Сергей Соболев - Скриптер

Багровая линия в точности воспроизводит границу запретительной зоны, существовавшей на определенный момент времени, то есть, по состоянию на двадцать три часа пятьдесят девять минут четвертого мая.

Черная линия указывает, — и тоже с большой точностью — где именно проходила в те мгновения «защитная стена», где был выставлен Московской редакцией силовой барьер.

Брат Игнаций отметил еще одну немаловажную деталь. Эти две полоски, черная и красная, как бы вибрируют; они то чуть выгибаются вовне, в сторону переулка, под воздействием некоей силы, то, наоборот, сдвигаются к самому краю узкого тротуара. Вывод напрашивается сам собой: одна сторона — он догадывался, какая именно — пыталась расширить зону запрета для редакционной работы, пыталась продавить выставленную Московской редакцией защитную линию, чтобы включить в зону «запретки» и то здание, что находится во внутреннем дворе. Другая же сторона возникшего, казалось бы, на ровном месте конфликта, а именно, хозяева территории, этому препятствовала, как могла (и действовала весьма настойчиво, надо сказать).

Кваттрочи довольно усмехнулся. Он точно знал, что «Апостолы» в минувшую ночь на данной территории не осуществляли никаких специальных мероприятий. Существует лишь несколько организаций, групп, если угодно, проектов, обладающих технологиями высшего порядка. Такими, например, как те, что были задействованы для установки локальных запретительных участков.

Этими технологиями в полной мере обладают не более полудюжины Акторов.

Надо также всегда помнить, что запрет на работу в том или ином локальном континиууме может быть установлен и без участия рук человеческих. Да, такое вмешательство, сродни проявлению Божественной воли, не является столь уж большой редкостью; и ему ли, верному слуге Господа, этого не знать.

Но брат Игнаций, хотя и склонен видеть повсюду проявление Его воли и Его присутствия, в данном конкретном случае полагал, — и был уверен в том — что за событиями минувшей ночи стоят не некие Высшие силы, но люди.

Конечно, это не обычные хомо сапиенс. Не какие-то простые смертные. Это избранные, прошедшие отбор, равного которому нет. Но все ж они люди — с их амбициями, их интересами, с их склонностью к соперничеству, с их приземленными, в сущности, планами и скрытой, но порой вырывающейся на поверхность, как нынче, злобой и враждой.

— Доменико, — обратился иезуит к помощнику, — открой рабочую панель, зафиксируй эту картинку, запакуй в событийный ролик. Копии направишь спорящим сторонам и в наш архив!

— Сделано! — отозвался спустя некоторое время редактор Сарто. — Материал разослан в указанные тобою, брат Игнаций, адреса!

Иезуит, стоя лицом в арке, провел ребром правой руки сверху вниз, затем слева направо.

Как только он сотворил крестное знамение и выставил руку чуть в сторону, как возле него закрутился вихрь…

Когда он сжал руку, в ней оказался rosarium с распятием. Шнур был цел, а количество бусинок и порядок их расположения соответствовал классическим канонам.

Кваттрочи, пройдя мимо замершего у поднятой стрелы шлагбаума ватиканского стража, проследовал через двор к интересующему его зданию. За ним, в нескольких шагах, шли двое местных. Аквалонцы, впрочем, тоже их нагнали; этих, похоже, очень интересовали некоторые из внутренних служебных помещений, расположенных где-то в этом здании.

Так что Кваттрочи, его помощник Сарто и четверо мужчин в деловых костюмах подошли к служебному входу уже одной общей группой.

— Господин Кваттрочи, — подал голос один из русских (а именно, Щербаков). — Мы решительно протестуем против того, чтобы наши партнеры из «Аквалона» прошли внутрь этого здания.

— Вы в своем праве, — сказал иезуит. — Во всяком случае, на данном этапе

Расследования.

Кваттрочи обернулся к аквалонцам.

— Джентльмены, прошу обождать меня здесь, у входа. А еще лучше будет, если вы вернетесь в ваш автомобиль!

— Окай, мистер Кваттрочи, — с явными нотками неудовольствия в голосе сказал плечистый, с квадратной челюстью брюнет (тот, что имеет американский паспорт). — Надеемся, вы как следует там все осмотрите… И не упустите ничего важного!

— Кстати, мистер Кваттрочи… — подал реплику другой аквалонец, высокий, сухощавый шатен лет тридцати пяти. — Прощу обратить внимание на одну немаловажную деталь…

Он показал рукой на стену правее крыльца служебного входа. Действительно, там имелось кое-что примечательное, кое-что, на что следовало обратить в свете произошедших здесь недавно событий самое пристальное внимание.

По этой тыльной стене дома, проходя между окнами всех пяти этажей, змеилась трещина.

Причем, она, эта трещина, была более глубокой, более заметной ближе к фундаменту здания… По обе стороны от нее местами осыпалась штукатурка, обнажив отнюдь не кирпичное, как можно было подумать, но голубовато-серое — из бетона повышенной прочности — основание стены здания.

— Прошлой ночью была сильнейшая гроза, — спокойным тоном сказал Щербаков. — Местный персонал уже известил нас, что удар одной из молний пришелся в здание. К сожалению, система молниеотводов не справилась с ударом столь большой силы… Строительному подрядчику будет выставлена рекламация, все необходимые работы по ремонту будут осуществлены за его счет и за счет страховой компании.

— И все же обратите внимание , мистер Кваттрочи, — проявил настойчивость аквалонец. — И не забудьте отметить в своем отчете.

— Благодарю за подсказку, — сказал Кваттрочи, покосившись на него, — но в ней, джентльмены, не было нужды. Я не жалуясь на зрение. — Он усмехнулся. — К тому же, сама фамилия, которую я ношу, обязывает ко многому… [33] Quattrochi — в переводе с итальянского — "четыре глаза".

Оставив недовольных таким поворотом аквалонцев снаружи, брат Игнаций, его помощник Сарто, страж и двое русских прошли через распахнутую охранником дверь в здание.

Тот же встретивший их на пороге сотрудник охраны открыл своей картой проход в цокольный этаж.

— Вы сделали копии записей камер слежения? — спросил у сотрудника охраны Кваттрочи. — Я хотел бы забрать их с собой для просмотра и анализа.

— Видеоаппаратура и весь целиком комплекс электронной охранной системы в минувшую ночь не работал, — вместо охранника ответил Щербаков. — Я этим вопросом уже интересовался. Увы, к большому нашему сожалению, господин Кваттрочи, местная охрана не сможет предоставить вам копии объективной записи за тот период, который вас интересует.

Иезуит посмотрел на русского долгим взглядом; но тот выдержал его, не отвел глаза.

— Хорошо, я вас понял, — сказал Кваттрочи. — Проводите нас в служебную рубку.