Екатерина Лесина - Адаптация

- Город. Просто город.

- Неа! - Ева помахала пальцем перед носом, а затем мазнула по губам, оставляя красный кровяной след. - Не просто город! Там город, который живет для нас. Для тебя и для меня! Для ма-а-амочки... для па-а-апочки. Папиных дружочков. И мамочкиных подружек. Для твоей сучки...

- Заткнись.

- Фигу! - она скрутила фигу. - Кто ж тебе еще правду скажет, если не сестра родная? Сучка она. Думаешь, ты ей нужен? Неа. Ей сюда хочется. Воет-воет, скребется, как шавочка у порога. Пустите в дом! Пустите в рай! Ты еще не выправил ей иридиевый чип?

Адам отступил.

- Пока нет, - решила Ева. - Но папашку регулярно обрабатываешь, да? А он против. И мамочка тоже против. И все вообще против! Только ты один "за", потому что идиот. И-ди-от!

Ева кулачком постучала Адама по лбу, он перехватил руку и заломил, сдавливая.

- Больно же! Отпусти! - Девушка попыталась вывернуться, но Адам держал крепко.

- Если ты, - медленно произнес он, переворачивая сестру лицом к себе. - Если ты посмеешь тронуть Наташу...

- Ты меня убьешь, слышала уже. Отпусти.

Она успокоилась. Она всегда очень быстро успокаивалась, едва ли не быстрее, чем вспыхивала. И Адам разжал руки. В чем-то, безусловно, Ева была права, вот только признавать ее правоту было опасно. Она же приникла к стеклу, прижалась щекой и часто дышала, раздувая влажное пятно. На нем удобно рисовать, но рисунки быстро исчезнут. Еву это не волновало.

- Ты никогда не думал, Адам, что наш рай очень хрупкий? И что боги должны заботиться о людях, если они хотят оставаться богами. Но заботиться, а не поднимать до своего уровня. В раю на самом деле места мало.

Облака расступились, и город протянул к Адаму блеклые руки домов. Силуэты их виднелись внизу и походили на рифы, спрятанные под широким покровом моря. Огнями святого Эльма плыли редкие фонари. И где-то в свете их грелись люди-призраки.

Ева права. Места в раю на всех не хватит. И те, кто внизу, рано или поздно поймут, что их дурят. И от просьб и вежливого ожидания под присмотром чипов перейдут к действиям. Единственный способ - не допустить развития процесса.

И он находится на правильном пути.

Оставшись один, Адам вернулся к бумагам. Он не стал их разбирать на рваные и целые, нужные и не очень, сгреб и запихал всю кипу в камин. Потом поджег, сел поближе к огню и открыл планшет. Письмо от Натальи лежало в ящике.

"Привет. Я соскучилась. Давай встретимся? Сегодня. На нашем месте в наше время".

Адам послал подтверждение.

Их местом стало крохотное кафе. Оно появилось на стыке двух улиц, более похожем на линию фронта. Здесь старые дома одной сталкивались с глянцевыми новостроями другой, и желтый кирпич уступал место бетону и стеклу. Кафе было землянкой, где жители воюющих районов могли укрыться и забыться.

Наташа ждала. Заняла столик, который уже числила своим, хотя Адам никогда не мог понять этой ее привязанности к местам и предметам. Но игру он поддерживал.

- Привет! - она издали замахала рукой и подняла меню. - Я уже заказала! Ты же не против?

- Нет.

Адам втянул острый запах свежемолотого кофе, единственный из местных ароматов, который был ему по вкусу.

- Знаешь, твоя сестра к нам заходила. Она довольно милая. И любопытная, - Наталья сунула в рот ложечку. - Все спрашивала, чем мы занимаемся. Я ее с этими вопросами к тебе отправила. Она ведь не обиделась? А ты?

- Нет.

- Я тоже так подумала.

Возникшую паузу заполнил официант. На подносе его, расписанном восточной вязью, теснились фаянсовые тарелки. И кофейный аромат был безнадежно испорчен резким запахом жареного мяса. А от официанта еще и сигаретным дымом пованивало.

Пора завязывать с этими походами "вниз". Сверху город выглядел как-то приятнее.

- Знаешь, а я вот все не привыкну к тому, что ты такой... - Наталья прочертила ножом по скатерти линию. - Ну не знаю, такой обыкновенный, что ли? Ты только не обижайся. Я просто думала, вы совсем другие. Ну то есть совсем - это...

- Совсем, - пришел на помощь Адам. - Фенотипическая дифференциация.

- Да. Именно. Ты всегда меня понимал!

И этот момент был самым простым в их взаимоотношениях.

- Ты сделала то, что я просил? - Адам принялся разрезать запеканку на равные кусочки. Пробовать ее на вкус он не собирался, но полное отсутствия интереса к пище могло быть воспринято неадекватно. Во всем, что касалось отношений, Наталья проявляла редкую обидчивость.

- Конечно. А ты сделаешь то, о чем прошу я?

- Я постараюсь.

- Так будет лучше для всех! Знаешь, Крайцер уже выдохлась. Состарилась. Ну не в смысле возраста, я имею в виду мышление. Она думает в рамках прошлого. Она... она сама вся этакий динозавр. Только и может, что ограничения ставить. Я ей говорю одно, а она слышит совсем другое. Совершенно!

Наталья махнула вилкой, и на скатерть села стая жирных капель.

- Вот вчера я изложила ей свою теорию и... ничего! Вообще ничего! Вот просто взяла и отмахнулась. А ведь вся проблема как раз в десинхронизации сети. И если создать узлы-концентраторы, а затем целенаправленно на них воздействовать...

Адам слушал очень внимательно.

-...адекватный же подбор структурных элементов позволит снизить амплитуду эндоколебаний. А полная унификация структуры сведет показатели девиации к нулю. А если добавить механизм резонанса, точнее использовать объект-концентратор как резонатор, то проблема решится сама собой! Смотри, оператор будет контролировать несколько точек, а уже они по нисходящей станут воздействовать на объекты. Принцип пирамиды, - она подняла взгляд на Адама. - Господи, извини. Тебе это вряд ли интересно, но когда я с тобой разговариваю, мысли так и прут.

Вот поэтому Адам и соглашается на эти нелепые встречи, столь раздражающие Еву-нуль. И Крайцер, прослышь о них, расстроилась бы. Людей легко вывести из равновесия.

Людей следует беречь. Во всяком случает тех, которые нужны.

А мысль, высказанная Натальей, была интересна. Тогда Адам почти решил пойти ей навстречу. Не успел: спустя три дня Наталья погибла.

Евина комната была полна вещей. Груды шмотья возвышались на полу, вываливались из раскрытого шкафа, погребая и козетку, и низкую широкую кровать. Сверкали стразы, переливался искусственный шелк, меняя цвета согласно программе.

Адам переступил через золотые цепи, растянутые между двумя мягкими стульями. Под ногой что-то хрустнуло, и в воздухе поплыл резкий запах жасмина. Веки Евы дрогнули:

- Чего тебе? - хриплый голос стерся за звоном сотни колокольчиков, облепивших атласные ленты.

- Поговорить. Опять наширялась?

Запах вельда почти не ощущался за вонью духов. Ева перевернулась на живот и вытянула руки в мелких засечках шрамов. Она нарочно не убирала рубцы, извращенно гордясь не то собственной способностью держать боль, не то собственным сумасшествием.