Андрей Саргаев - Е.И.В. Красная Гвардия (СИ)

Хотя, если взглянуть на проблему иначе… Да пусть воюют, в конце-то концов. Кто там вокруг себя собирать будет, если они друг друга ненавидят и готовы сцепиться при любом удобном случае? Бавария перед Наполеоном задницей крутит, Ганновер под англичанами лежит, Саксония и Вюртемберг… Что там ещё есть? Забыл. Германские государства сейчас старые башмаки напоминают — никому не нужны, все знают, что они где-то есть, но никто не знает, где именно.

— Павел, так что будем делать? — Мария Фёдоровна повторяет вопрос.

Женщине хочется поиграть в политику? Так за ради Бога, в добрый путь!

— Душа моя, ответь им сама.

— Что обещать?

— Всё что угодно, только ничего конкретного.

— А деньги?

— Вот их не нужно ни в коем случае.

— Но мы же всё равно не собираемся давать, только посулим.

Не понимает. Тут ведь дело вот в чём — предложи человеку тиару Папы Римского, а потом обмани… Любой отнесётся с пониманием — ну не получилось, что уж теперь? Но о деньгах будет помнить вечно, и ещё детям завещает — как же, на святое покусились! Свинская человечья натура…

— Нет, дорогая, будем выше меркантильных мелочей!

Мария Фёдоровна ушла, не желая мешать важным мужским разговорам и стеснять своим присутствием блистательных кавалеров. Золото, а не женщина!

В душе опять ворохнулось старое недовольство. Что-то в последнее время оно часто стало проявляться. Уж не собирается ли прежний владелец тела предъявить на него права? Да и на жену тоже?

Ответом стал ясно прозвучавший в голове эмоциональный возглас:

«Причём здесь бабы, дурень? Беляков с грузом золота две недели как прибыть должен, а ни слуху, ни духу!»

«Обоз фальшивый!» — мысленно оправдываюсь… перед кем?

«А министр настоящий!»

«Что я могу сделать?»

«Хоть что-нибудь, император хренов».

«Послать батальон Тучкова навстречу?»

«Сам решай, не маленький. Я ухожу. Совсем ухожу».

«Куда?»

«Не твоё собачье дело! Ладно, не переживай, у тебя неплохо получается править. Всё!»

Собеседник замолчал, и для полноты картины не хватает только коротких гудков в трубке. Трубки тоже нет. А что это было?

— Красотища-то какая, Денис Васильевич!

Лейтенант Давыдов, командир флагмана Императорского Пароходного флота, только улыбнулся в ответ. Он не разделял восторгов министра золотодобывающей промышленности Александра Фёдоровича Белякова. Ну какая может быть красота в дельте Волги? Да хоть Каспийское море взять — солёная лужа со штормами, и больше никакого приятного сердцу романтизма. Вот Балтика, где даже от самой воды волнующе пахнет дальними странствиями, приключениями, смолой и порохом… А что здесь? В какую сторону не пойди, везде берег. На персиян с накрашенными хной бородами смотреть? Так их и на Макарьевской ярмарке толпы ходят.

— Откуда здесь красоты, Александр Фёдорович? — юный лейтенант постарался придать лицу скучающее выражение старого морского волка. — Вот к Жигулям поднимемся, тогда и пейзажи начнутся.

Тут он кругом прав — за бортом уныло и однообразно тянулись камышовые заросли, и казалось, будто шлёпающая плицами канонерка стоит на месте. Тут и заблудиться немудрено, несмотря на обозначенный радением астраханского губернатора фарватер. Протоки, воложки, старицы, островки, острова, островищи… Так что прихваченный ещё в Кадницах лоцман сполна отработает обещанную полтину.

— Митрий, ты того, присматривай! — Беляков не удержался от начальственного окрика. На мель сядем — враз шкуру спущу!

— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство Лексан Фёдорыч! — поспешил подольститься тощий мужичок со сморщенным лицом. — В наилучшем виде домчим!

А рожа довольная, будто он и есть главный механизм боевого корабля. Подлая натура, что и говорить. О том Беляков знал достоверно — нет на всей Волге существа подлее Митрича. По реке хоть с завязанными глазами, этого не отнять, но в своё время попил немало кровушки, будучи старшиной бурлацкой артели. Эх, и драл деньгу безбожно, особенно перед ледоставом, когда хоть разорвись от жадности, а мошну развязывай.

Погрозив ещё раз кулаком, министр окончательно удовлетворил инстинкт большого государственного человека и вернулся к разговору с лейтенантом:

— Не испить ли нам чайку, Денис Васильевич?

Давыдов в задумчивости погладил едва пробивающиеся усики, посмотрел на стоящее в зените солнце, и со всей возможной солидностью ответил:

— И пообедать бы не помешало.

Тут же из люка, что вёл в трюм к паровой машине, высунулась перемазанная углём и сажей физиономия. Ну точно чёртик из табакерки.

— Дозвольте свежей рыбки половить, ваше благородие?

— Дмитрий Яковлевич, — укоризненно протянул лейтенант, — я же просил обращаться без чинов.

— Так-то оно так, — инженер-механикус вылез уже по пояс и вытер потное лицо рукавом полосатой рубахи, отчего стал ещё грязнее. — Как бы в привычку не вошло, Денис Васильевич. Панибратство с нижними чинами может в конфузию ввести.

— Чай мы не полицейское начальство, — засмеялся Беляков. — Нам можно.

Механик только руками развёл. Не далее как этой зимой, изгнанный из университета за излишнюю любовь к кабакам Дмитрий Яковлевич Горбатов, вызвал своим внешним видом гнев московского полицмейстера и был отдан в матросы. Не будем обвинять почтенного служителя правопорядка в предвзятости — всё происходило в суде, куда бывший студент попал за избиение станового пристава. По счастью, дело решили признать политическим, а не уголовным, иначе бы совсем беда. А политика… она есть пребывание в заблуждении, и прекрасно выбивается из дурной головы правильной военной службой. Повезло, можно сказать. А то, что вместо привычных богословия, риторики и философии пришлось срочно изучать устройство паровых машин, так это лишь на пользу.

— И всё же, как насчёт рыбки, Денис Васильевич? — повторил механик.

— Не против, Александр Фёдорович? — лейтенант вопросительно посмотрел на министра, как самого старшего по положению. По старой Табели, почитай, второй класс. — Мы быстро.

— Собственно, куда торопиться? — Беляков достал часы, откинул крышку, и с удовольствием прислушался к звону. — По этим закоулкам всё равно засветло к Астрахани не попадём, так не лучше ли прямо здесь привал устроить? Утром проснёмся пораньше — как раз к вечеру прибудем.

Давыдов что-то в уме прикинул и с согласием кивнул.

— Лоцман, якорь тебе в печёнку, выбирай место для стоянки!

— Да вот же оно тама! — с готовностью отозвался Митрий и ткнул пальцем куда-то в сторону берега. — Совсем рядышком. Завсегда тута ночуем.

Странные у этих лоцманов представления о времени и пространстве. Вроде обещал рядышком, а два часа потратили, добираясь до нужного места кружным путём. Мели, говорит. Везде, и иначе никак не пройти.