Александр Маркьянов - Слепящая тьма. часть 2

Накануне похолодало — в последнее время вообще природа творила черти что. То снег зимой, то наводнение летом. Вот и вчера — под вечер поднялся сильный, холодный ветер, он бил откуда то с Чесапикского залива и не утихал до сих пор. Порывы ветра оборвали с деревьев последнюю, желто-коричневую листву, разрушили последний бастион обороны города и теперь ветер свободно гулял по Вашингтону…

Это был день памяти. День памяти всех героев, всех войн, которые когда либо вели Соединенные штаты Америки, он отмечался одиннадцатого ноября каждого года, в день окончания первой мировой войны.

На Национальном Арлингтонском кладбище, там где покоится прах героев, похороны шли и сегодня. Сейчас хоронили специалиста первого класса Марка Лири, он пытался разминировать машину в одном из багдадских пригородов и не смог. Хоронили в закрытом гробу. Сейчас гроб, накрытый звездно-полосатым флагом, уже сняли с лафета и восемь морских пехотинцев специального "похоронного" расчета несли гроб к месту захоронения. К месту, где специалист первого класса Марк Лири обретет наконец свое последнее пристанище…

— Заплати любую цену, неси любую тяжесть, перебори любые лишения, помоги любому другу, борись с любым врагом…

Невысокий человек, с жесткой щеточкой седых усов, кутающийся в черный, длинный плащ, не оборачиваясь, ответил

— Вот мы и платим…

Морские пехотинцы как раз поставили гроб около зияющей черным могильной дыры в зеленом ковре Арлингтона

Еще один человек, чуть повыше ростом, седой, в старомодных очках, бывший начальник первого и нынешний министр обороны США встал рядом.

— Это и есть плата, которую с нас требует новый мир. Мир который мы создали…

Томас Рамайн резко повернулся

— Какой мир, Боб? О чем ты?

— Мир после 9/11. Иногда мне кажется, что когда-нибудь, через несколько сотен лет, дети в школах будут изучать 9/11 как переломную точку. Как мы сейчас говорим — до рождества Христова после рождества Христова…

— Брось… Мир всегда бы таким и после 9/11 он ни на йоту не изменился. Разница в нас самих, и в том как мы на него смотрим. 9/11… в этот день нам просто дали по морде, да так что у нас слетели с носа розовые очки. Вот и все. Не стоит воспринимать хорошую затрещину как крушение мира.

Министр обороны США Роберт Гейтс не стал отвечать. Он знал Рамайна уже более сорока лет, еще со времен совместной работы в отделе по борьбе с советской угрозой, и знал что его не переспорить.

— Ты нам нужен — коротко сказал он

— Обратись к моему начальству с запросом о сотрудничестве

— Мне не до смеха.

— Мне тоже. Ты не задумывался, что в том, что мы здесь стоим и разговариваем как два разведчика в чужой стране есть что-то ненормальное?

— У нас нет выбора.

— Не надо. Выбор есть всегда. Когда ты живешь в доме, где воняет дерьмом, где в гостиной дерьмо, где на кухне дерьмо, где в душе дерьмо — у тебя есть выбор. Продать дом и переселиться жить в другой. Купить противогаз. Наконец, взять швабру и как следует убраться.

— Мы предпочитаем в таком случае надеть противогаз. Пусть и самый дорогой.

— Вот в этом то и проблема. Вместо того чтобы убрать дерьмо — мы покупаем противогаз и живем рядом с дерьмом, которого становится все больше и больше. Когда противогаз уже не спасает — мы покупаем новый, еще более дорогой. Но убраться в голову нам не приходит, потому что не хочется запачкать руки. Чем дальше — тем дерьма больше и тем больше нам придется запачкаться, когда мы все-таки решим убраться

— Ты слышал последнее выступление на СНБ? — сменил тему министр

— Кого? Негропонте, что ли? Слышал. Уничтожить Аль-Каиду не удается…

— И что ты насчет всего этого думаешь?

— Негропонте мастер грязной игры. Он привык к тому, что с ним играют по правилам, он же о них не задумывается. Уничтожать Аль-Каиду — это не эскадроны смерти организовывать.

— Есть альтернативный план. Нам нужно развязаться с Афганистаном, привести там все в приемлемые рамки и уйти. Иначе мы не уйдем оттуда никогда и кончим, как кончил Советский Союз. Кое-кому это нужно чем дольше мы там находимся — тем больше им на счета капает денег. Я предлагаю участвовать тебе в альтернативном плане афганского урегулирования. И не только тебе, но и твоему сыну.

— Ты на него уже вышел?

— Нет…

— Рассчитывал, что роль вербовщика возьму на себя я… Не выйдет.

— Черт, это же наша страна!

— Ты это мне говоришь?!

Министр подавил в себе раздражение — за время работы в ЦРУ он хорошо научился это делать.

— В чем проблема?

— Проблема? Да хотя бы в том, что у нас нет больше страны. Верней, проблема в том, что в нашей стране нет единой власти а есть группировки каждая из которых преследует собственную цель. Вспомни Ирак. Хоть кто-то понес ответственность за то что там произошло?

— Было принято политическое решение. Единство власти в этом и заключается.

— В том чтобы замести мусор под ковер и так там оставить до лучших времен или до досужего журналиста всюду сующего свой нос? — Рамайн внезапно сменил тему, словно переключатель щелкнул — ладно, рассказывай, что там у тебя…

— Ты помнишь советский отдел?

— И?

— Тогда мы работали система против системы. В КГБ был американский отдел, у нас советский отдел. Система против системы. Сейчас мы пытаемся работать системой против одного человека. Это все равно что пытаться машиной убить комара. Для того, чтобы уничтожить или захватить в плен одного человека — нужен другой человек.

— Бен Ладен создал свою систему. Это не Карлос Шакал, он не одиночка.

— Его система в корне отличается от нашей. В ней отдельным исполнителям и мелким группам дается куда больше самостоятельности и свободы, чем у нас. Это не система — скорее это конгломерат людей, объединенных общей целью. Кроме того — мы столкнулись с совершенно новым типом сопротивления в Афганистане. Мы идем вперед, они отступают без боя, сдают позицию за позицией. Как только мы зачищаем территорию и отходим, они возвращаются. Нас просто не хватает, для того, чтобы контролировать Афганистан нужно не меньше трехсот тысяч человек. Такой контингент мне не дадут никогда. Следовательно, нужно сделать что-то такое, что не позволит им отступить. Война, как и во времена СССР, должна вестись не только и не столько оружием.

— И что ты предлагаешь?

— Нужно вывести их на бой, поставить позади них стенку. Сделать так, чтобы отступить для них означало бы позор. Эти люди воспринимают по-своему понятие "честь" и на этом можно сыграть. А сыграть можно только одним способом — взять Бен Ладена, причем взять его живым.