Владимир Корн - Берег Скардара

Они долго разговаривали в ту ночь, и каждый рассказывал о своих успехах, планах на дальнейшую жизнь.

Только четвёртый брат всё время молчал. И что ему было рассказывать?

О бесконечных дорогах, которыми ему пришлось пройти? О сбитых при этом до крови ногах? О службе в дальних гарнизонах, постоянной муштре, мечтах о паре глотков чистой холодной воды, когда до ближайшего источника далеко, а жара вокруг такая, что плавятся камни? И он сидел и молчал, слушая своих братьев.

Ночью на этот дом напали разбойники, много разбойников. И четвёртый сын встал против них один, давая возможность спастись своим братьям. Наверное, он был хорошим воином, потому что сумел убить их всех, хотя и сам получил смертельную рану.

Братья плакали, стоя на коленях вокруг постели умирающего младшего брата. А он умирал со счастливой улыбкой на лице, потому что смог сделать то, к чему всё это время готовился — умереть ради того, чтобы жили другие. То, чего не смогли сделать его братья. Да и не должны они были этого делать, потому что это был его долг, долг воина, а остальные делают выбор по совести.

Помолчав, Иджин добавил, принимая от меня протянутую ему бутылку вина:

— Вот такая есть у нас притча о четвертом сыне.

Сражение было выиграно. После того, как «Четвертый Сын» приблизился к «Морскому Воителю», а затем и захваченный нами корабль с самым решительным видом направился к месту сражения, табрисцы дрогнули, спасаясь бегством. Их никто не преследовал, на гафеле «Воителя» взвился трёхфлажный сигнал, приказывая кораблям следовать за ним. Сам он последовал к скардарскому кораблю, оставшемуся без мачты, чьё название было «Скардарский лев», и чей корпус набрал столько воды, что его осадка вызывала сильнейшие опасения относительно его дальнейшей судьбы.

Совместными усилиями экипажей с этим справились, корабль остался на плаву.

Затем мы перевезли на берег пленённых табрисцев, отпуская их на волю. Где-то там, в глубине острова, носившего название Тьиньеру, прятался экипаж затонувшего табриского корабля. Никаких попыток найти их не предпринималось, к чему? Опасности они не представляют, а рабства в Скардаре нет.

Вернее, оно есть, но принявшее более цивилизованные рамки. Должники, те, что не могли выплатить долг, по решению суда, передавались на определённый срок своим кредиторам, а, поскольку они при этом лишились всех гражданских прав, то положение их становилось немногим лучше, чем у обыкновенных рабов. Обо всем этом мне поведал дир Пьетроссо, когда нам пришлось двое суток пережидать начавшийся шторм под прикрытием берега.

Ещё до того, как шторм начался, мы похоронили бойцов, павших при абордаже. Похоронили на берегу.

Редкая возможность для моряков, погибших в морском бою. Берег оказался на редкость каменистым, и выдолбить братскую могилу было трудным занятием. Мы даже пожалели, что не подумали об этом, когда отпускали табрисцев.

Очень жалко было погибших парней. Хотя прошло не так уж много времени с той поры, как я их узнал, но слишком уж много событий связывало нас. И больно было смотреть на Оливера Гентье, недавно нашедшего и уже успевшего потерять родного брата.

Затем начался шторм. И, хотя близкий берег прикрывал нас от не на шутку разбушевавшегося моря, волнение было сильным, пару раз даже срывало с якорей. Мы ждали, что с «Морского Воителя», ставшего флагманом, последует приказ сняться с якорей, чтобы уйти в открытое море, где легче будет бороться с непогодой, но его так и не последовало. Затем ветер переменился, волна стала много меньше и с «Морского Воителя» наконец-то отошла шлюпка, где пассажирами были сти Молеуен, Мириам, девчонка, что звали Гиссой, и, как выяснилось позже, три человека из свиты Диамуна.

Ещё до начала шторма, готовясь к дальнейшему походу, «Морской Воитель», «Четвёртый сын» и «Скардарский Лев» отправили к нам на борт часть своих экипажей, потому что было принято решение привести его в Скардар. Понятно, что прибывшие матросы не являлись лучшими на своих кораблях, их отбирали по принципу: на боже, что нам негоже.

Нет, эти люди не были отбросами, среди почти сотни, прибывших на борт, таких, на мой взгляд, не больше десятка, но в первую очередь всегда стараются избавиться от людей неудобных, неугодных и так далее. Словом таких, что, даже отведав шомполов, остаются при своем мнении, лишь стараясь его лишний раз не озвучивать.

Что же касается телесных наказаний, обычная практика во всех флотах этого мира, да и в прежнем, моем, разве было по-другому?

Командование захваченным кораблем Табриско, который по приходу должен был войти в состав Скардарского флота, было возложено на Фреда фер Груенуа, видимо по той же причине. И я ничуть этому не опечалился, с чего бы.

Фред — опытный мореплаватель, а в компании со сти Молеуеном, так вообще выдающийся, так я ему и заявил, но адмиральскую каюту занял сам.

Дир Пьетроссо остался на борту «Интбугера», так именовался наш корабль, мотивируя это тем, что экипаж сборный, дисциплина никуда не годная, и при нужде он поможет её поднять.

Этому я тоже был рад, да и мотивы Иджина были понятны. Трудно находиться на одном борту с человеком, которого органически не перевариваешь, а тут такая причина, чтобы этого не случилось.

Из числа его людей, тех, что он повел на абордаж, осталось чуть больше десятка, и больше половины из них было ранено. Но они оставались при нем, хоть не намного, но увеличивая экипаж «Интбугера».

Всё время вынужденного бездействия фер Груенуа гонял новый экипаж, подготавливая корабль к переходу.

«Морской Воитель» в сопровождении «Интбугера» должен был направиться к берегам Скардара при первых признаках того, что шторм затихает.

«Четвертый Сын» останется ждать, пока «Скардарский Лев» починиться, поскольку «Лев» в нынешнем его состоянии, будет только обузой.

Вот и замечательно, думал я, глядя на приближающуюся шлюпку.

Достичь Скардара, затем найти там попутный корабль, следующий в Империю, каких-то три недели плавания и закончится моя личная одиссея.

Беспокойство вызывал только мой конфликт с Диамуном и его возможные последствия. Но пока всё шло хорошо, и стоит ли беспокоиться ли заранее. Вся моя жизнь в последнее время настаивала на том, что так далеко заглядывать нет необходимости.

Три человека из свиты наследника Диамуна, прибывшие вместе со сти Молеуеном, Мириам и Гиссой, мне не понравились сразу. Я успокаивал себя той мыслью, что мнение мое далеко не объективное, просто на них я перенес свою неприязнь с Диамуна.

Они первыми поднялись на борт, постояли, дожидаясь, пока из шлюпки поднимут багаж, затем в сопровождении матроса ушли в отведенные им каюты. Места хватит, свободных кают достаточно, численность экипажа на борту минимум того, что необходимо.