Валерий Белоусов - Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости

— Окоп копаю, товарищ Маршал Советского Союза!

— Могилу ты себе копаешь, сопля зеленая… кто ж тебя так учил? Землицу надо аккуратно в бруствер утрамбовывать, а потом дерном покрывать, а ты ее рассыпал вокруг! Ее же за версту теперь видать, и накроют тебя веером по ширине траншеи…

— Товарищ Маршал, как окоп копать, я ученый. Да только именно ТАК мне и приказано!

— Кем приказано?! Где этот вредитель, рассукин он сын?!

— Здесь я, Климент Ефремович… — неслышно подошел к Маршалу Руссиянов. — Настоящая наша полоса обороны в трехстах метрах позади, замаскированная. А здесь мы макеты пушек поставим, в ложной полосе. Немцы вызовут авиацию, пробомбят, а потом и…

— Ты что же, Иван Никитич, думаешь, что они на пустые окопы купятся? Немец не дурак!

— Почему же на пустые? А если они разведку пустят вначале? Нет. В окопах будут бойцы, один батальон. Кто-то же должен отпор им дать, чтобы ОНИ поверили?!

— Ага, а наши бойцы потом отойдут…

— Не успеют они отойти, Климент Ефремович, просто не успеют. Тут все и останутся.

— Да. Понимаю… — задумчиво проговорил Маршал. — Помню, вот так же под Ростовом в Гражданскую — тоже, раз было… Мост есть в Батайске, через Тихий Дон… прикрывали его «марковцы» — интеллигенция, белая кость… все, почитай, снайперы, как один… Так товарищ Думенко послал на этот чертов мост эскадрон, чтобы, значит, наши товарищи дорогие шашками колючую проволоку перед въездом на мост порубали. А Железная кавдивизия уж потом и рванула аллюром три креста, когда товарищи красные герои свою задачу выполнили, да и полегли, почитай, там все, под белыми пулеметами… Только вот комдив товарищ Думенко этот эскадрон на мост сам вел, лично… А я, значит, с КП на это смотреть буду? Ну-ка, товарищ боец, дай-ка мне лопату… Что значит, не мое это дело? Для себя ведь стараюсь! Жить-то всем хочется!

И старый маршал начинает копать, негромко напевая себе по нос и совершенно перевирая мелодию:

24 июня 1941 года. 18 часов 40 минут.

Брест. Крепость. Цитадель

В воздухе нудный, тягучий гул. Вот они! В небе появляется семерка Ju-88. Белые ракеты взмывают в воздух…

— Ahtung! Die Aufmerksamkeit! Von allem in die Deckung, allem, niedergebeugt zu werden, jetzt werden sie beginnen!

Команды унтер-офицеров заставляют залечь немногих любознательных… такие еще остались, ведь война идет всего третий день…

Кое-кто даже фотоаппарат приготовил… эти из тех, кто потом будет повешенных партизан «фоткать»…

Из-за Буга на невиданное редкое зрелище любуются в бинокли господа штабные. Рядышком операторы из «Die Deutsche Wochenschau» стараются, чтобы захватывающее шоу увидали в любимой телепередаче немецкие домохозяйки…

Сначала пикируют «юнкерсы» с SC-500 (длина бомбы — 2022 мм, диаметр 470 мм).

Тяжкие удары обрушиваются на Цитадель… Клубы пыли и дыма скрывают ее и Восточный форт…

Остались ли там вообще живые? Да, это последние минуты Восточного форта. Весь правый фланг разрушило…

Летят в небо кирпичи и балки перекрытий. Крепость заволакивает дымом и пылью. У наших много убитых и раненых.

Среди клубов краснокирпичной пыли шагает майор Гаврилов. К нему отчаянно бросается красноармеец Огородников, хватает за рукав, как испуганный ребенок сильного и доброго отца:

— Товарищ командир, что же нам теперь делать?

И тут же боец осекся, потому что увидел, как по лицу отважного майора, оставляя в пыльной маске влажные дорожки, катятся слезы.

Огородников улыбается, ВЕСЕЛО машет рукой командиру, подбадривая его, лихо отдает честь, поворачивается через левое плечо и навсегда исчезает во тьме каземата…

«Утомленное солнце нежно с морем прощалось…»

Отгрохотали двенадцать чудовищных молотов….

Четко видимые силуэты самолетов уходят прочь… Но это еще не главное.

В небе остался только один бомбардировщик, кружащий над Крепостью… Это носитель сверхоружия SC-1800. Длина бомбы 3,5 метра, диаметр — 660 мм. Сами немцы называли ее Der Teufel.

Делая круги, одинокий бомбардировщик забирается все выше… Взвыли моторы — началось пикирование.

Вот от самолета отрывается отчетливо видимый «Сатана» — светло-голубая сигара. Секунды падения…

Взрывная волна валит всех на Северном острове. Брест потрясен — в городе повылетали последние стекла, жители увидели, как огромный столб дыма взмыл над Цитаделью.

Да. Хорошие кадры увидят немецкие любители Der Krieg im Stadion!

…В подвале Клаша отчаянно заслоняет собой бесчувственное тело Мохнача… [153] В РЕАЛЬНОСТИ. 28 июня шестерка «юнкерсов» из эскадры KG 3 сбросила 1800-кг бомбы на непокоренную Брестскую крепость. До этого Ju-87 безуспешно бросали там фугаски по 500 кг, но мощные крепостные стены держались. «Сатану» старые стены уже не выдержали…

24 июня 1941 года. 18 часов 45 минут.

Дорога Каменец — Пружаны

— Ага… авиацию ему достань… на этой «шарманке»! [154] Жаргонное название радиостанции среди радиохулиганов. Анрыл!

— Чего рыл?!

— Да уже ничего… это по-нашенски… по-английски!

— Додик, ты и английский знаешь?

— Да так чтобы разговаривать — нет, конечно… Я как тот грузин, которого спрашивают — Гоги, ты помидоры любишь? А он отвечает — кюшать люблю, а ТАК — не очень… Как радиоспортом увлекся — пришлось мне мало-мальски бусурманскую речь изучить… — объяснил Додик и тут же махнул на товарищей рукой: — Так, все затихли! Вроде, я кого-то слышу… ЦЩ, ЦЩ, ЦЩ, ЦЩ, U2XE, U2XE, К!

— ЩРА?

— Я U2XE.

— ЩРБ?

— Командир, срочно карту дайте… 85 километров, квадрат 85–12, отметка 103, 2 — Норд-Ост-200 метров.

— ЩРУ?

— Я на большой дороге, здесь много немецкой техники, я их остановил, буду держать, вызовите авиацию.

— ЩРД?

— Стою на месте.

— ЩРЗ?

— Ты что, глухой? Я U2XE, Додик из Могилева.

— ЩТС?

— ЩТС. Я на большой дороге, здесь много немецкой техники, я их остановил, буду держать, вызовите авиацию. ЩЛК!

— ЩРЛ.

— Додик, ну что? Договорился?

— Не поверите, командир, но нас только что послали… очень, очень вежливо! [155] Читатель, если тебе нужно пояснение — купи бутылку водки и обратись к любому радиолюбителю с вопросом, что есть Щ-коды? Уверен, он тебе не откажет!

Это же время.

В 85 километрах юго-восточнее. Штаб 61-го танкового полка

— Слушай, какой-такой Эспадо-Меспадо… Ну никак он не мог туда добраться! Сидит себе небось где-то под кустом, нас, серьезных людей, обманывает!