Роман Злотников - Генерал-адмирал

— Ты… ты… — сипло выговорил брат, наконец-то справившись с кашлем, а потом махнул рукой. — Ладно, садись, рассказывай, что придумал.

И я рассказал…

На следующий день было официально объявлено, что русским императором принят к рассмотрению проект договора о дружбе и союзе с небольшим независимым государством на юге Африки — Трансваалем. А уже через три дня крейсерская эскадра Балтийского флота, догрузившись углем и приняв на борт увеличенный боезапас, покинула Кронштадт. На Дальний Восток также полетела телеграмма, приказывающая Тихоокеанской эскадре немедленно изготовиться к выходу в море. Кроме того, Русскому обществу пароходства и торговли было велено отозвать с линий все свои корабли, которые уже при строительстве были запланированы для использования в случае нужды в качестве вспомогательных крейсеров. На них даже были сделаны специальные подкрепления под палубу для быстрой установки орудий. Также было официально объявлено, что русским подданным рекомендуется покинуть пределы Великобритании и ее колоний. Ну и до кучи войска Московского военного округа известили о скорой передислокации в Туркестан для «подкрепления действующих там русских войск», но всякому имеющему мозги было понятно, что главной целью столь крупных сил, сосредотачиваемых так далеко на юге, является жемчужина Британской короны — Индия. И всем сразу стало ясно, что война — вот она, уже стоит на пороге.

Я же занялся сразу двумя проблемами — подготовкой флота к войне и разбором накопившихся завалов в личных делах. И самую большую проблему мне вывалил Чичагов. Он появился у меня на следующий день после моего разговора с братом. За прошедшие с нашей встречи полтора года Дмитрий Николаевич успел не только побывать в САСШ, как мы и уговорились, но еще и посетить Бельгию, имевшую крупные сталелитейные предприятия, Францию и Германию. А также смотаться к станице Магнитной. Вот оттуда-то он и привез мне проблему, о которой я ранее не подозревал… Рассказывал мне о ней Чичагов эмоционально, образно, но весьма точно — как архитектор. А я сидел за столом и рассеянно играл карандашом. Что еще оставалось делать, если, похоже, все мои планы накрылись медным тазом? У меня банально не вырисовывается экономика. Я стиснул зубы. Нет, ну надо же! Вроде все предусмотрел, кроме одного — острейшего недостатка топлива. Дело в том, что в степях на севере Казахстана очень плохо с топливом, а климат резко континентальный. И Чичагов прямо поставил передо мной вопрос: каким образом я собираюсь обеспечить выживание нескольких тысяч, а то и десятков тысяч человек, занятых на стройке в степи? Причем это был первый из вопросов. Поскольку основное промышленное, а затем и гражданское строительство, как раз вследствие отсутствия достаточного количества леса, планировалось развернуть из кирпича и бетона, опять же вставал вопрос о топливе для кирпичных и цементных заводов. Чем кирпичи обжигать-то? И взять уголь было негде. Приуральские месторождения скудны, гигантские запасы Кузнецкого, Печорского, Тунгусского бассейнов еще даже неизвестны. Доставлять уголь с юга России? Да с таким извилистым маршрутом он золотым станет, никаких денег не хватит. Везти лес? Та же картина. Нет, что лес все равно придется везти, в этом у меня сомнений не было, но я планировал везти его как строительный материал. Причем я собирался строить сушки и пилорамы прямо в местах вырубки, где-нибудь неподалеку от Челябинска, и доставлять железной дорогой уже готовый брус, доску и, возможно, фанеру. Но везти железной дорогой дрова для отопления… А какие еще варианты?

Я поднял глаза на руководителя своей группы архитекторов:

— И что вы предлагаете?

— Не знаю, ваше высочество, — развел руками Чичагов.

Я вздохнул. Черт! Опять самому голову ломать. Что ж, значит, надобно пересчитывать все диаграммы Ганта [25] Диаграммы Ганта — известный вид столбчатых диаграмм, широко используемый при планировании. в сторону большей параллельности действий… или последовательности. Но это означает потерю времени, возможно катастрофическую, если Русско-японская война состоится примерно в те же сроки. Нет, скорее надо пересчитать на большую параллельность. И хотя это вызовет серьезное удорожание проекта, да еще отнесет основные затраты на период, когда доходы от трансваальского золота еще только начнут поступать, — вариантов нет. Но осилю ли? Надо считать… Ладно, все равно с налету эту проблему не решить. Хотя Дмитрий Николаевич — молодец, молодец! Не говоря уж о том, что в своем относительно преклонном возрасте умудрился лично прокатиться до Магнитной, да еще и такую проблему вскрыл…

— Спасибо, Дмитрий Николаевич. Сейчас я не готов озвучить вам свое решение. Одно могу сказать точно — продолжайте работать. И кстати… — Я позвонил в колокольчик.

Дима Нессельроде тут же появился на пороге.

— Дима, Пироцкий далеко?

— Нет, Алексей Александрович, в угловой гостиной.

— Отлично! Позови его сюда. — Я перевел взгляд на Чичагова. — В общем, так, Дмитрий Николаевич, придется вам серьезно расширять проект.

— Расширять? — Лицо Чичагова сделалось озадаченным. Похоже, он был уверен, что изложенные им трудности заставят меня серьезно ужаться, если не совсем отказаться от своих планов, а тут такое заявление…

Я усмехнулся. А вот шиш! Я же не на собственный карман работаю. Прелести необременительной светской жизни в самых роскошных городах мира — в Париже, Нью-Йорке или там Венеции — мне и так вполне доступны и не очень нужны. Мне другой кайф подавай — нагнуть, как писал незабвенный Владимир Ильич, «объективные законы общественного развития». Тем более что я ему ни на грош не верил. Ну не проверяется его теория на мышах, права бабка… [26] В советское время ходил такой анекдот: «Как-то приехал секретарь обкома в дальнюю и, как тогда говорили, бесперспективную деревню, в которой жили всего три бабки (фантастика, конечно, откуда он мог там взяться, ну дык анекдот…). И тут подходит к нему бабка и спрашивает: — А скажи-ка, милок, кто ж эту самую социализму придумал — политики бо ученые? — Политики, бабка, самые великие политики — Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин. — Эх, жаль, что не ученые, — печально вздохнула бабка. — Это почему? — Дык те сначало-то на мышах проверяют…» Так что, мы, конечно, еще посчитаем, но «генеральная линия партии» вполне понятна. Что ж, значит, при самом неудачном для меня развитии событий мои заводы будут у меня отобраны. В казну ли, кредиторами ли — не важно. И даже если эти кредиторы будут иностранцами… да и хрен с ним. В таком случае начну помогать деньгами и всем, чем можно, большевикам. А уж они потом все национализируют. Зато заводы — будут, и не придется с такими жертвами строить их через сорок лет.