Дарья Кононенко - Ответ большевику Дыбенко

И те люди просто в очи брешут! Якие ж они каменные, если они бронзовые? От и не стыдно ж таке казать! А еще така богомольна баба была, вечно в Лавру на Великдень ходила молиться. О, знакомец-поганец, воду хлебает. Грач оторвался от струи, зыркнул вокруг. Никого нету - ни чекстов, ни легавых, ни солдат. Дамочка с дитем гуляет, на дамочке платье старое, ботиночки порыжелые, часики на шее висят, только малюсенькие и облезлые. И дите чихает и чихает. Ох ты ж черт! Опять этот, вчерашний, стоит, курит. Он за мной ходит чи як?

- Дядьку, ну шо вам от меня треба? Чи вы знову заблудились?

Крысюк затянулся, мотнул головой. Грач понял. Он когда-то видел, как товарищ Кольцова, хоть и сестра родная, но дура, революционно постриглась. А коса у нее была - ну до заду точно, так она потом от так точно головой трусила. Интересно выходит. Если он сдает этого приезжего в ЧК, то ему, може, дадут часы с музыкой. Будут часы вальс играть, когда крышку открываешь. Вот только - як бы не получилось, как с товарищем Кольцовой. Она-то им верила, даже хотела до Миронова, на коне ездить, контру из карабина стрелять, а ее узяли - и на 'Алмаз'. Не знал Грач, при чем тут алмаз, все равно ее обыкновенно шлепнули у стенки. И попробуй такого сдать, он людей больше поубивал, чем сам Грач на свете дней прожил. Крысок выудил из кармана пиджака половинку бублика, оглядел со всех сторон, неожиданно протянул беспризорнику.

- На, паршивец. Ты ж мне вчора дорогу показал.

Беспризорник не заставил себя упрашивать, слопал выпечку в два укуса. Нет, можно бы было его спросить, разузнать кое-что, но воно маленьке та й сопливе, и может работать на чекистов. В Мариуполе такие хлопчики офицеров указывали за милую душу и что-нибудь из одежды покойничка - ремень, шпоры, аксельбанты. Особенно за аксельбанты - такая мормышка выходит, шо рыба в очередь стает. И поэтому был нужен другой план, как можно дальше от чекистов. А то ходят тут, як коровы по лужку.

Крысюк докурил, глянул на небо. Надо было что-то делать, вот только - как? Бросить гранату в окошко чекистам? А вдруг не взорвется? Да и можно убить какую-нибудь пишбарышню в розовых чулочках, а главный чекист якраз засядет у клозете с журналом 'Красный Ворон'. От интересно, почему ворон - красный, если он черный? Да и сами коммунисты тоже не сильно и красные, от если шкуру с них содрать - тогда - да. Но мечтать- то дело хорошее, а он же сюда не бублики есть приехал. Крысюк догадался. Вон, прет куда-то отряд человек в семь, с телегой. Хорошо так одетые, сапоги смазанные, куртки кожаные, морды сытые. Революционный пролетариат едет продотрядом по селам.

- Товарищ командир! - Крысюк обратился к самому важному продотрядовцу, в картузе с красным бантиком.

Командир обернулся, медленно, важно, глянул на незнакомого человека.

- Если вы хлеб искать едете, то можно мне с вами? Я хоть и контуженый после германского фронту да румынских газов, да стрелять ще можу.

Командир поцокал языком. Ну надо же- кто-то сам хочет в продотряд!

- А ты вообще кто?

- Крысюк,- в доказательство этого Крысюк выудил из кисета документ и сунул под нос командиру.

Командир засопел. Кажется, доброволец был действительно контуженный по самы уши.

- Это я понял, я тебя про партийность спрашивал.

- Я, это, беспартийный. Я в госпитале с шестнадцатого лежал, только сейчас выпустили. Продотрядовец без шапки сострадательно матюкнулся. Вот как в жизни бывает, товарищи - кто-то сразу идет верной дорогой, а кого-то колотит и трясет, будто пол в дилижансе.

- А стреляешь хорошо?

- На фронте пулеметчиком был, немчура только и падала. С пистолета еще могу, - махновец вытащил из-за пояса наган.

Да, действительно человек хворый - уже пистолет с револьвером путает. Ничего, сойдет на один рейд. Продотрядовец в штиблетах высказался бы против новичка, но его не спросили. Пусть себе едет эта жертва проклятой царской политики на телеге, весу в нем немного, волы не устанут.

Вот и село показалось. Терновка, прицепилась к кручам днепровским ,хлеб растит, буряки, картошку, молоком жители торгуют да салом, кулачье проклятое, ненасытное, самогоном залились по зенки, никакой революционной сознательности. Много в Терновке хлопцев молодых, да только не под те флаги пошли, совсем не под те. Ну сказано же- кулачье. В семнадцатом землю поделили и теперь - умереть за нее готовы, а вовсе и не за мировую революцию и освобождение угнетенных товарищей от цепей капитала. Спалить бы это гнездо вражеское к такой-растакой матери.

Пусто на улице. Оно и понятно, день на дворе, это рабочий восемь часов отработал - и домой пошел, а крестьянин дотемна работает. А сейчас как раз удобно, отпора никого не будет, кто по хатам сидит - старики слабые да дети малые. Собака лаем захлебывается из-за тына. Хорошую хату себе кулак отгрохал, беленую, бляхой крытую, просторную. И сарай вместительный, и подвал. Много хлеба можно будет взять! Командир продотряда постучал в дверь. Крысюк шел за продотрядовцем. Дверь неожиданно легко распахнулась. Из сеней грохнул обрез. Крысюк шарахнулся в сторону, выстрелил в спину продотрядовца в штиблетах. Бедолага и за винтовкой потянуться не успел. Из окошка напротив высунулся немецкий карабин, плюнул огнем. Продотрядовец без шапки упал на колени, попытался выстрелить в ответ. Еще двоих уложило гранатой. Продотрядовец в синих штанах рванул к реке. Крысюк аккуратно выстрелил ему в голову.

Продотрядовец с двумя револьверами икнул и поднял вверх руки. Жить ему хотелось больше. По селу хлопали двери, люди выходили на улицу.

- А ты шо за один?- на Крысюка надвигался тощий тип в поношенной, застиранной до белизны немецкой форме без знаков различия. Двое хлопцев тем временем умело вязали продотрядовца.

- Махновец.

Продотрядовец заматерился во весь голос.

- И шо ж ты тут забыл, махновец?

- В гости до вас приехал. Да посмотреть, чи правда тут так погано, як люди кажут, что есть человеку простому нечего, а у коммунистов щеки из-за спины видать?

- Слепой, шо ли? Сам не видишь?

- Та бачу. Потому батько наш и послал людей по всей Украине. Чтоб не лизать тех коммунистов, а резать, як курей до холодцу. И в союзе теперь мы с Петлюрой, послал он ему две сотни горлорезов опытных.

- А шо так мало?- пискнул курносый и босой на левую ногу боец с сапогом в руках. Зачем коммунисту сапоги? Он вже мертвый.

- Так нам от Деникина фронт держать треба, ,- Крысюк подошел к убитому в синих штанах, ловко сдернул с него куртку, одел.

- Та шо ж это такое!- завопила какая-то женщина с ведром воды. - Та еще и Деникин на наши головы! От у меня кума в Киеве живет, то она кажет, шо Деникин вже нваступает и через три дня Киев займет.

- Побачим,- тип в форме развернулся, собираясь уходить.