Алекс Кун - Петербург

Петр постоял, посверкал глазами — то ли сказать что хотел, то ли раздумывал. Потом кинул на ходу «Добре» и ушел темным силуэтом в сторону россыпи светлых окон.

Отвратительно поговорили. Как обычно есть два мнения — монарха, и неправильное.

Вытащил из внутреннего кармана тонкую прямоугольную шкатулочку с трубкой, повертел ее в руках. Значит — план «Б»…. Не хочется то как…

Курил, просто отдавшись умиротворяющим звукам вечера, вытянув ноги и устроив голову на резное дерево ограждения беседки. Ладно, все это лирика, пора идти на причалы, где расцвеченные огнями, под не умолкающий грохот и извивающиеся змеи загрузки, стояли канонерки. Жизнь продолжается.

Условное утро встречал раньше всех в Вавчуге, сидя на марсе бизани Гонца и проверяя механизм фиксации выдвинутой стеньги. На стапеле это все было проверено, но теперь на канонерках шла проверка по второму кругу — уж больно много было мелких сбоев уже проверенных узлов.

Снизу гудела палуба Гонца, перекрикивание мастеров прерывали звонкие удары кувалды. Из труб к марсу поднималось облако выхлопа котлов, теплое и слегка влажное — следующим пунктом, будем отстраивать паровые конденсаторы.

Кроме утра, первым заметил сытую, выспавшуюся, змею свиты, приближающуюся к причалам. Неужели вторая часть? Останусь на марсе, прикинувшись стеньгой! Второго обеда, до самого ужина, мне не пережить. Еще от первого впечатление не выветрилось.

Но змея завернула на городской причал, неторопливо втягиваясь в струги. Трусливо решил переждать очередной тайфун на мачте, делая вид, что просто жду, не ослабнут ли зацепы фиксаторов. Даже дергал их рукой для вида, хотя это из серии — точить якорь.

Нашли. Вот почему у гонцов такое радостно-возбужденное выражение моськи, когда они находят свою жертву?… Ладно… Кличет, так кличет, спускаюсь.

Петр на весь причал сверкал свежестью и неукротимой энергией. Чем-то напоминая мне наши первые электродвигатели, которые выли и искрили щетками. Но в этот раз Петр был не настроен на разговоры, да и струги его полков, уже выходили на стержень Двины. Словом, чемоданное прощание, с наказами через месяц быть в Архангельске, и так далее. Отмучился.

А денек то начинается очень даже неплохо!

Так думал ровно до тех пор, пока от причалов отходили струги, провожаемые массой высыпавшего на берега народа. Когда флотилия вышла на стержень, перевалила его и начала разворот против течения, прижимаясь к дальнему берегу, сзади раздалось покашливание.

— Эээ … Мастер, не соблаговолите ли глянуть ….

Развернулся к толпе скопившихся за спиной мастеров, оценил их плотоядные взгляды и не рискнул дальше испытывать народное терпение.

Шли по цехам — дивился на любовно доставаемые мастерами из-под верстаков или с полок диковины, заботливо укутанные в тряпицы, а то и упакованные в деревянные шкатулки. К слову, Петр, инспектируя цеха, получил еще одну гору подарков — не только верфи готовились к приезду государя. Как выяснил вечером, государь еще и отдарился, деньгами и иконой — якобы животворной. А пока вертел в руках новинки и усовершенствования, а мастера охотно раскладывали чертежи и тыкали пальцами в затыки, или наоборот, ждали от меня, чтоб потыкал. Даже взбодрился слегка. Есть такое состояние — когда на вторые бессонные сутки вроде взбадриваешься, и чувствуешь себя огурцом. Правда, обычно после этого рубит.

Вертел в руках модифицированный «комбайн ружейный». Мастерам понравилось мое наименование этого порочного чуда оружейного гения — и теперь мои руки оттягивала «Кобра». Правда, на этот раз в вину комбайну можно было поставить только излишний вес и дороговизну. Зато плотность огня на дальней, средней и ближней дистанции затыкала за пояс все наши предыдущие творения. Для линейных войск — избыточно. А вот для небольших групп егерей — пожалуй, можно и раскошелится. Задумался. От пары сотен человек идущие к Архангельску полки корпуса не обеднеют. Может и пора расширять номенклатуру частей корпуса. Обратился к мастеру, с нетерпением ждущего диагноза.

— Семену уже давали попробовать? — по растянувшей бороду ухмылке стало понятно, что не только давали, но еще и с трудом отобрали потом — Тогда передай подмастерьям, чтоб два образца на стрельбище отнесли с припасом для всех стволов. В деле попробую. И Семена туда кликните. И револьвер новый прихватите, попробую и его.

Обследовал стационарную картечницу, но скорее для приличия — этого добра уже навидался и на двуколках, и на катерах и на канонерках, как оружие непосредственной обороны.

А вот в углу цеха, сразу за двуколкой, стояла еще одна двуколка — по началу думал — орудийный ящик, но мастера гордо представили свое творение как «ракетную сороку». Любопытная ассоциация. Дело в том, что выражение «сорок сороков», обозначающее великое множество — оно не на ровном месте появилось. Еще сотню лет назад оружейники создавали многоствольные «сороки». Достаточно вспомнить пятитонный, сто ствольный шедевр Андрея Чохова, который прикрывал Москворецкие ворота Китай-города в Москве, и лишь недавно был отвезен на пушкарский двор, в запас. Сотня ядрышек в 200 грамм — отобьет у любой армии супостата желание лезть в ворота. Правда, заряжать долго.

«Ракетную сороку» заряжать было не в пример проще, хотя вид она имела необычный — квадратные сварные трубы, набранные по шесть пусковых в четыре ряда, закручивались наподобие витого канделябра — не просто направляя реактивные снаряды калибра 80мм, но еще и подкручивая их для стабилизации. К слову, закручивание направляющих явно уже избыточно, можно было просто чуток подгибать стабилизаторы снарядов. Это мастера уже явно по аналогии с нарезными орудиями сделали. А с другой стороны — что мешает испытать оба варианта?

Сами снаряды для «сорок» обзавелись еще и небольшим носовым оперением, иначе бы они болтались в направляющих трубах. Хотя, и это не есть оптимальное решение. Но пока критиковать не буду — мастера явно не один десяток экспериментов провели. Пальнем — посмотрим.

— «Сороку» завтра к стрельбам подготовьте. Вижу, что червяки наводки сняты — соберите пока, как есть, и попробуем. А то вижу и иные рога подводные, но пока смутно — хочу в деле посмотреть.

Пообсуждали. Ракетчики горели желанием облагодетельствовать меня «снарядом, супротив кораблей». И мастер фейерверков им вторил. По их чертежам выходила дура 150 мм, больше похожая на удлиненный бочонок, так как дальность они брали небольшую, скромно умалчивая — что дальше будет просто не попасть. Предложил им посчитать, сколько надо пороху на этот снаряд, и сколько его надо на снаряд для пушки. Мы так пороху не напасемся! Хотя … для ракетных двигателей прессовали черный порох, а для флотских артсистем все больше шли нитробумажки…