Филипп Станиславский - Шёл четвёртый день войны

Наконец связной от ротного! Тулупов происходит по связным через село.

Комбат капитан Чернов собирает ротных и взводных командиров на своем КП - подвале разбитого дома на краю села. Глаза у комбата белые и какие затуманены - выпил, кажется, рюмку для бодрости, красивое лицо с орлиным носом осунулось и легли морщины возле тонкого рта. Он сообщает, что на рассвете батальон должен заменить действующее здесь часть и занять исходные позиции. Показывает на карте, которой рту где расположиться. Напоминает, что нужно окопаться, потому окопов на передовой нет (вот так-так!), Не успели, мол, выкопать. Потом с трудом, цедя слова, говорит, что сведений о противнике мало, почти нет о противнике сведений, и что данные, пожалуй, о нем придется самим добывать. Комбат явно намекал на возможную разведку боем, а что это такое, каждый из командиров себе представлял, хотя и не воевал. Хорошо, когда одной ротой обойдется. Хуже, когда придется всем батальоном. Но противник не дурак, поймет, что это разведка и не станет открывать огонь из всех своих огневых точек, расстреляет роты из пулеметов и минометов.

... Ротный обещает прислать проводника и исчезает в темноте, а сержант возвращается к своему взводу.

Взвод стоит на том же Большак, ждет своего командира, матерится уже вслух - сначала ругали его мысленно - ночь прозоришае, исчезает. Надо идти, а куда - никто не знает, ракеты вплоть шипят вокруг и не понять, где передовая. Облачное небо светлеет и все понимают - на передовую нужно выйти на рассвете, тайком, и отсутствие командира и какого движения волнует людей и злит. Ругаются бойцы, поминая бога-мать, и, плюнув на страх и близость передовой, не выдерживают и начинают покуривать, пряча в рукава шинелей предательские огоньки самокруток. С куревом сейчас хорошо, всем выдали двойную норму махорки, вместе с сухим пайком, хватит на два дня. Ругаются командиры отделений. Когда появился старший сержант, окружили его - надо идти, нельзя ждать больше! А куда идти неизвестно - проводника нет!

- Взвод! Слушай мою команду! - Командует Тулупов и ведет взвод в направлении, которое сам определил.

По лощине тянутся в тыл раненые, в кровавых бинтах, хромая. Настроение у раненых совсем не бодрое. Один остановился, попросил закурить. Председатель в чалме из бинтов, рукав гимнастерки отрезан, правая рука в повязке висит на лямке из бинта, перекинутой через шею.

- Разве их вышибешь ... - Ответил на вопрос, что там впереди. Командир его взвода был расторгнут миной, из четырех командиров отделений двое убиты, один тяжело ранен и лежит сейчас там, где ранили, истекает кровью. И вынести невозможно, двое попытались, полезли - убило. Взводом командует младший сержант, но какой это взвод - одно название, из пятидесяти четырех бойцов осталось десять - двенадцать.

- Я их, хохлов-то, по правде сказать, и не видел глазами - по щелям сидят. Мы в открытую премьер, а они только из пулеметов татакают. У них там дот на Доте, Все пристреляно, одной проволоки сколько понатянуто! Только кто подымется - сразу со всех сторон: и-и-и ... Так секут - даже трава и та, как под косой ложится. Надо их танками давит, а то нас одних пустили, пехоту. Что я против их дотов этим вот самопалом сделаю? Все равно, что коровье гамно в них бросать ... - Солдат со злостью пнул свою СВТ. Маленькие его глазки в воспаленных безбровым веках, после всего, что пришлось его увидеть на поле боя, смотрели на мир мутно, бессмысленно, диковато.

Минут через двадцать стали прозревать в утренних сумерках размытые темнотой силуэты домов. Вспыхивает неожиданно ракета и бросает бойцов на землю - неужели противник так близко? Командир первого отделения вызывается пойти разведать ли село. Поднимает бойцов, разворачивает в цепь и идет. Все остальные лежат, смотрят им вслед - что будет, что произойдет? Ничего не произошло. Отделение доходит до деревни и кто из бойцов бегите обратно - по ним, значит. Сержант дает команду и вот уже нетерпеливо ожиданием ротный встречает его:

- Куда вы, мать вашу ... подевались?

Тулупов объясняет.

- Мигом на передовую! Вот проводник. И бегом, бегом! Рассвет скоро. - И никаких раздумий, никаких сантиментов, только - быстрее, быстрее, пока не рассвело, пока спасительная темнота скрывает их от недобрых чужих глаз ... Быстрее, быстрее ... День создано для артиллерийских наблюдателей, днем без устали молотят вражеские батареи, днем густые цепи снова и снова рвутся вперед и не смолкает над бескрайним пшеничным полем хриплый рев - "ура !.."," ур-ра !..", "ур- рр-ра! .. "- советской пехоты.

- Есть бегом! - И взвод трусцой трусит по узкой тропинке, Тулупов едва поспевает за проводником, пытается смотреть только вперед, но какая сила заставляет его сверкать по сторонам и каждый раз взгляд натыкается на распростертые тут и там трупы - словно какой ужасный сон.

- Наступали? - Странный вопрос, проводник оглядывается на старшего сержанта, как на какого увальня-придурка. Разве сам не видишь, что ли?

- Наступали.

- Ну и как?

- И не спрашивай, сержант. - Махнул рукой проводник. - Впервой, что ли?

- Впервой. - Признался сержант. И спросил: - Полком наступали?

- Нет. Батальоном. - Скривился проводник и добавил, вкусно перед этим выругавшись, облегчая этим свою душу. - Перед нами Еще одна часть наступала. Тоже не вышло. Все поле нашими усеяно ...

Снова в груди что-то кольнуло и Тулупов ни о чем не спрашивал - переварить все это нужно. Лес редеет и сквозь деревья просвечивает большое поле ... Поле боя? Все пространство холмистый от тел погибших. И весь изрыт воронками от снарядов. На дальнем краю поля чернеют несколько танков.

Тулупов тут же, на опушке наталкивается на лейтенанта, возбужденного, с красными уставшими глазами. С ним двое в пилотках и пятнистых комбинезонах. Говорит лейтенант полушепотом, хрипло.

- Понимаешь, наступали дважды. И ни хрена не вышло. Осталось двадцать. Держи оборону. Коротко обстановочку. Пошли поближе ... - И тянет сержанта за рукав к краю леска.

- Прямо ручей и за ним высота двести один и шесть. По высотой шоссе. Правее - Мезеновка, Ее и будете брать. Слева роща на высоте двести четырнадцать и восемь. Как видишь, противник с трёх сторон. Наступали на Мезеновку. Как рассветет - начнет давать. Рассредоточь людей. Ну, Все ясно? Тогда бывають ...

- А где окопы? - Бормочет Тулупов. - И минные поля где установлены? Объясн, не торопись ...

Лейтенант сплевывает себе под ноги. Видно, что ему хочется поскорее убежать отсюда.

- Окопы? Ишь чего захотел! Ни хера здесь нет! Об мины тебя вот, Саперы лучше меня объяснят. Проходы они вчера сделали. И Запомни - оборона в хохлов на обратных скатах построена. НЕ обожгись, а то положиша Своих людей, как я положил. Ну, бывають, желаю успеха. Не забудь выстав наблюдателей. - Лейтенант мгновенно собирает своих и третий взвод остается совсем один ...