Андрей Родионов - Французский дьявол

Едва отзвучала трель, как над гребнем холма появилась голова Лотарингского Малыша. Прищурившись, я различил даже дуло кулеврины. Едущий впереди коренастый бородач все так же зорко поглядывал по сторонам, и не успел его конь сделать пяти шагов, как с гребня холма донесся нарастающий топот. Завидев летящую галопом тройку всадников, сержант резко натянул поводья и вскинул правую руку. Его грудь расширилась, набирая воздух, и в тот же момент с гребня холма грохнула кулеврина Лотарингского Малыша.

Воины изумленно раскрыли рты, круглыми глазами уставились на обезглавленное тело сержанта, один начал тереть лицо, стряхивая брызги крови и мозга. Кулеврина — страшное оружие в умелых руках, и наш стрелок вновь ухитрился завалить одним выстрелом сразу двоих англичан! Я хищно оскалил зубы, наводи арбалет в спину одного из охранников, сухо щелкнула тетива, отправляя в короткий полет арбалетный болт, и тут францисканцы поравнялись с караваном. Сьер Габриэль и парижанин с разгону метнули копья, шевалье де Кардига молниеносно взмахнул мечом, не задерживаясь, троица пронеслась дальше, рубя в капусту оторопевших от неожиданности британцев.

Я мельком глянул на шесть неподвижных тел, щедро орошающих дорожную грязь потоками алой крови, и вскинул следующий арбалет, выбирая цель повкуснее. Какой же все-таки молодец сьер Габриэль! Пока я подрывал арсенал, гасконец успел выбрать для нас тройку механических луков, не забыв прихватить к ним две связки арбалетных болтов. Профессионал войны, и больше тут ничего не скажешь. Щелкнула тетива третьего, последнего арбалета, вынося из седла очередного британца, я подхватил копье и кинулся к месту боя.

все-таки простые солдаты не ровня опытным рыцарям, особенно в таких вот скоротечных схватках. Длинный английский лук — оружие пешего воина, с коня из него не выстрелишь. Тем более что с натянутой тетивой луки не хранят, от этого они портятся, да и тетива выходит из строя. Но кто бы дал британцам время спешиться и вооружиться луками? Оглушительно звенела сталь, англичане растерянно перекрикивались, чертыхались и взывали к Богу, но тот, разумеется, не помог.

Я ограничился тем, что наблюдал за схваткой со стороны, не вмешиваясь, все-таки конная рубка — неподходящее место для пешего. Лишь однажды, когда какой-то хитрец с крыши фургона попытался ударить в спину Жюля де Фюи, я изо всех сил метнул копье. Выронив тяжелый топор, неудачник свалился прямо под ноги истошно ржущих коней. Вновь грохнула кулеврина, вынося очередного англичанина из седла, на том бой и закончился.

Я восхищенно помотал головой. Для меня просто загадка, каким образом Малыш ухитряется так быстро перезаряжать свою пукалку.

То и дело проваливаясь в грязь чуть ли не по колено, я пошел вдоль фургонов, тщательно пересчитывая трупы. С караваном было покончено. Жюль, спешившись, ходил от тела к телу, длинным кинжалом перехватывая глотки покойникам. Как мы заранее решили, не должно было остаться в живых ни одного британца, ведь у приличных людей считается дурным тоном, когда кто-то из выживших с криком начинает хватать тебя за шиворот в людном месте. У тела обезглавленного сержанта парижанин на секунду замешкался и с тяжелым вздохом пошел дальше. Да, огнестрельное оружия пятнадцатого века — вещь страшная, и коли уж ты ухитрился попасть из кулеврины в человека, то раны он получает никак не совместимые с жизнью.

Из первого фургона сьер Габриэль за шкирку выволок невысокого упитанного блондина в роскошной черной куртке и узких, в обтяжку, штанах.

Господин Шорби растерянно оглядел нас и, зацепившись взглядом за мое лицо, истерически взвизгнул:

— Как это следует понимать? Вы же нанимались ко мне в охрану!

— Понимать это следует так, господин купец, — по-волчьи ухмыльнулся наваррец. — Нам очень нужно ваше золото. Где вы его прячете?

Наивный торговец упрямо сжал губы, словно это могло его спасти. Жизнь — штука жестокая, бывает, пытают и дворян, что уж говорить о простолюдинах!

— Нашел! — из третьего фургона выглянул сьер де Фюи, победно звеня увесистыми мешочками. — Тут с избытком хватит на все, что мы собирались купить!

Купец тонко вскрикнул, его пухлые руки прижались к груди, словно пытаясь задержать тонкую красную струйку. Он что-то жалобно простонал, ноги подогнулись, с громким всплеском тело рухнуло в жидкую грязь. Наваррец деловито вытер кинжал о роскошную куртку покойника и равнодушно отвернулся.

— И на оружие хватит? — холодно спросил шевалье де Кардига.

Как ни удивительно, лицо командира даже не покраснело, словно короткий бой не успел его разогреть. Для воина, который привык сражаться в полной броне часами, пятиминутная схватка — пустяк.

— На любое оружие, какое только захотите.

— Прекрасно.

Шевалье де Кардига спешился, подхватив клинок сержанта, повертел им перед собой, пару раз взмахнул в воздухе и довольно хмыкнул:

— А меч неплох, признаю.

— По сравнению с тем куском железа, что ты таскал, любой меч покажется Эскалибуром, — задумчиво отозвался гасконец, внимательно разглядывая еще один клинок, поднятый с земли.

Он подошел к одному из трупов и ткнул его мечом, проследив, на какую глубину лезвие вошло в тело, коротко взмахнув, без труда отсек сначала одну, а затем и другую руку. Лицо сьера Габриэля посветлело, он довольно потер сухие ладони и бодро сказал:

— Черт возьми, это мы удачно попали! Давайте-ка внимательнее познакомимся с прочим барахлом, которое эти подонки вывезли из нашей благословенной Франции.

Сталкиваясь плечами, мы бросились к последней телеге. Нетерпеливо сверкнули клинки, затрещала распоротая дерюга, полетело в грязь какое-то тряпье, наваленное сверху, и тут, наконец в самой глубине блеснула сталь. Мы затаили дыхание, благоговейно перебирая наше — да, уже наше! — оружие. все-таки истинная любовь, живущая в сердце каждого настоящего мужчины, — это любовь к оружию. Любовь к Родине, женщине, родителям и прочему, разумеется, тоже имеет место, но уже после. Понятно, что оружие не самоцель, это всего лишь средство подтвердить свои притязания, защитить место, которое ты занимаешь в мире, оборонить от нападок свою честь.

Вот вам вся правда как она есть. И беды грозят любой стране, где по каким-то якобы высшим соображениям мужчин лишают права на оружие. И как бы ни старались в мое время отучить мужчин от опасных игрушек, я предсказываю, что ничего у наших политиков не выйдет. Волка не научишь питаться брюквой, а настоящий мужчина всегда предпочтет женщине оружие. Се ля ви, как говорят у нас в России.

Уже через несколько минут мы гордо щеголяли в новых доспехах, пояса у всех приятно оттягивало родное, французское оружие, вдобавок мы навьючили на трофейных лошадей все, что только смогли. Пора было уходить.