Александр Чернов - Одиссея Варяга

Так что на счет драпа, вы, наверное, погорячились, лейтенант… Но, в любом случае, какими будут ваши приказания?

– Балк Василий Александрович. Прошу не обижаться, капитан, я был не прав, простите.

– Владимир Евгеньевич Коссовский… Принимается… Рад знакомству. Вам, наверное, тоже не просто пришлось, сквозь строй-то?

– За броней, оно все полегче. Да и не пешком. Люди у вас до предела измотаны, как я вижу. Сначала марш к Артуру, потом, с пол дороги, обратно… Первое: давайте всех по вагонам, найти там места потише и выспаться. И давайте по сто за знакомство. А вам и в медицинских целях необходимо – усталость чуток снимет, – проговорил Балк с улыбкой отвинчивая крышку фляжки.

– Спасибо… В самый раз… "Шустов"?

– Он, родимый. Теперь, если не возражаете, мы прогуляемся до ближайшего опорного пункта, я вам покажу ваши позиции, их как раз сейчас оборудуют, и представлю вам приданых вам пулеметчиков.

– У вас и пулеметы имеются? – удивился штабс-капитан, – богато, однако, флот живет… У нас ни одного не было, потому, наверное, японцы нас и сбили с позиций… А до какого пункта мы прогуляемся, простите?

– Опорного, это как кость в скелете обороны. А по пулеметам – на каждый корабль первого ранга по паре приходится, в смысле – приходилось. Кораблей таких во Владивостоке сейчас пять, а толку от пулеметов на них в морском бою – ноль. Плюс со складов, плюс армейцев в городе разоружили, – разъяснил Балк, – еще с Питера успели почти две дюжины прислать… Итого мы в Артур везли сорок три Максима, причем на облегченных станках, скоро увидите. Правда, при прорыве пять повреждены, точнее, четыре просто заклинило, сейчас ремонтируются; а один и правда того – восстановлению не подлежит, сбит с крыши вагона шрапнелью. Патронов к ним – целый вагон. Но все одно, нам бы еще народу поболе, и с артиллерийской поддержкой БеПо – нас так просто не сковырнуть.

– Вы думаете в чистом поле остановить две или три дивизии японцев, которых поддерживают под три сотни орудий? У нас кроме полнокровного полка было почти шестьдесят орудий и прекрасная позиция с возвышенностью в центре. Держались восемь часов, пока нас по флангам не обошли… Хорошо хоть артиллеристы большую часть своих пушек подорвать перед отходом смогли. Вывозить их нам было не на чем.

– Было всего двести орудий у японцев, Владимир Евгеньевич, и правда было… Но мы при прорыве немного пошалили, – плотоядно усмехнулся одной стороной рта Балк, и много видавшему на своем веку штабс-капитану почему-то от этой усмешки стало немного не по себе, – два десятка орудий стояли в виду насыпи, и за их уничтожение я вам ручаюсь. 120 милимметров на суше – вещь серьезная. Особенно если с немецким фугасным снарядом. Да и пулеметный огонь, он, знаете ли, на дистанции прямой наводки поэффективнее орудийного – в зоне прямой видимости как метлой сметает. Что мы там наворотили огнем артиллерии по пушкам на сопках и за ними – одному Богу известно, времени посылать казаков на проверку не было. У меня всего-то шестнадцать лошадей на три бронепоезда. Да и, судя по тому куцему обстрелу, которому подвегались мои БеПо – боеприпасов у японцев тоже почти не осталось.

Как будто оспаривая слова лейтенанта, после противного свиста в километре от бронепоезда разорвался снаряд. В ответ после недолгой паузы отозвалась пара гаубиц "Ильи Муромца". Начинался новый день…

Первая попытка японцев организовать от кинчжоуской позиции продвижение в сторону Артура провалилась полностью и с большими потерями. Подпустив колонны передового японского полка на пол версты, с расположенных в стороне от дорог высот из замаскированных огневых точек разом ударили несколько пулеметов. Попытка развернуть фронт и атаковать пулеметную позицию рассыпным строем была пресечена огнем во фланг цепи второй группы пулеметов, стоящих в окопах на обочине дороги. Причем они любезно молчали, пока японские цепи не подставились под фланговый огонь. Попав в огневой мешок, японцы в беспорядке отступили.

Следующие попытки нащупать обход пулеметных позиций раз за разом натыкались на плотный огонь. Теоретически, пулеметы можно было бы подавить артиллерией, но снаряды еще надо было доставить из Кореи. Собраные с бору по сосенке полсотни снарядов пропали вместе с выдвинутой на прямую наводку батареей – стоило ей занять позиции и начать обстрел, как на перегон вылетели два бронепоеза и перемешали орудия и рассчеты с землей орудийным и пулеметным огнем.89 Пришлось снова просить Объединенный флот прислать канонерки для обстрела русских позиций с моря, но тем сначала пришлось пополнять боекомплект, и свое веское слово они смогли сказать только через три дня.

За эти дни к Балку россыпью подошли около четырех батальонов, увеличив силы Балка до двух полков, три батареи полевых и пара морских 120-миллиметровых орудий с расчетами, но главное – кран на железнодорожной платформе, что позволило растащить обломки взорванного паровоза и провести наконец эшелоны с грузом в Порт-Артур. Прибывший с морскими орудиями мичман Лисицин с "Ретвизана" принес слух о якобы разбитом "высочайшей дланью" носе Фока, отказавшего было Михаилу в выдвижении войск обратно на перешеек.

Авторитет и популярность Великого Князя Михаила в армии и на флоте стремительно росли. Этому способствовало и отбитие второй попытки штурма русских позиций японцами под его руководством. Сам Балк к этому моменту отбыл в Артур на поезде, ему надо было отвезти в госпиталь Ветлицкого, поймавшего в грудь шальной осколок, и состояние которого внушало определенные опасения. Ну, и кроме того, представившись лично Степану Осиповичу Макарову, заняться наконец главным делом, ради которого он и прорывался в Артур – извлечением из прохода у Тигрового хвоста пробки по имени "Фусо".

В короткой, на бегу, беседе, когда Михаил сходил с прибывшего из Артура поезда, а Балк в него загружался, Василий поинтересовался, с чего это Его Высочество снизошел до рукоприкладства.

– Да пальцем я этого Фока не трогал, – явно не в первый раз отмахнулся от Балка Великий Князь, – просто он столь активно не хотел высылать подмогу на перешеек, а потом все порывался вместо дела устроить празднования и молебен в честь моего прибытия, что я и правда вышел из себя. Ну, пару не слишком подобающих выражений употебил. Короче говоря старик перенервничал, и у него кровь носом пошла… Уже надоело это всем объяснять. Я уже на клинке три раза, три раза клялся что пальцем этого жандарского гения не трогал. Ну и что толку? Времени нет каждого переубеждать.

– Да к тому же и бесполезно, уж больно легенда выходит красивая, молодым офицерам это, кстати, даже нравится, ворчат только те, что чином повыше, – пробормотал Балк, – давайте лучше повторим, как вы тут без меня будете неделю обороняться. Пункт за пунктом, как мы по дороге планировали, с минимальными потерями и максимальным ущербом. Отходить – можно и нужно…