Иван Евграшин - Стальной лев революции. Восток

С моральным настроем у колчаковцев оказалось не лучше. Солдаты отступавших частей рассказывали о несметных полчищах большевиков, лавиной хлынувших через Уфу и Златоуст на Челябинск. Большими проблемами для оборонявшихся стали дезертирство и переход частей на сторону Красной армии. К примеру, Башкирский корпус практически в полном составе переметнулся на сторону красных и после небольшой проверки отправился в район Стерлитамака для прикрытия флангов наступающей группировки от возможного удара казаков из района Оренбурга. Башкирская конница не только прикрыла правый фланг Южной Ударной группы, но и своим появлением на направлении Стерлитамак-Оренбург создала угрозу для Оренбургской армии белоказаков, оказавшейся фактически в полукольце красных частей. Казаки объявили мобилизацию, но теперь им приходилось думать о том, куда отходить в случае наступления частей Красной армии на город, а не о том, где удобнее атаковать.

Тем не менее, Колчак принял и утвердил план генерал-майора Лебедева. Приказ о контрнаступлении поступил в войска, и его пришлось претворять в жизнь, используя для этого части Западной армии и последние резервы. План сражения белогвардейцев был таков. Центр должен удерживаться вблизи города, а оба фланга перейти в решительное наступление. Штаб Западной армии отправил свой эшелон на станцию Чумляк, а командующий армией с частью офицеров перебрались в город. Такой переход для непосредственного управления войсками был бы хорош при заранее установленной связи с боевыми группами. Но в данном случае эта мера только еще больше разрушила управление войсками. Никто не знал, где и кто находится, а также что делать. Кроме того, у колчаковцев практически не осталось резервов, способных повлиять на исход боя и оградить белогвардейцев от случайностей.

Когда передовые части Четвертой армии под командованием Фрунзе утром 11 января подошли к городу, они нарвались на сильный огонь. Тактика обороны белых оказалась весьма простой и действенной, ее использовали еще каппелевцы, отступавшие в ноябре-декабре к Уфе.

Глубокий снег не допускал движения на большом расстоянии вне дорог. Колчаковцы подпустили передовые части Четвертой армии к окраинам города на расстояние действительного огня, где заставили их развернуться и залечь. Морозы стояли сильные, поэтому выдержать такое лежание долго нельзя, а продвигаться вперед очень трудно. Через некоторое время Фрунзе отдал приказание об отходе. При этом многие передовые части понесли большие потери, так как артиллерия обороняющихся яростно преследовала огнем отступающих. В этот момент колчаковцы и пошли в атаку. Кое-где они добились успеха, но частичного. Решительной победы не получилось, да и не могло быть.

Михаил Васильевич Фрунзе, несколько расслабившийся после молниеносного взятия Златоуста и быстрого преодоления Уральского хребта, моментально собрался и, подтянув резервы, ударил по атакующим колчаковцам всей мощью. К 14.00 13 января Сибирская стрелковая дивизия белых полностью потеряла боевое значение, а большая часть ее солдат сдалась в плен. Уральская группа к этому времени вообще перестала существовать.

Перемолов атакующих колчаковцев, Фрунзе, по указанию Каменева, нанес удар не по центру обороны колчаковцев, а на их правом фланге. Красноармейцы сумели ворваться в город и выйти в тыл соединениям, обороняющим центр позиции противника. Солдаты недавно сформированных белогвардейцами резервных дивизий начали самовольно оставлять позиции, разбегаться и сдаваться в плен. Некоторые части в полном составе переходили на сторону Красной армии. Фактически это был разгром. Условия, затруднявшие атакующие действия войскам под командованием Фрунзе, теперь мешали белогвардейцам перегруппировать силы и попытаться исправить сложившееся положение. Сказалось и отсутствие резервов у противника.

Тем не менее, я очень нервничал весь день. Уже стемнело, когда принесли очередную телеграмму от Михаила Васильевича. Фрунзе меня очень обрадовал, сообщив, что дивизии противника, державшие центр обороны города, прекратили сопротивление и сдались в плен, тем самым, открыв Четвертой армии направление главного удара. Некоторое время спустя, пришло сообщение от Каменева, в котором Сергей Сергеевич рапортовал о взятии Челябинска. У меня будто камень с души свалился.

Через два с половиной часа все закончилось. Отдельные небольшие части и группы колчаковцев теперь пытались вырваться из города в направлении на Екатеринбург. Это направление оказалось единственным возможным путем для отступления, после того как наши войска, выйдя на восточную окраину Челябинска, блокировали железную дорогу Челябинск-Курган. Очаговое сопротивление колчаковцев в самом городе еще продолжалось, но ключевые точки Челябинска, так же, как и железнодорожные станции и депо уже контролировались красноармейцами.

Итог дня оказался неутешительным для противника, так как авантюрный приказ генерал-майора Лебедева выполнить не удалось. Плохо подготовленные, «сырые», деморализованные мощным наступлением Красной армии и плохо оснащенные части колчаковцев оказались совершенно не готовы к выполнению задач, поставленных Ставкой Колчака. Силы Четвертой армии под командованием Михаила Васильевича Фрунзе перемололи во встречных боях последние резервы противника. Второй Уфимский, Третий и Шестой Уральские корпуса и бригады оренбургских казаков были полностью уничтожены вместе со своими штабами. Погодные условия теперь мешали организованному отступлению белых. Многие замерзли, а большое количество солдат и офицеров армии Колчака попало в плен.

Дороги на Екатеринбург, Курган и Омск были открыты.

13 января 1919 года.

Железнодорожная ветка Екатеринбург — Курган.

В 100 вестах от Екатеринбурга.

Поезд Верховного Правителя России. 11:00.

Александр Васильевич Колчак не то, чтобы нервничал. Он пребывал в бешенстве.

Полчаса назад ему доложили о начавшемся вооруженном восстании большевиков в Омске. По сообщению, полученному из Ставки, бои в городе пока шли с переменным успехом. Восставших оказалось не так уж и много по сравнению с общим количеством колчаковцев квартировавших в городе. Бедой оказалось другое — в городе просто-напросто отсутствовали боеспособные части армии Верховного Правителя России. Две дивизии, начавшие формироваться недавно, считаться таковыми не могли, так как по численности не дотягивали до батальонов и состояли из мобилизованных вчерашних крестьян. Это «пополнение» с началом боев отказалось выполнять приказы и выходить из казарм. С другой стороны, ожидать иного поведения от людей, пока еще не прошедших солдатского обучения, несколько странно, но адмирала это мало интересовало. Он метался по салону пульмановского вагона, сбивая на своем пути кресла, и, в ярости сжимая кулаки, шептал: