Борис Гринштейн - ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ

Через два дня китванги перекочевали на четыре версты к югу от развалин крепости. Саймон Фрезер отправился обратно в Канаду уверенный, что на Москва-реке Северо-западной компании закрепиться не удастся, а Баранов с войском поспешил к океану, торопясь захватить остаток лета и всё таки заложить в этом году свою будущую столицу.

4 августа 1808г. флотилия в составе "Клипера", "Невы", "Открытия" и "Рейнджера" вошла в небольшую бухту на юго-восточном побережье острова Ванкувер-Куадро. Не смотря на скромные размеры она могла вместить и в пятеро больший флот.

"30-го числа августа 808 года в день тезоименства е.и.в-ва назначен был день к поднятию в крепости флага, для сего посередине крепости, только размеченной, сделана была мачта со стеньгой, врытая в землю. По прочтении обычных молитв поднят флаг при пушечной и ружейной пальбе. Первые занятия при основании обращены были единственно на постройки. Несмотря на то что лес был очень близко, но великого труда стоило людям доставлять оный на место по неимению еще никаких (тягловых) животных. Русские и часть алеут заняты были рубкою и постройкою, а прочие таскою дерев из лесу и в течение года кроме крепости сделаны были: внутри оной казармы общественные, поварня, кузница и слесарня, балаган для товаров; вне крепости - баня и скотник с пригоном."

Экспансия РАК в южном направлении, ставшая стратегической задачей, нуждалась в легитимизации и поддержке со стороны государства. Последнее, по мысли Баранова, могло бы компенсировать недостаток сил у РАК для успеха подобной экспансии. Он обращается в ГП РАК и к Николаю Петровичу Румянцеву с просьбой учесть это обстоятельство и, предупреждая иностранную колонизацию, "хотя бы с казенной стороны могущественной показать вид". Речь шла о занятии Российским государством новоальбионского побережья, то есть Орегона и Северной Калифорнии - о чем мечтал Резанов. "…А довольно бы для оной (компании), - продолжает Баранов, - средины между тем занятием и Новороссийском, где лучшие промысловые состоят выгоды…", что в сочетании с отпугиванием бостонцев и разрешённой торговлей с Испанской Калифорнией было бы, по мысли Баранова, достаточно для процветания РАК.

Баранов направил Румянцеву соответствующее донесение от 1 июля 1808 г., а ГП РАК 5 ноября 1809 г. представило донесения Румянцеву, на основе которых последний подготовил доклад Александру 1. В докладе экспедиция Кускова мотивировалась стремлением Баранова опередить СШ, намеревающихся сделать поселение на Орегоне, и якобы имела целью "занять… место под селение" между Тринидадом и Сан-Франциско. Промысловая деятельность РАК в Калифорнии маскировалась поручением Кускову "выменивать там у диких дорогие меха". Император как бы ставился перед свершившимся фактом временного русского поселения в Новом Альбионе, нуждающегося в государственной защите, особенно от происков СШ, которые, "без сомнения, будут оному завидовать… Баранов же представляет, что по малолюдству Компания кроме временного занятия промышленниками сего места не в силах устроить прочной колонии, оградя оную крепостию. Он представляет, что для государственной пользы нужно сие поселение сделать казенное…" Румянцевым было заготовлено для царя и решение по этому вопросу, определявшееся тем, что "государство… в невозможности находится употребить на сие издержек". 1 декабря 1809 г. Румянцев сообщил РАК о решении Александра I, который "отказывая в настоящем случае производить от казны на Албионе поселение, предоставляет Правлению на волю учреждать оное от себя, обнадеживая во всяком случае монаршим своим заступлением". Это означало высочайшую санкцию на начало русской колонизации Нового Альбиона - в такой форме, которая оставляла правительству свободу дипломатического маневра.

В ожидании высочайшего решения Баранов пытался распространять промысловую деятельность в той самой "средине" между Новороссийском и предполагаемым "занятием" на юге, на которую рассчитывал в случае "казенной" колонизации Россией Нового Альбиона. Эта тема так увлекала Баранова, что он даже собирался сам возглавить экспедицию, которой придавал важное государственное и географическое значение и которую рассматривал как патриотический акт. Однако расстроенное здоровье не позволило правителю покинуть в это время Новороссийск, и командование экспедицией, как возможность "отличить себя знаменитым… подвигом", было поручено ближайшему помощнику и соратнику - Ивану Александровичу Кускову.

Экспедиция была отправлена на двух судах: небольшой шхуне "св.Николай" штурмана Булыгина и "Кадьяке" штурмана Петрова. Они отправились осенью, после окончания промысла и развозки товара по факториям. Каждое судно имело свою задачу. На "Кадьяке" следовали начальник экспедиции Кусков и промысловая партия, состоявшая из кадьякцев и лисьевских алеутов. На "Николая" же падала основная исследовательская нагрузка. Его главной задачей было описание берегов Нового Альбиона от пролива Хуан-де-Фука до залива Дрейка и "последнего к Св.Франциска мыса прежде всего бухт, заливов и островов, особливо не описанных прежними мореплавателями и приведение их в российское подданство".

"Николаю" предписывалось от пролива Хуан-де-Фука идти на юг до "порта Гренвиль" и острова Дестракшен, а оттуда - к "порту Граувс" (зал. Грейс) к северу от устья Орегона, чтобы соединиться с "Кадьяком", шедшим туда прямо из Новороссийска (Грейс был единственным значительным промысловым участком на всем побережье от Хуан-де-Фука до южного Орегона). Если же обнаружатся "промысловые выгодности", "Кадьяку" предписывалось остаться там для промысла на некоторое время. Если встреча не состоится, "Николаю" следовало идти далее в залив Тринидад, где было назначено второе место встречи двух судов. "Кадьяк" же должен был следовать прямо в Тринидад.

Исходя из предшествующего опыта, Баранов считал, что лишь места между заливами Тринидад и Дрейка перспективны для промысла. Залив Слободчикова, или залив Бодега, или место, "где стоял Кембель" (Малая Бодега) и которое Баранов, очевидно, полагал отдельным заливом, предстояло избрать "местом главнаго табара" и, базируясь в одном из этих мест, посылать отряды на юг и к Тринидаду для промысла и разведки.

На случай контактов с бостонцами, европейскими путешественниками, а также самими испанцами (возможность переговоров с последними представлялась желательной) Кускову предписывалось не обсуждать вопрос о территориальных правах, заявляя, что русские путешествуют на не занятом другими державами пространстве "единственно для упражнения в промыслах".

Особое значение, с расчетом на перспективу, придавалось отношениям с туземцами, которые здесь можно было строить практически на чистом месте. Чтобы завоевать симпатии будущих соседей, были необходимы отказ от агрессии и насилия, щедрость и терпимость. Предписывалось строго запретить и подвергать взысканию "малейшие… дерзости и обиды противу туземцев, стараяся снискать их дружбу и любовь подарками, прощая где будущих выгод виды замечены будут маловажные случаи воровства или какого обмана". Всеми своими действиями туземцев следовало приучить к тому, что русские и алеуты - их друзья, которых можно не опасаться. Впрочем, в связи с индейцами Баранов напоминал и о необходимой бдительности.