Александр Маркьянов - Период распада часть 4 (СИ)

— Я знаю, о чем ты думаешь, рафик. Парчмисты, когда пришли к власти на штыках шурави — они оболгали учителя. А ведь учитель принимал меня в партию, и я лучше знаю, о чем говорю. Этот позер и алкоголик прийдя к власти не собирался ничего делать, он был сыном генерала и считал, что работать не нужно. Никто не пришел воевать за него, когда надо было воевать [70] Исторический факт. В штурме дворца Тадж-Бек должно было участвовать до пятисот афганцев — сторонников Кармаля, вот почему для штурма выделялись с советской стороны относительно небольшие силы. Для них привезли оружие, но вместо пятисот человек явился… только один. — и учителя убили шурави. Но я уже простил за это шурави… они сами не знали что творили, проклятый Кармаль напел им в уши. Когда я последний раз я видел учителя — он был рад, как никогда, говорил что шурави вошли и всем будет легче — он ведь не знал тогда, что шурави пришли чтобы убить его, и Кармаль пришел с ними. Говорят, что в Хальке произошел раскол на два лагеря, а Парчам един… но как же он един, посмотри что происходит. Ведь каждый из парчамистов — кто сын генерала, кто сенатора, кто племенного вождя, и для каждого из них невозможно подчиниться другому, даже если дело идет об угрозе революции. Потом был обед, учителю стало плохо… и офицер, командовавший охраной, приказал мне оставаться во дворце, потому что был день пандшанба, четверг и многие офицеры ушли домой, офицеров не хватало. Потом начался бой… мы думали, что это пришли сторонники Тараки, но потом кто-то крикнул, что это шурави идут на штурм. Мы сражались… стреляли в шурави, а они стреляли в нас, а ты знаешь, как умеют воевать шурави. Меня ранило несколько раз, и я потерял сознание… а шурави отвезли меня в госпиталь, откуда я сбежал в свой полк, и никогда не говорил о том, что произошло. Но я точно знаю — кто виноват в том, что происходит, и что мы сделали не так. Учитель наводил порядок, а мы убили его и вместо него поставили негодяя и алкоголика Кармаля. Вот тогда то мы и предали свою революцию…

Полковник помолчал, обдумывая то, что он собирается сказать.

— Есть люди, готовые искупить предательство. Среди нас нет раскола. Мы все — воевали за революцию, и не отдадим ее просто так, в руки словоблудов. Ты готов присоединиться к нам и спасти революцию?

Алиму не нравилось то, что он слышал. Потом, многим позже он пожалеет об этом. Нет, не о том, что он сделает сейчас — о том, что он сделает потом, хотя на тот момент это и будет казаться ему именно тем, что должен сделать офицер и коммунист для спасения революции и Родины. Даже будучи бригадиром пакистанской армии, старшим оперативным офицером межведомственной разведывательной службы Пакистана Алим Шариф в глубине души все равно оставался сыном этой дикой и неприветливой земли. Афганцем.

— Я готов на все, чтобы спасти нашу революцию, рафик дагероль

Полковник улыбнулся

— Я в тебе и не сомневался. Ты мужественный солдат, и не раз доказал это. Таким как ты — место в рядах воинов, а не негодяев и словоблудов. Будь готов. Когда потребуется — я вызову тебя.

Время собирать земли — и время разбрасывать. Когда то давно — его пра-прадеды не смогли удержать земли, по праву принадлежащие Великой Османской Империи. Теперь — его время. Время собирать…

Капитан Абдалла Гуль, одетый в свою обычную форму, проверился — не едет ли кто за ним, потом свернул в сторону складов. Это была окраина города, бывший логистический центр армии США, теперь здесь были склады частных военных компаний, в которых много чего хранилось (поговаривают — и наркотики тоже). Вот только в одном из складов — были не только товары, были живые люди.

Охранялся склад довольно прилично — два бронированных Хаммера, пулеметы на каждом, пятеро статик-гардов. Капитан Гуль на американский манер хлопнул ладонью по ладони старшего поста и проехал дальше. А что проверять — DOD Badge, основной документ, удостоверяющий личность частного военного контрактора висел, где и положено, на левой стороне груди, а больше и проверять нечего. В этой стране были чужие и были свои, и если ты был свой — то ты был в самом деле свой, тебя не проверяли и не обыскивали. Рано или поздно за потерю бдительности предстояло расплатиться…

Капитан Гуль свернул налево, покатился по накатанной и засыпанной прикатанным катком щебнем дороге. По левую сторону от него были склады — серые, одинаковые, с устройствами контроля доступа, охраной у некоторых складов, которой платили в этой долбанной стране меньше всех — хорошо если пару сотен в день. По правую сторону стояли бесконечные ряды техники, Хаммеры с тяжелым бронированием и кустарно бронированные, MRAPы самых первых серий, высокие, неуклюжие. Только тут этой техники было около тысячи единиц, процентов тридцать годились только в металлолом, зато остальные семьдесят — могли еще послужить. Дело было в том, что вся эта техника была очень тяжелой, и в то же время плохо подходила для каких бы то ни было ТВД кроме ближневосточного. Везти ее назад, в штаты было слишком дорого, покупателей здесь почему-то не находилось — вот и стояла эта техника живым памятником безумной гражданской войне, бушующей в этой стране уже четырнадцать лет. Может быть — когда и пригодится, а может и нет.

Все это богатство охранялось системой контроля периметра и четырьмя статик-гардами… индийцами, кажется. Просто безумие — тысячу единиц бронированной боевой техники охраняется четырьмя людьми. Ничего — им эта техника еще очень пригодится, когда они придут сюда.

Свернул около нужного склада — дорогу он хорошо знал. Такой же склад, как и все остальные, и три последующих — тоже точно такие же. Все четыре арендованы одной из частных военных компаний, той же самой, на которую работает Гуль. Реальный хозяин — Серые волки. Номинальный — зарегистрированная в оффшоре компания с темным происхождением, следы которой ведут в Израиль.

Капитан Гуль поднес свой бейдж к пропускному устройству, лазерный сканер считал штрих-код и замок, закрывающий калитку в больших дверях, приглашающе щелкнул. Капитан шагнул в душную тесноту склада, еще более жуткую после уличной жары — и увидел, как по его комбинезону бежит красный зайчик лазерного прицела.

— Турция превыше всего! — сказал он в пустоту

Из-за штабеля — там хранилось оружие, боеприпасы, взрывчатка и много чего другого — показались два человека, один держал в руках автомат Мини-Узи последней модификации, с глушителем и лазерным прицелом, второй — винтовку Galil ACE со всеми возможными дополнительными приспособлениями, включая подствольный гранатомет. Израиль здесь ненавидели по-прежнему, может быть даже сильнее чем при Саддаме — и на случай если что-то пойдет не так, группа была вооружена только израильским оружием. Тем более что оно — одно из лучших в мире.