Сергей Соболев - Скриптер

Охранник продернул служебную карту через прорезь считывающего устройства. Массивная сейфовая дверь открылась практически бесшумно. Кваттрочи заглянул вовнутрь. И тут же застыл, не решаясь перешагнуть через невысокий порожек.

Картинка, которую он сейчас наблюдал, поразила даже его, бывалого, многое повидавшего человека.

— Это тоже последствия удара молнии? — обернувшись, он посмотрел на русского. — Или есть иные объяснения?

— Совершенно верно, эти разрушения вызваны ударом молнии, — все тем же спокойным тоном сказал тот. — Как видите, повреждены все настенные панели, включая «экран».

— Вижу, — сухо сказал иезуит. — Могу я пройти вовнутрь? Я намерен снять объективные показания с механизма запирания сейфа.

— Пожалуйста, — Щербаков сделал рукой приглашающий жест. — У вас ведь имеется карта-«вездеход», не так ли?

Кваттрочи подошел к правой от входа стене, которая вся сплошь была покрыта трещинами. Теперь, когда поверхность панели не была столь однообразно-черной, найти четыре прорези для «смарт-карт» не представляло труда. Три из них предназначены для сотрудников, для редакционной бригады. Каждый из них имеет собственную идентификационную карту; и лишь в случае правильных синхронных действий всех троих может быть открыта дверь служебного сейфа.

Четвертая прорезь, находящаяся ниже этих трех, предназначается для «вездехода», для обладателя идентификационной карты самого высокого уровня.

Именно таким уровнем полномочий и обладает человек, прилетевший из Рима.

Кваттрочи вставил свою карту в прорезь. После короткой по времени задержки механизм вернул карточку ее владельцу.

Еще спустя несколько секунд фрагмент стены, у которой стоял иезуит, казавшейся до этого момента гладкой, монолитной, расслоился на две части.

Эти сегменты механизма, скользнув по направляющим в стороны, обнажили нишу в стене размерами примерно полтора метра высотой, метр в ширину и столько же в глубину.

В открывшемся взору служебном сейфе Редакции Третьего канала имеется несколько отделений. Кваттрочи интересовало не столько содержимое самого сейфа, сколько показания встроенного прибора.

Иезуит протянул к сейфу правую руку. Из рукава — подобно тому, как это проделывает опытный шулер — выскользнула, легла на ладонь пластиковая карта. На одной ее стороне изображенное распятие. На другой — в центре — буква красного цвета А с расходящимися от нее золотистыми лучами и четыре крестика черного цвета по углам.

Он вставил «вездеход» в открывшуюся в верхней части сейфа панель. Тут же на экранчике — рубиновыми цифрами на зеленом фоне — высветилось время последнего сеанса.

Кваттрочи уставился на него, на этот экранчик; его правая бровь поползла вверх.

Порядок цифр — год, месяц, день и точное время начала и конца сеанса — был совсем не тот, который он рассчитывал увидеть…

Этот сейф в минувшую ночь — не вскрывали. В последний раз его открывали в ночь со второго на третье мая.

Здесь была некая загадка. Кваттрочи был уверен, — ну, не на все сто, но на девяносто девять процентов точно — что аквалонцы в своем запросе предоставили верную информацию. В том плане, что минувшей ночью здесь — да, да, именно здесь, в этом здании и в этой самой рубке — проходил сеанс редактуры, что здесь работала бригада Московской Редакции Третьего канала.

Но как, спрашивается, они могли войти в канал , при том, что служебный сейф, в котором хранится необходимое для работы оборудование открыт ими не был?!

Крайне маловероятно, что они решились бы на то, чтобы везти в своем фургоне неконвенциональное, неучтенное, неотмаркированное — иными словами, «левое» — оборудование, зная, что за ними наблюдают инспекторы из конкурирующей организации.

За такие вещи ведь могут отобрать лицензию. И это еще минимальное наказание для подобных проступков.

Кваттрочи вновь наклонился; он стал разглядывать и сам сейф, и показания приборной панели. Он хорошо знал, что эти сейфы, выпускаемые некоей швейцарской фирмой, чье название не афишируется, используют в своих служебных рубках все без исключения ключевые редакции всех Акторов.

Это требование прописано в одном из пунктов обеих конвенций, регламентирующих все стороны деятельности подобных структур и организаций. Так как же они, — в особенности, дежурный редактор — могли работать здесь минувшей ночью, если сейф с оборудованием не был вскрыт?

«Ох уж эти русские… — подумал в этот момент про себя Кваттрочи, будучи не в силах пока разрешить эту загадку. — Чего только не придумают, чтобы обойти существующие универсальные правила…»

Показания счетчика сейфа служебной рубки редакции автоматически записались на чип, которым снабжена карта-«вездеход». Эти данные тоже будут включены в отчет нынешней миссии «Апостолов» в Москве.

Кваттрочи попросил выйти из рубки даже своего помощника Сарто; Доменико, ватиканский страж, местный охранник и Щербаков остались в коридоре цокольного этажа.

Иезуит, прикрыв тяжелые веки, произнес короткую молитву.

Затем проделал ту же процедуру, что и несколькими минутами ранее, находясь в переулке близ арки…

Некоторое время темное облако, состоящее из блестящих бусинок, лишь иногда принимая форму куста, но тут же распадаясь, перемещалось, подобно рою диких ос, по всему помещению рубки. Кваттрочи ожидал, где замедлится движение, в каком месте ляжет крест с распятием. И тем самым обозначит — крестиком — позицию, место, в котором находился редактор в тот момент, когда получил доступ к каналу .

Но идентификации по месту тоже не произошло. Поняв, что его усилия тщетны, что он здесь лишь теряет время понапрасну, Кваттрочи провел рукой сверху вниз, затем слева направо.

Бусинки — как-то вяло, в тягучем медлительном потоке — собрались в его ладони, превратились вновь в розариум , в четки с распятием.

Он едва удержался, чтобы не выругаться в сердцах. Лишь полученное им специфическое воспитание, лишь умение держать себя в руках в самых сложных жизненных ситуациях помогли ему быстро справиться с чувствами.

Брат Игнаций ничем не показал, что он расстроен или встревожен. На его лице не дрогнул ни один мускул, его поведение и манеры не претерпели никаких изменений.

— Благодарю, господа, — сказал он ровным голосом, перешагнув невысокий порожек служебной рубки. — Здесь моя работа завершена.

Уже вскоре они вышли из здания на свежий воздух. Миновали арочный проезд. В переулке их с нетерпением дожидались, стоя у своего автомобиля, двое аквалонцев.

— Ну что, нарыли там что-нибудь, святой отец? — спросил американец. — Что показал осмотр? Наши русские друзья нарушили Конвенцию, не так ли?