Илья Тё - Евангелие от Ники

15 марта 1917 года.

Дворцовая набережная.

Черными глыбами, корабли вползали в Неву. Движение их казалось мне медленным, однако для царящего вокруг неспешного века скольжение стальных туш было скорым необычайно. Электричества в Петрограде не былоотсутствовало уже месяц, а потому в домах вдоль Набережной и Галерной горели освеященные лучиной окошки. Жители наверняка заметили наш визит. Возможно, некто расторопный из сочувствующих революции обывателей уже спешил предупредить моего врага о приходе эскадры. Только вот некого было предупреждать в этот час!

Теоретически, революционная Дума заседала всю ночь, и, действительно, кто-то из депутатов толкался в Таврическом до утра. Однако министры Временного правительства, от которых зависело сейчас все, в поздний час находились в собственных роскошных квартирах. Бдительность мятежного гарнизона также соответствовала представлениям «солдат революции» о дисциплине. Оставшихся в живых офицеров заставляли согласовывать приказы с «Комитетом избранных депутатов», не только полковых, но даже батальонных и ротных. Каждый боец мог пристрелить командира любого ранга без разговоров. В этих условиях, речь о дисциплинарных взысканиях, послушании и субординации, разумеется, не велась. Дозорных с грехом пополам высылали, но занимались дозоры и патрули в основном грабежами и мародерством. Пока царские корабли выходили к траверзу Зимнего, большая часть гарнизонных войск почивала или пьянствовала в бараках.!

Наименее разложившиеся отряды охраняли южные подступы к столице, с которых ожидалось вторжение карательных корпусов Келлера и НахичеванскогоГусейна. На Витебском и Московском шоссе, что протянулись к Питеру от южных его границ, Временные и Советы каким-то чудом умудрились поставить боеспособные патрули. Менее боеспособные, но многочисленные и мощные армейские подразделения размещались в казармах по всей столице. Однако в центре многомиллионного города, наличные силы бунтовщиков ограничивались Преображенским полком, квартировавшим в эти суетливые дни в Петропавловской крепости. От Преображенцев выделялись караульные группы для охраны Зимнего, Адмиралтейства, Генерального штаба, почты, телеграфа и прочих наиболее важных строений.

Дальнейшие события разворачивались молниеносно по заранее прописанному нами с Непениным плану. Крейсераа разошлись по реке, заняв входы в притоки Невы и каналы. Линкоры вползли степенно, встав в центре позиции, напротив Заячьего и Васильевского островов, вдоль Дворцовой набережной и Сенатской.

С мостика «Авроры» я видел, как комендоры боковых орудий «Севастополя» и «Гангута» разворачивают стволы к Петропавловской крепости и Зимнему дворцу. Вслед за бортовой артиллерией, развернулся и главный калибр линкоров — великолепные 305-миллиметровки. Однако гигантские башенные орудия уткнулись взором только в одну сторону — в стены Петропавловской крепости, игнорируя прочие строения вдоль Невы. Эскадра замерла, как готовящийся к прыжку хищник.

Непенин неспешно поднес к губам рожок громкоговорителя и четко отдал команду. Повинуясь негромкому слову, пронесшемуся мгновенно сквозь переплетение проводов, стальные громады барбетов взорвались громовым раскатом. Боковые орудия молчали, однако главного калибра мне с лихвой хватило для впечатлений. Рывок зарядов отдался в свинцовом небе вспышками пламени и гулкой вибрацией бронированных корпусов. Чудовищные шестиметровые стволы качнулись дружною колоннадой и с ужасающим грохотом фугасы в железных рубашках умчались к цели!!

В первые мгновения петрова крепость окуталась густым дымом и пыльным маревом из осколков каменных стен и поднятого в воздух песка. Когда же коричнево-серая эта туча рассеялась, я увидел что бастионы и стены знаменитой цитадели осели, обрушились внутрь слоями, как будто песочный замок, омытый шальной волной. Бастионы лишились привычной своей угловатости, контрфорсы оплыли и обрушились внутрь.

Стоящий рядом Непенин пояснил, что бомбардировка крепости не ставит целью ее разрушение или уничтожение засевших преображенцев. Задача поставлена значительно уже — подавить крепостную артиллерию и пулеметы. В противном случае даже легкие орудия Петропавловки, глядя жерлами стволов в стоящую на Неве эскадру, могли стрелять по кораблям прямой наводкой, в упор. Дело, впрочем, решилось с первым же залпом. При виде чадящих пылью руин, в обломках которого покоился сейчас шпиль Собора Петра и Павла, могилы царственных предков Николая и знаменитый Монетный двор, не хотелось даже думать о том, что твориться сейчас внутри уничтоженной цитадели.

Тем временем, Непенин проговорил в трубку очередную команду, и орудия стали медленно разворачиваться. Абордажные команды с эсминцев, транспортов и торговых судов, заспешили к гранитным набережным Невы, к Васильевскому острову и Зимнему. Десантные боты, дружно работая веслами, стремительно понеслись по воде. Массивное тело «Гангута» продвинулось чуть вперед и орудия титанического линкора, способные выдавать по четыре гигантских снаряда в минуту, тупыми обрубками дул уставились на пустующий Невский проспект. Великий царь Петр когда-то планировал улицы «идеально», то есть ровными линиями. Стволы корабельных орудий смотрели сейчас только вдоль этих линий, простреливая столицу практически насквозь. Спустя секунду на «Гангуте» включился морской прожектор и погруженный в грязно-снежную дрему Невский проспект, осветился тусклым электрическим светом.

— Пристрелочный, — сказал в трубку Непенин. — По Аничкову. Пли!

Главный калибр линкора оглушительно рявкнул, снаряд ушел за Фонтанку. Полуобернувшись ко мне, Непенин кивнул. Этот жест означал «отлично». Кто бы не двинулся сейчас через Лиговку, Невский, Измайловский или Московский проспекты, он будет смят, разорван и погребен корабельной артиллерией.

Высадка между тем завершалась. Защелкали глухие винтовочные выстрелы на развалинах Петропавловки, и скоро, почти бесшумно, разворачивались на Набережной наши абордажные партии. Десант раскручивался сжатой стальной пружиной. Без выстрелов взяли Зимний. Преображенцы бросали винтовки, едва завидев матросов, вливавшихся прямо в парадный вход. Отдельные отряды неслись к почте и телеграфу, станциям, вельможным дворцам и правительственным зданиям. С линкоров и крейсеров спускали снятые в Ревеле пулеметы. Мы закреплялись на захваченных позициях, готовясь перейти к обороне. Крайний рубеж постановили с Непениным закрепить на Фонтанке — на охват большей территории уже не хватало сил. Численность гарнизона превышала сто сорок тысяч. Десант наш не достигал тридцати.