Юрий Гулин - Сослагательное наклонение

Корреспондент (после небольшой паузы):

— А что стало с теми, кто совершил злодеяние, послужившее причиной тех событий, в которые вы были вовлечены?

Мороз:

— По настоянию Объединенных Наций многие из них предстали перед международным трибуналом, были осуждены и приговорены к длительным срокам тюремного заключения.

Корреспондент:

— Многие, но не все?

Мороз:

— До полного торжества справедливости нам предстоит еще долгий путь. Мы ведь до сих пор в разных уголках земного шара трактуем это понятие — справедливость — по разному.

…

Корреспондент:

— Макс, ответьте, если захотите, вот на какой вопрос. Как вы оцениваете продолжающееся усиление военной мощи России?

Мороз:

— Хотите загнать меня в ловушку? Ведь чтобы я не ответил, вы спросите: вы говорили сейчас как русский или как миротворец?

Корреспондент (нарочито испуганно):

— Прекратите читать мои мысли.

(Оба смеются)

Корреспондент:

— Ну а все-таки, вы можете ответить на мой вопрос?

Мороз:

— Попробую… Главное условие, делающее Мировую войну наименее вероятной, это соблюдение равновесия сил. В конце прошлого — начале нынешнего века это равновесие было нарушено в пользу блока НАТО вообще, и США в частности. Этот дисбаланс силы привел к тому, что США и их союзники провели ряд военных операций против тех стран, которые так или иначе не желали включаться в навязываемый им миропорядок. С другой стороны достаточно было в какой-либо стране вывести несколько тысяч человек на площадь, хором прокричать магические слова: «мы за американский образ жизни.», как эти страны автоматически причислялись к демократическим, хотя истиной демократией в них «и не пахло»…

Корреспондент:

— А какую демократию вы считаете истиной?

Мороз:

— Ту, где есть демократически построенное государство, и демократически настроенные граждане, или, по крайней мере, большинство из них.

Корреспондент:

— И кто же, по-вашему, должен строить такое государство и менять настроение его граждан в сторону демократии?

Мороз:

— Ответ очевиден: сами граждане. При этом любая попытка прямого вмешательства извне, — пусть даже это вмешательство продиктовано самыми благими намерениями — должна пресекаться мировым сообществом самым решительным образом.

Корреспондент:

— А как быть в том случае, когда власти того или иного государства препятствуют развитию демократии в своей стране?

Мороз:

— В этом случае надо, прежде всего, помнить что «народ заслуживает то правительство, которое оно имеет». Если народ не готов к демократическим переменам — навязывание ему этих перемен ни к чему хорошему не приведет. Демократия на экспорт — утопия. А вот быть со стороны демократических стран примером для определенных стран — это и есть, с моей точки зрения, наиболее правильный метод распространения демократии. И не важно, сколько времени займет путь демократических преобразований для той или иной страны. Важно чтобы каждая страна прошла этот путь самостоятельно.

Теперь о балансе сил. Я считаю, что военное усиление России, равно как и военное усиление Индии, Китая и еще ряда стран — всего лишь ответ на чрезмерное усиление США и НАТО.

Корреспондент:

— То есть, вы считаете нормальным, что страны, обладающие определенным потенциалом будут продолжать наращивать свои вооруженные силы, а страны таким потенциалом не обладающие будут объединяться в военные блоки, чтобы их совместный потенциал был на соответствующем уровне?

Мороз:

— Разве я это сказал? Мне кажется что державы, обладающие большим военным потенциалом должны решать вопросы сдерживания роста вооружений за столом переговоров, как собственно и происходит. Что касается военных блоков… Их не должно быть вообще.

Корреспондент:

— Простите?..

Мороз:

— Я имею в виду, что страны, для которых содержать современные вооруженные силы слишком накладно, могут со временем от них отказаться совсем.

Корреспондент:

— А что взамен?

Мороз:

— Вооруженные силы, арендованные у ООН.

Корреспондент:

— Вы имеете в виду миротворцев?

Мороз:

— Ни коим образом. Я имею в виду обычные вооруженные силы, находящиеся под эгидой ООН и направляемые в ту или иную страну, по ее заявке, для защиты ее территории от внешней угрозы.

Корреспондент:

— Это новый проект ООН или только ваша идея?

Мороз:

— Это пока идея, но уже не только моя. Сара, пусть простят меня читатели вашей уважаемой газеты, но более подробно на эту тему я говорить перед столь широкой аудиторией сегодня не готов.

…

Корреспондент:

— И последний вопрос. Как вы поступите, если, пусть чисто гипотетически, предположить, что Мировая война все-таки начнется?

Мороз:

— Хоть этот вопрос и из области фантастики, я вам на него отвечу. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы это не произошло. В противном случае, я этого не увижу.

Корреспондент:

— Почему?

Мороз:

— В случае войны Миротворцы умирают первыми.

Корреспондент:

— И на этой немного загадочной фразе мы заканчиваем наше интервью с господином Морозом. Еще раз поздравим его с присуждением ему Нобелевской Премии Мира и пожелаем ему всяческих успехов во всех его начинаниях. Спасибо, Макс.

Мороз:

— Спасибо, Сара.

… - То, что эта Сара Крнор положила на тебя глаз — это очевидно. А вот твою позицию в этом вопросе я до конца не уловила… — голос Наоми звучал задумчиво.

— Какую такую мою позицию ты имеешь в виду, Шоколадка? — Максим старался говорить нарочито весело.

— Положил ли ты на нее глаз или нет…

«Кто про что…» — подумал Максим, но вслух этого говорить не стал, а только подошел к креслу, куда с ногами забралась Наоми, поднял свое сокровище на руки и отнес в спальню, не забыв закрыть за собой дверь — это уже от нас с вами…

… Максим покинул палатку, которую он шесть дней назад разбил в безлюдном уголке одного из национальных парков Соединенных Штатов. «Пора!». Мороз уверенно двинулся в выбранном направлении и вскоре оказался на краю тридцатиметрового обрыва. Максим заглянул вниз. Под обрывом отчетливо просматривалась ровная каменистая площадка. Максим с удовлетворением прислушался к своим ощущениям. Ни страха высоты, ни какого-либо возбуждения он не испытывал. «Отлично!». Мороз посильнее оттолкнулся правой ногой и прыгнул вниз «солдатиком». В полете он повторял «про себя» заветную фразу, которую, в свое время, прошептал ему на ухо Казимир Янович Каминский. За мгновение до соприкосновения с поверхностью пришло, теперь уже привычное для Максима, состояние. Он как бы вошел в некую гравитационную подушку, которая погасила скорость падения. Правда, не до конца, но весьма даже существенно. Максим приземлился на полусогнутые ноги и завалился на бок. Ощущение от столкновения с поверхностью было таким, как если бы он совершил прыжок с парашютом. Горнолыжный костюм, в который был облачен Мороз, смягчил удар. Вскоре Максим был уже на ногах, совершенно целехонький, и абсолютно счастливый.