Тим Пауэрс - Гнёт ее заботы

Трелони и Хант озадаченно посмотрели на Байрона.

― Я, э-э, могу опознать любого, с кем говорил, по его зубам, ― сказал он. Взглянув на Кроуфорда, он добавил, ― зубы всегда разоблачают то, что язык и глаза могут попытаться утаить.

Трелони что-то быстро пробормотал служащему по-итальянски, и тот пожал плечами и древком лопаты перевернул голову.

Кроуфорд опустил взгляд на бесформенное, лишенное губ лицо и кивнул. Клыки Вильямса были ощутимо длиннее, чем были, когда он был жив. «Чеснок и серебро замедлили его превращение, ― подумал Кроуфорд, ― но как бы то ни было, Санитарной Службе следовало позаботиться о том, чтобы по вполне благовидной здравоохранительной причине забить деревянный кол в его грудь».

Служащий снова склонился над ямой и в этот раз подцепил обутую в ботинок ногу. Трелони шагнул вперед ― он захватил с собой ботинок Вильямса для сравнения, и когда он приставил его к мертвой ступне, стало очевидно, что размер совпадает.

― Ох, это точно он, ― сказал Байрон. ― Давайте загрузим это в нашу печь, что скажете?

Служащие действовали аккуратно, но когда они поднимали тело, шея не выдержала, и голова, отвалившись, глухо ударилась о песок. Один из служащих поспешно шагнул вперед с лопатой, и в похожем на гротескный реверанс движении, словно упрашивал какое-нибудь нерешительное животное забраться в ловушку, осторожно поддел голову лезвием лопаты и поднял ее. Голова гримасничала, безглазо уставившись на океан, слегка покачиваясь, пока служащий нес ее к печи.

Байрон был бледен. ― Только не вытворяйте такого со мной, ― сказал он. ― Позвольте моему трупу гнить там, где он упадет.

Остальные служащие продолжали тем временем копать песок; и теперь обнаружили еще один труп и хотели знать, следует ли и его тоже отнести в печь.

― Нет, нет, ― сказал Байрон. ― Это всего лишь бедняга юнга, сомневаюсь, чтобы он как-то был…

Кроуфорд тронул Байрона за рукав, одновременно чтобы придать себе устойчивости и чтобы привлечь внимание лорда. ― Положим и его тоже, ― прошептал Кроуфорд. ― Я думаю, ты и его опознаешь по зубам.

― О-о. Байрон выругался. ― Si, metti anche lui nellafornache! [371]Хант и Трелони уставились на него, и он добавил: ― Шелли, был достаточно хорошего мнения об этом ― как там его звали ― чтобы его нанять, так ведь? Я взял на себя долги Шелли, и я выбираю рассматривать этот как один из них.

Хант, Байрон и Трелони прошли вперед, встав вокруг открытой сверху печи, на которой лежал их мертвый, расчлененный друг, но Кроуфорд, пошатываясь, пошел по горячему песку назад, туда, где откапывали второе тело.

Служащие извлекли на свет голову и одну руку, и Кроуфорд увидел, что и здесь тоже были чеснок и серебряные монеты. Он вгляделся в лишенную плоти улыбку де Ложа, замечая его удлинившиеся клыки, и умудрился улыбнуться в ответ этому вызывающему ужас существу и коснулся рукой соломенной шляпы.

«Наконец-то прощай, Франсуа, ― подумал он. ― Еще раз спасибо, что помог мне с паспортом шесть лет назад. Интересно, живет ли там все еще тот клерк ― Бризо? Вроде как-то так его звали ― и сможет ли он теперь, наконец, заполучить твою жену»?

Санитарные служащие сложили останки де Ложа на шерстяное одеяло, и Кроуфорд, хромая, шел рядом с ними, пока они тащили свою ношу туда, где их дожидались остальные.

Наконец оба тела были уложены бок о бок на ложе печи, и Трелони склонился, удерживая стеклянную линзу над пучком совершенно сухой сосновой хвои. Ослепительно белым вспыхнул собранный в пучок солнечный свет, а затем вверх повалил смолянистый дым. Скоро огонь запылал столь яростно, что Хант, Трелони и служащие отступили назад, а пляж и море, словно мираж, заструились позади почти прозрачных языков пламени.

Кроуфорд заставил себя простоять еще секунду, удерживая на голове шляпу от напора горячего воздуха, который норовил унести ее прочь, и сквозь слезящиеся глаза смотрел на то, как жар поглощает изувеченные тела; а затем, когда он, в конце концов, повернулся прочь и, пошатываясь, направился навстречу относительной прохладе морского бриза, он заметил, что Байрон задержался у печи вместе с ним.

Они блеснули друг на друга взглядом, а затем отвернулись, Кроуфорд к морю, а Байрон к своей карете; и Кроуфорд знал, что Байрон тоже видел, как части тел слабо шевелились, словно зародыши в до срока разбитых яйцах.

Хант принес из кареты деревянный ящик, и после того, как первый невыносимый жар спал, уступив место ровному огню, Трелони открыл ящик, и Хант опрокинул его над огнем, высыпая ладан и соль на уже неподвижные тела, а Трелони умудрился подобраться достаточно близко, чтобы вылить на них бутыль вина и бутылку оливкового масла. Затем все ретировались обратно в лачугу, так как сам песок вокруг печи стал слишком горячим, чтобы находится на нем даже в обуви.

Ранее этим утром Трелони грубо отверг предложение выпить, но теперь схватил бутылку вина и запрокинул ее, жадно глотая прямо из горла. Он прислонился к одному из столбов хибары, но тот начал крениться, и Трелони опустился возле Ханта. Байрон стоял снаружи. Рядом с ним сидел вконец обессиленный Кроуфорд.

― Приготовили салат, ― пробормотал Байрон. Затем, уже громче, Байрон сказал: ― А не испытать ли силу вод, что утопили наших друзей! Как думаете, насколько далеко они были, когда их лодка затонула?

Трелони в гневе обратил к нему испещренное тенями волнующихся ветвей бородатое лицо. ― Лучше не пробуй, если только не хочешь, чтобы тебя тоже положил в эту печь ― ты сейчас не в том состоянии.

Байрон не обратил на него никакого внимания и начал расстегивать рубашку, направляясь по песчаному склону к плещущемуся внизу морю.

― Черт бы его побрал, ― пробормотал Трелони, сунув бутыль Ханту и поднимаясь на ноги.

Кроуфорд наблюдал, как они шагают к прибою, на ходу сбрасывая с себя одежду, а затем ныряют в набегающие на берег волны. Они с Хантом передавали друг другу бутыль, пока головы и руки пловцов удалялись от берега, разрезая сверкающую поверхность моря. Кроуфорд рассеянно смахнул с повязок на лодыжках запекшуюся пополам с песком кровь.

Спустя несколько минут один из пловцов, похоже, начал испытывать некоторые трудности ― другой подплыл к нему, а затем они оба повернули и медленно поплыли назад.

Хант поднялся на ноги. ― Думаю, это Байрон угодил в переплет, ― нервно сказал он.

Кроуфорд молча кивнул, понимая, что беспокойство Ханта за благополучие Байрона продиктовано главным образом тем, что Байрон обещал поддержать выпуск журнала, который должен был спасти Ханта от нищеты.

В конце концов, пловцы добрались до отмели и смогли, наконец, подняться. Неудачу и в самом деле потерпел Байрон ― Трелони практически все время тащил его на себе, и теперь Байрон гневно отбросил поддерживающую его руку.