономно, но ведь при этом они выполняют его планы. Не так ли, сэр Уинстон?

— Чепуха.

— Как вы это назвали? Служба безопасности?! В банке? Новое слово в финансовой науке! Каков же этот план?

— Неизвестно, ваше величество. Понятно лишь, острие этого плана направлено против большевиков и большевизма.

— Адмирал, вы просто помешаны на большевиках и шпионаже. Здесь?! Это смешно, ей-богу. Какой план?! О чём вы говорите?!

— Погодите, дорогой сэр Уинстон. А детальнее?!

— К сожалению, мы не имеем никакой более подробной информации, — допрос короля начал уже не на шутку раздражать адмирала. — Мне совершенно ясно – поглощение «Бристольского Кредита» было эпизодом финансовой войны лишь формально. Ну, и уже упомянутая поддержка русских везде и во всём… На этом основании мы осмелились сделать подобный вывод. В то же время все наши умозаключения – не более, чем в некотором роде инсинуации. «Фалкон» – неприступная крепость и внутри, и снаружи. Они не нарушают никаких законов, их сделки безупречны, а отчётность безупречна эталонно. Заправляет всем этим некий Оскар Брукс, бывший некогда сотрудником «Бристольского Кредита», а потом имевший крошечную брокерскую контору в Сити, впрочем, пользовавшийся репутацией болезненно честного малого. А вот в «Фалконе» он, вероятно, развернулся, как следует. Его тоже связывают каким-то образом с этим Гуром… Никаких формальных претензий к графине Дэйнборо никто предъявить не в состоянии, в том числе и Скотланд-Ярд. Не можем же мы её допрашивать, как какую-нибудь торговку, — Синклер опять покосился на Черчилля. — Её брат в силу юного возраста ничего просто не может знать. Да они и являются исключительно формальными владельцами, всё находится в руках администрации и совета акционеров, возглавляемых этим самым Бруксом. Собственно, это вообще не наша прерогатива – финансовые и уголовные расследования, для этого существуют налоговое и полицейское ведомства. Что же касается нас – разумеется, мы работаем над тем, чтобы всемерно усилить наше влияние на правительство Андорры.