Андрей Саргаев - Е.И.В. Красная Гвардия (СИ)

— Слёзы, говоришь? — с угрозой в голосе переспросил отец Серафим, постукивая по столешнице кончиками пальцев. — А полторы тыщи ежедневного обороту им в утешение?

— Так это… — растерялся кабатчик. — Откупщики по пяти рублей за ведро отпускают, да полицмейстеру надобно дать, градоначальник свою долю требует, в Петербург малую толику отослать…

Батюшка не ответил. Вместо того он многозначительно глянул на лейтенанта:

— Насколько я знаю, объявление синей тревоги предоставляет Министерству Государственной Безопасности широчайшие полномочия.

Зубрилин отложил перо и поднялся на ноги:

— Вы правы, отец Серафим. И самое время ими воспользоваться. Так я пошёл?

— Благослови тебя Господь, сын мой! — священник перекрестил лейтенанта и недобро прищурился. — Самая пора собирать разбросанные камни.

Вернувшийся из Парижа Кутузов пребывал в злом расположении духа. Мало того, что извёлся от напряжения, сопровождая по беспокойным морям кругленькую сумму во французском золоте, так ещё прямо в Кронштадте узнал о весьма пренеприятном сюрпризе — знакомый портовый кабачок оказался наглухо заколоченным, а отправившийся на поиски водки денщик явился с пустыми руками. Запрещены, говорит, крепкие напитки государевым указом.

Решивший прояснить ситуацию адъютант фельдмаршала (при переаттестации чин сохранил своё наименование, следуя сразу за генералом армии) Сергей Викторович Акимов принёс ведро слабенького донского вина и подтверждение словам солдата — водки нет не только в городе, но и во всей губернии. Кое-кто, воровато озираясь, обещал доставить менее чем через десять дней, но требовал полной предоплаты. Не наглецы, а?

— И как это пить? — ворчал Михаил Илларионович за обедом. — Да тут описаешься куда как быстрее, чем напьёшься!

«А цимлянским отнюдь не брезгуешь!» — прозвучал в голове насмешливый голос Мишки Варзина.

Фельдмаршалу не впервой вести внутренние диалоги, потому ответил сразу же, выразив горечь, раздражение, и укор одновременно:

«Ты бы заткнулся что ли, трезвенник. Цимлянское вино пьют для радости и прочувствования вкуса, а не для помутнения мозгов. Разницу не разбираешь, гвардеец недоделанный?»

«Сейчас что тебе мешает радоваться?» — не остался в долгу собеседник. — «Зенки залить хочешь?»

«Да пошёл ты…» — отмахнулся Кутузов.

А напиться хотелось. Банально и пошло нажраться до поросячьего визгу, до положения риз, в дым, в стельку, и тому подобное, чтобы хоть на время позабыть о проблемах и заботах. Наполеон вот, сука, чудит… На словах готов чуть ли не завтра высадить десант в Англии, а на самом деле лишь бряцает оружием, опасаясь той войны до слабости в коленках. Флот аглицкий, видите ли, его пугает. А много ли того флота осталось?

Эскадру адмирала Нельсона, изрядно ошеломлённую обстрелом «Геркулеса» и понёсшую значительные потери при захвате Мальты у самих себя, удалось застать врасплох у острова Крит, куда смущённые случившимся конфузом британцы отошли для ремонта. Совместными усилиями французов из Тулона и нескольких линейных кораблей из русских торговых конвоев противник был нещадно бит, а потом принуждён к капитуляции. Безногого сэра Горацио, кстати, пленить так и не смогли — улизнул, подлец, на быстроходном фрегате в последний момент перед атакой.

И этих засранцев Бонапартий боится? Ох, темнит что-то пакостный корсиканский недомерок, не иначе за спиной дулю держит! И как вот теперь не напиться?

Всё это Кутузов высказал мне на следующий день, причём говорил столь зло, что присутствовавший при встрече генерал-майор Бенкендорф опешил и затаил дыхание, заранее оплакивая незавидную судьбу зарвавшегося фельдмаршала. Я в долгу не остался, и орали мы друг на друга самозабвенно и яростно минут пятнадцать, не выходя, впрочем, за рамки приличия и не допуская крепких выражений. Михаил Илларионович выдохся первым (или Мишке Варзину надоело лаяться с фронтовым товарищем?), и он устало махнул рукой, признавая поражение в словесной баталии.

— Извините, Ваше Императорское Величество, погорячился. И хрен с ним, с Наполеоном… Но не соблаговолите ли объяснить, чем же водка-то не угодила?

— Тебе точно это нужно знать?

— Нужно, — сварливо заявил Кутузов.

— Я думаю, что Александр Христофорович полнее обрисует сложившуюся ситуацию. По моей просьбе он составил докладную записку, проясняющую некоторые моменты. Готов? Прошу, генерал…

Бенкендорф открыл толстую папку и, не заглядывая туда, зачитал по памяти:

«Народом издержано с начала одна тысяча восемьсот второго года более чем на восемьдесят миллионов против одна тысяча восемьсот первого года. В Тамбовской губернии, сравнительно с прошлым годом, выпито водки на двести пятнадцать процентов более; в Пензенской на двести восемьдесят один, в Пермской на сто семьдесят один, Саратовской — сто восемь, Иркутской — сто пятьдесят один, Орловской — сто пятьдесят, Якутской — сто пятьдесят один, Ярославской — сто пятьдесят, Воронежской — сто двадцать семь, Рязанской и Тобольской на сто девятнадцать, Казанской — сто пятнадцать, Московской и Вятской — сто одиннадцать, Симбирской — сто пять, Архангельской — девяносто, Нижегородской — девяносто восемь, Петербургской — девяносто три процента.

В пяти губерниях на семьдесят два-семьдесят девять процентов, в четырех на шестьдесят один-семьдесят два, в Новгородской на пятьдесят пять, Псковской на сорок девять, Олонецкой на пятнадцать и Таврической на пять процентов. В губерниях великороссийских в одна тысяча восемьсот первом году выпито 7 218 191 ведро безводного алкоголя (или 19 154 450 вёдер полугара), а с начала одна тысяча восемьсот второго года 14 681 714 вёдер алкоголя (или 39 636 089 вёдер полугара), то есть на сто один процент более.

Число умерших от употребления вина и опившихся до смерти составляет по разным оценкам от семи тысяч трехсот до двенадцати тысяч ежегодно — получение данных слишком затруднено по множеству причин. Но по некоторым городам и губерниям существуют точные цифры. Так, например, в Костроме — сто семьдесят человек, в Самаре — сто девяносто два человека, в Тверской губернии опившихся и захлебнувшихся вином — двести четыре, в Рязанской губернии — сто семнадцать, в Вятке — двести шесть, из них двадцать четыре женщины». [3] Автор намеренно сгустил краски, приведя более поздние данные. Но только потому, что ранних просто не существует. А вообще… загляните в книгу И.Г.Прыжова «История кабаков в России в связи с историей русского народа» издательство «Молодые силы» в Казани, 1913 год. Вот где страшно…

Бенкендорф замолчал. Не проронил и слова задумавшийся о чём-то Кутузов.