Владимир Корн - Берег Скардара

Их оказалось около двадцати человек, и со всеми ими я был знаком благодаря Иджину. С кем-то знаком шапочно, с кем-то хорошо, а кое-кто, например Чент дир Митаиссо служил на «Мелиссе». Присутствовал здесь и Фред фер Груенуа, тоже, кстати, принимавший участие в общем обсуждении. У него о чем-то спрашивали, он и сам задавал вопросы, иной раз высказывая свое мнение, чуть-ли не противоположное тому, что только что услышал.

А я сидел в стороне и смотрел на них. Здесь собрались люди, готовые поддержать мою кандидатуру. Как понятно и то, что в случае удачного завершения дела, я не сам захвачу скардарский престол, меня на него посадят именно эти люди. То есть, я буду их ставленником. Почти все они были молоды, едва ли треть из них была старше тридцати.

И все они являлись представителями знатных дворянских родов Скардара.

Конечно, их больше, тех, кто поддерживал дир Пьетроссо. Но шла война, и многие из них были офицерами.

Даже на тех, кто присутствовал здесь, преобладали офицерские мундиры, и многие их владельцы находились сейчас на излечении.

Они собрались не для того, чтобы в случае победы их партии улучшить свое положение в обществе и свое благосостояние. Нет, безусловно, были среди них и такие, но им даже в голову не приходило озвучивать то, что являлось их тайной мечтой.

Я даже не прислушивался к разговорам, какой в этом смысл?

Все будет решаться там, в Дертопьире, и это произойдет очень скоро.

Наконец, обсуждения начали стихать, и теперь все чаще они посматривали на меня.

Что ж, я должен встать и выступить с программной речью. Заверить, обнадежить, и обещать оправдать.

И я встал:

— Господа! Наверное, вы желаете услышать от меня многое, но я скажу вам лишь несколько слов. Ещё несколько месяцев назад я даже не подозревал о существовании такого государства как Скардар. И даже если слышал его название, то не обращал на него внимания. Когда судьба закинула меня сюда, единственной мечтой было как можно скорее отсюда убраться. Но с тех пор изменилось многое. Не люблю много говорить, для этого обращайтесь к Минуру.

Еще бы, любовь Минура к речам даже превосходит его любовь к женщинам, так однажды пошутил дир Пьетроссо.

— Но я скажу вам главное: обещаю, что для спасения Скардара отдам все силы, а, если потребуется, и жизнь. Но… Но я буду требовать того же и от всех остальных.

Вот так-то, господа мои дорогие. Давайте сразу расставим все по своим местам. Вы посадите меня на трон, но не надейтесь, что я буду плясать под вашу дудку. Дельные предложения и хорошие мысли — всегда готов буду услышать. Но решение всегда будет оставаться только за мной. Надеюсь, что мне удалось до вас это донести.

И еще очень не хочется начинать с вранья, пусть и молчаливого.

— Если кто-нибудь надеется, что как только я займу место Минура, к нам немедленно на помощь прибудет Имперский флот, хочу сразу разочаровать — этого не будет. Но я считаю, что мы сможем справиться и собственными силами. Так что прошу вас всех еще раз подумать, господа.

А помощь, помощь есть, и ее не нужно ждать из-за семи морей. Нужно только встретиться и переговорить с Гиуном Кничером. Он пользуется среди купцов огромным уважением, и он видит свой долг там, где другие ещё сомневаются. В стране, где существует притча о Четвертом сыне, его должны и увидеть и остальные.

Добавить больше было нечего, и я вышел из залы, притворив за собой дверь.

Я стоял на балконе и смотрел в ту сторону, где за морями-океанами находились берега Империи. Стоял и думал: если мне все удастся, ты меня поймешь и простишь, милая. Ну а если суждено здесь погибнуть, что ж, ты найдешь себе другого мужчину, который будет более тебя достоин.

К Минуру (так и хочется сказать — на прием) следующим вечером мы попали на удивление легко.

Отправились мы впятером: я с Прошкой, дир Пьетроссо со своей тенью — Бридиром, и Чент дир Митаиссо.

Прошку я взял с собой, считая, что, если нам не удастся задуманное, вряд ли он меня долго переживет, спрячь его хоть где. Иджин вероятно взял Бридира из тех же самых соображений.

Мы подъехали к ажурной кованой ограде, окружающей дворец, чтобы оказаться перед воротами. Сразу же, как только затих стук колес, ворота с легким скрипом распахнулись, пропуская нас.

Затем вышли из кареты, и подошли к тыльной стороне Дертопьира. На условный стук Иджина открылась неприметная дверь. Человека, встретившего нас на входе, я однажды видел в окружении Минура. Правитель Скардара ожидал, что мы прибудем обычным путем, но Иджин решил по-другому.

Что ж, дир Пьетроссо раскрывает свои карты, и это понятно: сейчас или никогда.

Мы проследовали за встретившим нас человеком парой коридоров, поднялись этажом выше, подождали с четверть часа в комнате, чем-то неуловимо напоминающей приемную. Затем все тот же господин появился из-за двустворчатых дверей, и, склонившись в полупоклоне, указал на них рукой: проходите.

Мы вошли втроем, оставив Проухва с Бридиром дожидаться нас за дверью.

Нас действительно ждал Минур и весь его вид говорил о том, что это не официальная встреча — накинутый на плечи тяжелый халат и легкие туфли, похожие на домашние тапочки.

Минур не стал отделываться дежурной фразой — мол, чем обязан этим неожиданным визитом? — лишь указал рукой на находившиеся в кабинете стулья: располагайтесь. И сам подал пример, усевшись за стол.

Я выбрал стул с тем расчетом, чтобы с моего места хорошо были видны лица и правителя Скардара и дир Пьетроссо.

Стул находился чуть в стороне, но вполне меня устраивал: говорить в основном будет Иджин, я же подключусь к разговору в нужный момент.

Разговор предстоял очень серьезный: нам следовало убедить Минура расстаться с властью добровольно, предложив обменять трон на его собственную жизнь.

Ведь если факт его сговора с Изнердом станет широким достоянием, Минур будет держаться за власть до последнего, потому что ему нечего будет терять.

И тогда остается только убрать его силой. Разве что в этом случае у него не получится объявить капитуляцию, ведь это будет отличным доказательством того, что он действительно предал Скардар.

Все дело сейчас упиралось только в то, насколько мы сможем быть убедительными.

Иджин положил перед Минуром на стол лист исписанной бумаги. Все, первый ход сделан.

К своей чести Минур не принялся его разглядывать со всех сторон, недоуменно спрашивая: что это? Он бегло взглянул на письмо, положил на него палец и повозил лист по столу:

— Этого будет мало. Оно может принадлежать кому угодно.

Тут он прав, письмо не подписано: скардарский Ондириер. И оно действительно могло принадлежать кому угодно.

Письмо, лежавшее сейчас у него на столе, копией быть не могло — это подлинник, вне всяких сомнений. На нем остались следы от загибов, вероятно, его складывали вчетверо. Нижний правый уголок загнут, а чуть выше пятнышко темного цвета непонятного происхождения. Сомневаюсь, что у дир Пьетроссо есть и другие письма, вряд ли он стал бы скрывать их от меня. Но это уже абсолютно ничего не значило.