Вадим Давыдов - Всем смертям назло

— Почему?

— Потому что сложности отношений мистера Гура с вашей сестрой упираются отнюдь не только – и даже совсем – не в то, есть ли у него какой-нибудь титул. К сожалению, всё намного, намного сложнее. Если бы это могло вам помочь, я, не колеблясь ни секунды, произвел бы его в герцоги. Увы. Это ровным счётом ничего не решит.

— Но… Почему, ваше величество?! Разве…

— Я не имею права пока ничего вам объяснить, мой мальчик. Пока. Вам лучше спросить об этом вашу сестру. Но, в любом случае. Это даже не совет и не пожелание, а так, скорее, мысль вслух. Ваша сестра умна, к тому же, как я слышал, необыкновенно хороша собой, да ещё и богата, — теперь. И ей – ради её же блага и спокойствия – следует поискать себе другого избранника. Потому что ваш друг…

— Никогда, ваше величество, — король увидел, как побелели у мальчика пальцы, которыми он вцепился в подлокотники кресла. — Никто и никогда не сможет занять место этого мужчины в её жизни. Потому что это невозможно. Даже если вы сами рискнёте попробовать, ваше величество.

— Ну, меня вы можете не опасаться, — усмехнулся король. — Однако! вы – смелый юноша, милорд. Нет, нет. Я не сержусь. Скорее, наоборот.

Король поднялся и жестом удержал собравшегося вскочить мальчика. Пройдясь по кабинету, Эдуард остановился у стола, плеснул в бокал – всего на несколько линий – любимого коньяка, и посмотрел на Эндрю:

— Скажите, мой юный друг, — вы сами определили меня в Удерживающие? — король подумал, что, произнося это слово, увидел его как будто написанным с прописной буквы. И удивился. — Или… мистер Гур говорил вам об этом?

— Он научил меня некоторым вещам, — просто сказал Эндрю. — Я вижу это, ваше величество. Вы – Удерживающий. Быть может, вы ещё некоторое время назад не чувствовали и не знали этого сами, но с некоторых пор всё изменилось.

— Это относится к любому человеку на троне?

— Конечно же, нет! Разумеется, нет. Но к вам – относится. Например, он говорил о Вильгельме. Вильгельм мог быть Удерживающим, но вместо этого он… Перешёл на другую сторону.

— Другую сторону? — Эдуард собрал морщинки на лбу.

— На сторону тех, кто против Света, милорд. На сторону Тьмы.

— Почему?

— Потому что он так решил. Каждый может решить. И тот, кто на троне – тоже.

— А я? На какой стороне, по-вашему, я?

— На нашей, милорд, — едва слышно проговорил Эндрю, глядя на короля. — Я почему-то знаю, что вы – на нашей стороне. Именно поэтому вы – один из Удерживающих.

— И что же? Я не могу… отказаться?

— Нет. — Мальчик с сомнением покачал головой. — Если уже выбор сделан? Не думаю, что это теперь возможно.

— Однако, — король сжал губы и посмотрел на мальчика. Вдруг совершенно сумасшедшая мысль пришла ему в голову. Король шагнул к Эндрю и быстро спросил: – А есть ли у него, Удерживающего, такое право – следовать велению своего сердца в любви?

— Конечно, — Эндрю посмотрел на короля удивлённо. — Конечно, ведь вы – Удерживающий! Только ваше собственное сердце способно указать вам ту самую, единственную, что встанет рядом с вами – раз и навсегда, перед всем злом этого мира. Разве кто-нибудь имеет право мешать Удерживающему?!

Эдуард долго смотрел на мальчика, потом прищурился и произнёс так тихо, что Эндрю его едва расслышал:

— Благодарю вас, граф Роуэрик. Благодарю.

— Милорд? Разрешите спросить вас?

— Конечно.

— Вы… вы не откажетесь?

— Не думаю, — медленно проговорил король. — Не могу сказать прямо сейчас ничего определённого, но… Не думаю. Вы ведь верите мне?

— Да, ваше величество, — Эндрю почувствовал, как в глазах навернулись слёзы.

— Значит, мне не остаётся ничего другого, кроме как оправдать ваше доверие, — губы короля улыбались, но глаза оставались серьёзными. — Что же касается вашей просьбы, по поводу вашего друга… Я должен посоветоваться. Мне кажется, мы найдём решение.

— Милорд…

— Ну же, веселее, мой мальчик. Всё ведь только начинается, не так ли?

Глокстон вошёл в здание «Falcon Bank and Trust» и приблизился к стойке информации.

— Чем могу быть вам полезна, сэр? — миловидная, чуть полноватая голубоглазая девушка с отчаянно рыжими волосами одарила Глокстона вполне профессиональной, но оттого ничуть не менее располагающей улыбкой.

— У меня сообщение для леди Рэйчел.

— Прошу прощения, сэр?

Глокстон, продолжая улыбаться, протянул девушке прямоугольник мелованного картона, на котором простым чёрным шрифтом значилось: «Артур Глокстон. Личная Е.И.В. Канцелярия. Почтовый ящик 500, Лондон, SW1 AA»:

— Я подожду в холле. С вашего позволения, мисс… Арчер, — он сверился с бронзовым полированным бэджем, украшавшем бостоновый жакет служащей.

— Конечно, сэр, — девушка улыбалась снова, как ни в чём не бывало. — Чай, кофе? Может быть, грог?

— Кофе, пожалуй, — согласился Глокстон. Отличная выучка у девчонки, подумал он со странной смесью зависти и удовольствия.

Он мог бы поклясться: девушка не нажимала никаких кнопок. Не подавала никаких знаков. Но за спиной у Глокстона, словно из-под земли, выросли два крепких, высоких молодца славянской наружности, лет двадцати с небольшим каждый. Молодые люди ничуть не походили ни на полицейских, ни на охранников, но связываться с ними как-то не хотелось. Что-то в них такое было. Глокстон едва заметно поёжился. Ого!

Один из молодых людей отменно-вежливо и крайне доброжелательно указал Глокстону на одно из кресел чуть поодаль, у колонны, и сам направился следом. Глокстон едва успел уловить взглядом, как его визитная карточка перекочевала от девушки ко второму молодцу. А вот как и в каком направлении этот второй испарился, Глокстон уже не смог увидеть.

Отхлёбывая микроскопическими глоточками с любовью заваренный – по-континентальному, как теперь сделалось модно – одуряюще ароматный напиток, принесённый накрахмаленным до отчётливого хруста стюардом в форме, напоминающей военно-морскую, Глокстон разглядывал своего визави, как бы рассеянно перелистывающего какой-то журнал в глянцевой обложке. «Military Review». Вот так сторожевой пёс, подумал Глокстон. Юноша был спокоен и безмятежен. Глокстон прекрасно понимал, что это означает. Да что же это такое?!

Не прошло и двух минут, как третий молодой человек – да сколько же их тут, пронеслось у Глокстона в голове, — вырос перед гостем:

— Прошу вас, сэр. Следуйте за мной.

Глокстон сдержанно кивнул и поднялся. Весь этот церемониал уже переставал его развлекать. Правда, надо отдать им должное, шевелятся они быстро, подумал он.

Эскортируемый двумя стражами, Глокстон пересёк необъятный банковский холл и оказался перед обычной дверью без всякой вывески или таблички. Дверь распахнулась, и в комнату шагнул сначала он сам, а за ним – оба сопровождающих. В комнате не было ничего, кроме двух кожаных диванов викторианского стиля и круглого столика на ножке в виде собранных в «букет» трёх львиных лап.