Александр Чернов - Одиссея Варяга

Кстати, от блюд местной кухни, что нам вчера Беклемишев со своего стола прислал, я в восторге. Признаться, у нас во Владике ничего подобного и в помине не готовят.

– Стола, это того, который "ножками вверх", что ли? – усмехнулся Безобразов.

– Ну, да… Только ради бога при нем так про "Наварина" не говорите, обижается же человек…

– А… Обижайся, не обижайся, а весь народ наш так его и зовет, от самого Абукира. Как ляпнул тогда кто-то на мостике: "Смотрите, смотрите! "Стол" щасс в "Ринауна" въедет!"

Посмеялись… А вот, прилипло же, прости Господи! Но все лучше, чем "Блюдо с музыкой", хотя этот "Стол" в одиночку уже три приза словил. Мы вот, на крейсере, двоих только сподобились. "Нахимов" так вообще одного. Правда, судя по продолжению, этот один может и всех наших стоит. Родионовские, конечно, недовольны, но пускай себе на поживу еще ловят. Кстати, должны были на бункеровку еще вчера притопать… Такое у нас бывает. Сутки – двое, еще ничего не значит. Вот когда "Океана" с Егорьевым хватились, дней десять ожидаючи, попсиховали все. Я уж почти решился телеграф запускать. Кто-ж знал, что он угля с трофея своего первого черпанул, и благодаря этому еще двоих стреножил. Американец-то, тот, что с керосином, газолином и маслом машинным, больше восьми узлов не полз.

Правда третьего его приза – немца – мы потом отпустили, после получения им соответствующей накачки от Сайпанского "островоначальника", естественно… Но это указание – пойманных немцев на разбор к губернатору и его решение – как я понял часть нашего уговора с Берлином. Они нам не мешают в Бахии за Сайпаном стоять, а мы их соотечественников-контрабандистов не топим, а к ним на "разбор" ведем. Какой "разбор" ясно же – двоих поймали и обоих же по просьбе губернатора отпустили.

А вообще-то, Всеволод Федорович, для наших дел вспомогательные крейсера очень хороши оказались. Из всего того улова, что за Сайпаном под присмотром "Храброго" и миноносцев отстаивется, больше половины на счету этой четверки гнедых. Как и из тех пароходов, что уже у вас во Владике – пять Егорьевских "скакунов" добыча.

– Петр Алексеевич, кстати, насколько я помню, Свенторжецкий ведь с Егорьевым уходил…

– Да. И Евгений Романович, о нем высочайшего мнения. По его представлению произведен в капитаны 2-го ранга. Я его к себе забрал, потому как полно штабной и шифровальной работы. Организация охраны стоянок, оприходывание и отправка во Владивосток трофеев. Допросы разные, изучение документов. Переписка с сайпанским губернатором. У него ведь английский и немецкий свободно и японский для разговорного сносно вполне. Мы тут уже совсем из сил выбивались… Спасибо Егорьеву, не пожадничал…

Неудачники у нас пока "Николай" с "Донским". Крупнее джонок им пока, увы, ничего не попадалось. Смирнов не унывает. Уголь принял и собрался завтра опять на север с "Алмазом" на пару. Но я ни Чагина ни его не пустил пока, так как Степан Осипович идет. Да и снаряды пусть догрузит. А вот Добротворский тот тихо бесится: и у Мальты, и у Джибути, и почти под Сингапуром ловил, а тут… Ну, не фартит ему пока и все тут…

Но "адмиралов" я, конечно, в крейсерство не пустил. И дальность маловата, да и если про береговую оборону японцев я правильно все понял… Короче, они у меня с "Храбрым" учатся стрелять по берегу. Чтоб как таблицу умножения, чтоб "от зубов отскакивало". Понятно, мне их командиры чуть обструкцию не устроили. Призовых то охота – тем более, что "Наварину" с "Николаем" я, таки, разрешил… Взял грех на душу…

– А бунта не опасаетесь?

– Какого, на ББО-шках? – удивленно вскинул глаза Безобразов.

– Да нет, Бог с Вами! Как у вас пленные-то сидят? Ну, интернированные, понятно, на "Висле" и в лагере, там вопросов нет. А японцы на этом вашем "желтом" пароходе?

– Под прицелом пары минных аппаратов да "храбровских" или ББО-шных пушек особо не побунтуешь. Да и вообще… Дисциплинированный они народ, скажу я Вам! Сами старших выбрали, не бузят, едой, питьем и мылом мы их обеспечиваем. Как узнали, что мы их убивать и кушать не собираемся, и считаем не пленными даже, а интернированными, а как уйдем отсюда всех отпустим, вообще успокоились. По вечерам песни поют. Мы им даже газеты и чтиво оставляем, так что проблемы которой я опасался пока не возникло. Чистоплотные, моются в бочках с горячей водой, пароход сами драют… Короче, я даже думаю, за образцовое поведение им его оставить. Когда уйдем отсюда, пусть до дому сами добираются. Как считаете?

– Ну, а почему нет? Думаю и Степан Осипович возражать не будет. Они же все не комбатанты. Пароход, как мне сказали, спуска 82-го года, особо не ценность великая. Да и благодаря вашей плодотворной деятельности, у нас сейчас этого гуталина…

– Какого гуталина?

– А… Присказка одна дурацкая привязалась. Что добра этого, пароходного, во Владике теперь полно.

– Стараемся… В общем, жизнь у нас здесь интересная и разнообразная, как вы уже поняли, Всеволод Федорович. Особенно по началу душевно было, когда мы тут как волки в непуганом стаде резвились дурея от жадности. Жаль нейтралы без контрабанды, которых хочешь – не хочешь, но приходилось отпускать, растрезвонили, и "кландайк" наш начал понемногу оскудевать. За четверо суток до вашего прихода ни одного приза. Хотя, как я полагаю, собственно стоянки наши никем пока не вскрыты. И, что хорошо, все "отпущенники" сталкивались пока лишь с нашими вспомогательными крейсерами.

Вот если бы они засветили кого из броненосцев… Но, Бог пока от этого миловал. Тьфу – тьфу, чтоб не сглазить… Хотя, как миловал. И по поводу шведа, и по поводу голландца этого, что только с консервами, чую – скандал будет. Контрабанду 100-процентную тут можно и не натянуть. Но и засветить "Наварина" я не мог. Другого такого корабля нет, и японцы бы через неделю нас вычислили…

Ну, а если это все-таки японская разведка крадется по нашу душу, то у нас теперь и чем встретить есть, чтоб не отпустить к адмиралу Того с докладом.

– Да уж с этим справимся, полагаю.

Руднев кивнул в сторону покачивающихся на якорях "Варяга", "Богатыря" и "Аскольда". Оба владивостокских крейсера уже сгрузили свою лишнюю ношу – ящики с мелкокалиберными пушками, новыми прожекторами для миноносцев и катеров, пулеметами и всем прочим, что к этому причиталось, и посему были вполне готовы, чтобы погонять кого угодно мельче себя. А у японцев, кроме больших кораблей Камимуры, все остальные крейсера такими и были. На "Аскольде", правда, еще догружали уголь, и заканчивали монтаж растяжек и антенн нового, более мощного телеграфного аппарата, созданного немцами с учетом последних лейковских ноу-хау, и привезенного сюда на борту "Лены". Но при необходимости в море мог выскочить и он.

Такой же аппарат "Телефункен", позволяющий поддерживать связь в радиусе до 900-т миль, был загружен на "Ангару", уже забитую "под завязку" различными предметами снабжения, вооружения и, естественно, чикагской тушенкой из безусловного конфиската. Эта телеграфная станция предназначалась для установки на флагманском броненосце в Порт-Артуре.