Иван Петров - И.В.С.

Ключ ко всему — Ленин, на него все внимание, надо искать его слабые стороны и использовать их. Для начала понаблюдать за этим человеком и приступить к его глубокому всестороннему изучению. Найдем что-нибудь. Мой образ — исполнительный и инициативный служака, преданный соратник, правая рука. Сначала всегда Владимир Ильич, потом то, что сделано при моем участии и под его руководством. Только благодаря ему и т. д. И помалкивать, аккуратнее, тщательнее. Никакой отсебятины, зубы сжать и терпеть. Придется параллельно выучить всякие труды и научиться смотреть на все происходящее с ленинским прищуром.

В общем — вживаться, вживаться и еще раз вживаться. Нужен Йоганн Вайс, не нужен и еще долго не будет нужен Александр Белов. Хороший был фильм.

Интересно, что мне было надо в типографии? Сразу после нее — в Смольный. Если не расстреляют.

— Товарищ Алексей, подбери мне еще десяток своих ребят, таких, за кого можешь поручиться. Подумай, люди нужны надежные, боевые.

Пару минут шагали молча, затем Алексей жалобно произнес:

— Я только за двоих поручиться могу.

— А ты подумай, реши задачу. У тебя час, пока мы в типографии будем. Перед выходом в Смольный доложишь, представишь людей. Связь с ними обдумай, надо будет по городу их посылать. И о нашей маленькой войне — никому, не надо, чтобы товарищи беспокоились.

Так и дошли.

В типографии было несложно, меня знали и ждали. Оказалось, что сегодня в газете "Рабочий путь", печатающейся здесь, должна выйти моя статья "Что нам нужно", для этого я и приперся, посмотреть гранки. Не удержался, чтобы не внести правку, забрался в какую-то комнатушку и начал менять историю по памяти. А как еще? Надо в ситуацию вникать, газеты читать и потихоньку осваивать перо. Мало ли что грузин, мне еще собрание сочинений писать.

Так что, для начала призвал в статье к свержению Временного правительства и передаче всей власти Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Типография, да еще перед мятежом, дело шумное. Но не настолько же! Стрелять-то зачем?! Дверь распахнулась, ударившись о стену, и в мою обитель почти ворвался офицер, подталкивая вперед мужчину, передавшего мне гранки.

— Господа, на основании распоряжения Временного правительства, я закрываю газету и вынужден здесь все опечатать. Прошу вас, как главного редактора, проявить понимание и… прикажите своим сотрудникам не оказывать сопротивления представителям законной власти. Это не поможет, со мной взвод юнкеров и у меня приказ.

Немая сцена. Протянув руку, получил постановление для ознакомления. Все по форме. Чего сказать-то такое героическое, ждут поди?

— Господа…

Не стоит, авторитет поплывет.

— Товарищи…

Ага, сразу по морде от вояк схлопочу, опять же, ждут, готовятся отрывать кричащее тело, цепляющееся за редакторский стол, и выносить на воздух.

— Все понятно. Позвольте, я пройду и прикажу людям не оказывать сопротивления. Через пять минут вы сможете приступить к опечатыванию помещений и оборудования.

Под пристальным взглядом офицера вышел, тут же сзади пристроились двое мальцов в солдатских шинелях. Дети еще, подраться хочется, один пихнул меня прикладом в спину, убыстрил, так сказать. Как-то тяжело встречают меня мои земляки после стольких лет, бьют постоянно, уже привыкать начинаю. Кончать это надо, все же бывший император, а тут за пару часов от прибытия так насовали, сколько за последние двадцать лет не было.

Выставив нас всех на дождик, офицер запустил в помещение типографии двух шпаков, назвавшихся комиссарами Временного правительства, оставил троих юнкеров им в охрану и, построив свой отряд, с чувством хорошо исполненного дела, гордо покинул нас, не попрощавшись. Народ стоял как оплеванный. Даже мой спаситель прятал глаза после моих капитулянтских демаршей.

— Товарищ Ефремов, надо быстро привести солдат из наших, не меньше роты. Сможешь? Найдешь? Ты возьми с собой тех двух ребят, за которых ручался, объясните там обстановку. Не меньше роты, запомни. Меньше не приводи, возможна еще одна попытка захвата типографии, так легко не отделаемся.

— Товарищ Сталин, я в Волынский полк, они рядом. Я быстро.

— Давай.

И повернулся к мокнущей толпе.

— Товарищи, придется подождать, помокнуть. Прошу проявить сознательность и никому не расходиться. Помощь будет, спокойно ждем.

Снова улыбнулся ободряюще. Черт его знает, наверно, в таких случаях митинг положено проводить — для бодрости и нескучного времяпровождения. Но мне чего-то временами это неохота, последние пять минут — точно. Суетиться, соответствовать правилам… Вот так включишься в жизнь, закрутишься, что и на сон времени не останется, а потом — раз! и двадцать лет прошло. И даже подумать, осмыслить происходящее, за весь срок ни разу не удосужишься, вертишься на автомате. У меня так с бизнесом было. Постою, помолчу, пусть между собой пока шуршат. А если Лехи до вечера не будет? М-мать…

Роту Алексей привел через полчаса, прямо — как ждали они вызова на объект. Поставил задачу их командиру, суровому окопному дядьке и, без лишних стенаний, разоружили юнкеров, заперли с комиссарами в кладовую. Посидят до вечера, так спокойнее. Вот посадил пару комиссаров в холодную — и что? Нет перспективы у белого движения. Против истории не попрешь, одна формальность. Хотя и весело.

Печати все сам посрывал, сопровождаемый опасливыми и радостными взглядами и шушуканьем революционеров. Не привыкли еще к открытому неповиновению правительству, даже Ленин в шалаш сбежал, не стал бодаться, а здесь я — такой смелый! Герой!!! Но я-то знаю, что революция завтра, надо же кому-то начинать. Вот я и начну.

Типографским поставил задачу к одиннадцати дать газетный выпуск с моей статьей. Зря я, чтоли, почти половину написал? Даешь власть Советам! А то подзадержался здесь, в Смольный пора, там Второй съезд Советов должен открыться — это я в газете вычитал. Я тут революцию начал, как говорят, а они не в курсе. Поможем товарищам, разъясним. Пора Зимний брать. И с Лениным надо знакомиться.

Да, "Рабочий путь" — это "Правда" в подполье. Местные себя правдистами между собой называют. [2] ** Типография "Труд", в которой печаталась газета "Рабочий путь", находилась по адресу: Кавалергардская улица, 40.

До одиннадцати Алексей представил мне свой десяток и я их разослал снять мне квартиры по всему городу, особо постараться в районах вокзалов и порта. Один оказался шустрым, вызвался всех проинструктировать. Деньги передам завтра, связь через Алексея. Отобранным у юнкеров довооружил свою гвардию и приказал Лехе составить мне список — кому чего еще потребуется. Есть у меня мыслишка — по поводу Ленина в шалаше.

А, все-таки, я живой и в любимом родном городе уже четыре часа! И именно поэтому счастливая улыбка периодически возникает на моем лице.