Дмитрий Беразинский - Красный опричник

Выпивший Иван Михайлович старался не смотреть собеседнику в глаза. Утром он проснулся буквально за полчаса до прибытия и сразу отправился умываться. На Белорусский вокзал поезд Вильно-Москва прибыл около полудня — зимнее солнце стояло точно посредине малой дуги. Выходя на перрон, Андрей Константинович весьма удивился. Точно таким же он запомнился ему и в собственном детстве начала восьмидесятых, когда доводилось посещать столицу. Волков вслух высказал свое удивление, на что его собеседник, равнодушно глядя в сторону, ответил:

— Чего тут удивляться? Вокзал построен всего лишь в двенадцатом году — четверть века назад. Говорят, кучу царских червонцев на него угробили…

— А других тогда не было. Но что любопытно — и в конце двадцатого века подъезд к вокзалу остался четырехпутным. Как у вас сейчас. Перрон для электричек не в счет. Да я там и ни разу не был…

— Электрички у нас только на Ярославском и Курском направлениях, — будто вспоминая о чем-то неприятном, сказал Кречко, — поговаривают, что и на Ленинградском «эсвэшки» вскоре забегают… не знаю. Вот что, любезный Андрей Константинович, нам нужно к коменданту вокзала зайти — отметиться.

Нехорошо бегали у старшего майора госбезопасности глаза. Как будто задумал он свершить нечто постыдное, не согласующееся с понятиями его офицерской чести. К несчастию, Волков в это время загляделся на красавец паровоз Фт — локомотив финского производства, мимо которого они шествовали к указателю с лаконичной надписью «Выход в город».

— Нам сюда, произнес Кречко, потянув собеседника за рукав.

Они вошли в служебное помещение вокзала, прошли мимо вооруженного табельным оружием милиционера и остановились напротив строгой серой двери с надписью «Комендант». Иван Михайлович постучал и зашел первым, сделав знак Волкову, чтобы следовал за ним.

— Ну, вот и мы! — радостно произнес Кречко.

От двери за спинами прибывших отделились два крепко сбитых мужика в кожаных куртках, встали по бокам и чуть сзади Андрея Константиновича. Со стульев поднялись еще двое. Сидящий за столом человек в форме старшего лейтенанта госбезопасности засмеялся.

— Здравствуйте, Иван Михайлович! Кого это вы прихватили по дороге?

Волков беззвучно застонал. Ну конечно! Надо было быть последним кретином, чтобы поверить в искренность человека, носящего погоны комиссариата госбезопасности! В принципе, он мог бы расшвырять всю эту кодлу в пять секунд — здоровье, поддерживаемое заботливым симбионтом, позволяло. А что дальше? Судьба изгоя, человека вне закона, который вынужден шарахаться от каждого встречного? Тем временем ловкие и проворные руки оперов НКВД расстегнули его тулуп и вот уже его ноутбук перекочевал к старшему майору госбезопасности Кречко. Тот улыбнулся и положил его на стол.

— Извиняйте, гражданин Волков, или как вас там… ну нет у меня права на легкую веру первому встречному. Особенно, если он весьма непонятный субъект. Не приучены мы верить во всякие небылицы.

До этого времени Андрей Константинович, стоявший неподвижным истуканом, перевел взгляд на своего попутчика и сказал, заглянув ему прямо в глаза:

— Ну, что ж, проверяйте! Но учти, майор, если посеешь ноутбук, я тебя с того света достану и к маврам на галеры отправлю! Ты меня хорошо понял?

Кречко от этого взгляда передернуло и обдало морозом. Но, справившись с собой, приказал операм:

— Уведите задержанного! — оперативники поспешили исполнить приказ.

Когда Волкова увели, он сел на место коменданта, любезно освобожденное старшим лейтенантом, и снял трубку телефона. Набрал номер, терпеливо вслушиваясь в раздающиеся гудки.

— Алло, ну здравствуй, Дарья! В Москве, где же еще! Вчера вызвали… к вечеру буду. Как Варвара? Отлично. Ну все, целую!

Старший лейтенант деликатно отвернулся, пока его начальство беседовало по телефону с супругой. Отправиться бы сейчас товарищу старшему майору с дороги домой, принять ванну расслабляющую, в постельку теплую к Дарье Петровне забраться. Чаю после откушать стакана три с калачами московскими… эх! Тяжелая у них работа! Тяжелая, но почетная! Неблагодарная… но почетная. И хорошо оплачиваемая. Промолчал старлейт. Спросил только:

— Иван Михайлович, а что за птица то?

— Гусь, брат! Да гусь непростой! Видал, чем мне пригрозил? Стоп, Апполонов! Даже не вздумай прикасаться к этой хреновине — лапы отобью!

Федор Апполонов недоуменно глянул на начальника, но руки послушно убрал. Да что это такое, в самом деле? Он за пять лет совместной работы впервые видит Ивана Михайловича в таком нервном состоянии. Неужто испугался Кречко угроз этого странного незнакомца? Рискнул задать еще один вопрос:

— А что там? Секретные бумаги?

— Дурень! — в сердцах бросил Кречко, — техника это, нашей науке неизвестная. Пока неизвестная. Прав Волков, подлец! За потерю такого чемоданчика полстраны перестрелять можно! Такие возможности открываются!

Старлейт побледнел.

— А что делать-то?

— Вызывай усиленный наряд, доставим его на Лубянку. Спрячем его в мой сейф — место надежное.

— А может, сразу к товарищу Куклачеву? — рискнул предположить Федор.

— А если я ошибаюсь? — огрызнулся Иван Михайлович, — тебе приятно перед начальством дураком стоять, когда руки по швам? Нет? Вот и мне неприятно! Свяжись с Лубянкой — пусть пришлют наряд на автомобиле. Два человека помимо водителя. Иначе все в машину не вместимся. Можешь сказать коменданту, что через полчаса его кабинет освободится. Не забудь поблагодарить за помощь органам, понял?

Волкова трясло внутри «воронка», он сидел на низенькой металлической скамеечке, отделенной от караула решеткой, сработанной из полуторасантиметровых арматурин. Двое конвойных молча дымили «Казбеком» и время от времени чесали за ухом «сотрудника Рекса» — здоровенного кобеля немецкой овчарки. Пес время от времени поскуливал и в шутку хватал зубами за протянутые ладони. Ехали недолго — минут двадцать. В конце автомобиль несколько раз свернул и замер перед финальным рывком.

— Конечная станция — Лубянка! — произнес один из конвоиров, — к выходу готовимся заранее.

Оба громко заржали. «Оперуполномоченный Рекс» недовольно заворчал, когда открылась решетка, и Волков вышел из тесной клетки. В виду того, что было довольно скользко, наручники на него надели спереди, а не сзади, и это Андрея Константиновича весьма обрадовало. В таком положении у него, пожалуй, был даже некоторый гандикап. Волков при дневном свете внимательно рассмотрел свои ручные кандалы. Это были знаменитые наручники известной во всем мире фирмы «Смитт и Вессон», доставшиеся нынешним органов от их предшественников — Тайной полиции.