Станислав Гагагрин - Страшный суд

Но смерть прервала бег писательского пера, остановила биение его сердца…

Выстраданная писателем трилогия «Вожди, пророки и Станислав Гагарин» вместила все мыслимые и немыслимые испытания, выпавшие на долю Станислава Гагарина — человека, художественные искания Станислава Гагарина — писателя, надежды и чаяния Станислава Гагарина — гражданина и патриота.

С этим романом он связывал очень многое. Трилогия должна была стать поворотным пунктом в его жизни. И Станислав Гагарин торопился выплеснуть на бумагу бушевавшие внутри его бури, ужасаясь порой собственным даром предвиденья.

Несмотря на весь трагизм описываемых событий, Станислав Гагарин думал закончить роман спасением той части Земли, что служит Добру.

Но уже никто не ответит нам, почему 19 мая 1993 года у него рождается замысел завершить роман фразой о галактической Вере и Стасе Гагарине-двойнике, нашедших друг друга:

«Проводив их глазами… я облегченно вздохнул и подумал, что вовсе не без смысла… прожилна Земле русский сочинитель Станислав Гагарин.

Напишите эти слова на его могиле, потомки…»

Традиционное послесловие к роману «Гитлер в нашем доме» изладить я задумал давно, когда еще заканчивал «Вечного Жида» — второй роман трилогии.

Но идея зримо оформилась — а это у меня всегда связано с появлением в сознании заголовка — после воскресного обеда 4 апреля 1993 года, когда после обычного в такие дни сна принимал душ.

Едва облачившись в халат, я сел к письменному столу и принялся набрасывать эти строки.

Именно сегодняшний день буду считать началом работы над новым сочинением, хотя первая глава его написана еще тринадцатого сентября 1992 года, я решил написать роман о Гитлере, вдруг сообразив, что без такого сочинения образ товарища Сталина будет неполон.

Эту главу я отложил в сторону, стараясь не увлечься новым сюжетом и текстом и не расплескать в себе жидовскийнастрой — в те дни хотя и не полным ходом, но шла работа над «Агасфером».

Работу над ним я завершил шесть дней тому назад, и вот уже прикидываю, каким будет мой «Гитлер».

Где-то я уже записывал, не помню, как Дима Королев, подарив мне книгу о Чингиз-хане, высек у меня искру, и я решил вызвать из прошлого великих завоевателей, а спустя несколько дней во время прогулки на Власихе нашел и тему последнего романа: Гражданская война в России.

Работа над архитрудным сочинением, более трудной у меня не было задачи, еще впереди, но мне хотелось, чтоб читатель узнал, как осмысленно я её начинал и серьезно к ней готовился.

Сегодня до обеда я просматривал книгу швейцарского эллиниста Андре Боннара «Греческая цивилизация», с интересом читал те места, в которых ученый говорит об Александре Македонском — одном из будущих героев моего романа, и понял, что следует записывать те книги, периодические издания, которые использую в работе над романом «Гитлер в нашем доме».

В списке этом не будет ни нумерации, ни алфавитного порядка. Помещать использованные материалы я стану в порядке их изучения, хронологическом, то бишь… Газеты, которые я читаю постоянно сейчас, в смысле выписываю — «Советская Россия», «Юридическая газета», «Книжное обозрение», недавно купил на власихинской почте два номера «Modus vivendi international», странная газета на русском языке, по содержанию вроде бы патриотическая, а так хрен его знает — никаких выходных данных вообще…

Со второго полугодия собираюсь выписать «Правду».

Итак, «Греческая цивилизация» Андре Боннара возглавляет список. Вторым идет мой роман «Вторжение», с которого, собственно, и началась трилогия.

Прежде никогда не читал своих книг, после того как они выходили из печати. Роман «Вторжение» — первое сочинение, которое потянуло меня прочитать, и не скрою, хотя кому-то может показаться нескромным, читаю сейчас собственную придумку с огромным удовольствием.

Но продолжим список. Ильф и Петров. Одноэтажная Америка.

А. X. Горфункель. Томмазо Кампанелла. 1969 и «Вопросы литературы», 1992, выпуск 1. «Тоталитаризм и культура».

Сборник «Осмысление духовной целостности». Издание Уральского университета, 1992.

Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. 1991 год.

А. С. Пушкин. Звезда пленительного счастья. Стихотворения. Поэма-роман в стихах. 1990.

Словарь латинских крылатых слов. 1986.

Англо-русский словарь. 1974.

А. С. Васильев. История религий Востока. 1988.

История Древнего Мира. Упадок древних обществ. 1989.

Первый том избранных фантастических сочинений Василия Головачёва. 1992. В последнее время Вася лихо издается…

Сборник «В ночь на 14 нисана. Иисус Христос. Иуда Искариот. Понтий Пилат». Издание Ассоциации уральских писателей. 1991.

Ф. X. Кессиди. Сократ. 1988.

М. Б. Пиотровский. Коранические сказания. 1991.

Журнал «Октябрь» № 3, 1991.

Поль Сезанн. Переписка. Воспоминания современников. 1972.

Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. Том XX. 1897.

Кстати, о птичках… Сим словарем, а у меня его все восемьдесят с лишним томов, пользуюсь постоянно.

Еще «Оккультная мессия и его рейх» В. Пруссакова. 1992.

«Немецкая идеология» Маркса и Энгельса. 1988.

Вот те книги, которые у меня лежали на письменном столе на тот момент, когда я начинал вести эти записи.

Естественно, я работал с каждой из них…

Лежат у стола на красной табуретке:

A. П. Скрипник. Моральное зло. 1992.

Василий Шукшин. Нравственность есть правда. 1979.

B. Н. Басилов. Избранники духов. 1984.

Хорхе Луис Борхес. Письмена Бога. 1992.

X. Ортега-и-Гассет. Что такое философия? 1991.

Августин Аврелий. Исповедь. Пьер Абеляр. История моих бедствий. 1992. Подарил главред «Республики» А. М. Соскин.

А. С. Хомяков. О старом и новом. 1988.

Журнал «Вопросы истории», № 4–5. 1992.

Владимир Новиков. Орлы Российской Империи. 1990.

Б. Н. Левин. Банкиры мафии. 1986.

Линда Гудмен. Знаки Зодиака, или Астрология с улыбкой. 1990.

Николай Бердяев. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. 1990.

Вообще-то Бердяев есть пажёвый ренегат от марксизма, но просматривать его надо…

Утром четвертого апреля проснулся около семи утра и думал еще в постели о том, что прежнее название «Гитлер в нашем доме» не соответствует гибели этойпланеты и переселению части человечества большей или меньшей — не вольно, в иные миры.

Через пару минут после пробуждения выплыли из подсознанья слова «Страшный Суд», чуть позднее — «Конец Света».

Картины разорванной на части планеты, бесформенные куски её, беспомощно кувыркающиеся в безбрежном Космосе вставали предо мною уже в последние дни работы над «Вечным Жидом».