Андрей Саргаев - Е.И.В. Красная Гвардия (СИ)

— И что?

— И выставят их против нас.

— Если купят патент, то почему бы и нет?

— На что патент? — удивился военный министр. — Разве воздушные шары не французы изобрели?

— Это если забыть о полёте дьяка Крякутного… Но машинку для обработки промасленной оболочки чистым кислородом, дабы уберечь шар от воздействия русских морозов, продадим обязательно. Что у нас там ещё?

— Сводный батальон под командованием отставного генерал-майора Бибикова прибыл и приступил к упражнениям. Извините, Ваше Императорское Величество, но я своей властью вернул Порфирия Петровича на службу и произвёл в следующий чин.

— Не возражаю. По остальному как?

— Всё по плану.

Это хорошо, когда всё по плану. Даже замечательно. Если бы ещё они не имели привычку с треском проваливаться!

— Александр Христофорович, твоя очередь.

Бенкендорф-младший соскочил со стола благодаря отцовскому тычку под рёбра и почтительно склонился:

— Полный порядок, государь. И для обеспечения оного в Москву вызваны Второй, Третий и Восьмой особые гусарские полки, Гвардейская дивизия МГБ, а так же…

— Перечислять не нужно. Австрияки готовы?

— Так точно, сорок две штуки прячутся у Рогожского кладбища и ждут своего часа.

— Что же ты их штуками считаешь? — упрекнул Бенкендорф-старший.

— Иного не заслужили, — фыркнул Александр Христофорович, и добавил неожиданно. — Козлы драные!

Я не стал выспрашивать, чем это не угодили австрийцы министру госбезопасности — это его внутреннее дело. И его же идеей было использование иностранцев в таком щекотливом деле, как покушение на Бонапарта. В самом покушении ничего сложного нет, но ведь нам нужна неудачная попытка.

Кутузов противился. Он уверял, будто более косоруких, чем цесарцы, белый свет не видел, и предлагал свои услуги. В том смысле, что сам найдёт людей, способных исполнить поручение с ювелирной точностью. Но мне после некоторого размышления пришлось признать правоту Бенкендорфа — используемых втёмную злоумышленников придётся показать французской стороне. Нет, не выдать — из Москвы, как и с Дону, выдачи нет. Но своих даже для показа жалко. Они же свои, не так ли?

Договорить мы не успели — вошедший дежурный офицер доложил о прибытии императрицы. Интересно, откуда Мария Фёдоровна так быстро прибыла, если только полчаса назад уезжала? Не на метле же! Хотя после стольких лет супружеской жизни не удивлюсь и этому.

— Павел, а вот и обещанный сюрприз!

— Душа моя, за сорок пять лет супружества я хоть раз давал повод усомниться? — для успокоения благоверной Сергею Николаевичу приходилось использовать всё красноречие, на которое только был способен. — И ранее, и впредь…

— Молчи! — маленькая и болезненная княгиня была настолько разгневана, что супруг начал небезосновательно беспокоиться за своё здоровье. — Коварный изменник!

— Какие измены? Я в те поры воевал в Молдавии.

— Да?

— О чём и говорю. Посчитай-ка сама — года не сходятся.

Скандал в семье Трубецких длился уже десять минут, и оставалось примерно столько же времени для выяснения отношений. Дольше нельзя — спустятся к ужину гости, и придётся мило улыбаться, поддерживая светский разговор. Под гостями подразумевались Александр Фёдорович Беляков с супругой Еленой Михайловной, и Иван Андреевич Муравьёв. Семейные посиделки, так сказать.

Вот за последнее княгиня Трубецкая и готова была растерзать мужа.

— Но зачем?

— Политическое дело, — Сергей Николаевич сделал многозначительное лицо. — Интересы государства требуют.

— Но мог бы предупредить.

— Думай, что говоришь! — Трубецкой оглянулся через плечо и зашептал. — Бывают предложения, от которых невозможно отказаться. А если просят Михаил Илларионович с Христофором Ивановичем, то тут не только министра, а даже китайского богдыхана сыном признаешь. Или дочерью, смотря по обстоятельствам.

— Тьфу, прости Господи! — перекрестилась княгиня. — И не живётся тебе спокойно на старости лет.

— Государственные интересы! — повторил Сергей Николаевич и обернулся на шум шагов.

Ворчание жены немного испортило ему настроение, но душа пела и ликовала — по широкой мраморной лестнице спускались будущие миллионы. Не в натуральном, конечно, виде… Но договорённость с Иваном Андреевичем Муравьёвым о совместной покупке земли на Дону для устройства угольных шахт внушала оптимизм. Дело только за деньгами, но разве кто откажет в кредите отцу министра золотодобывающей промышленности и любимому тестю того же самого министра?

Да-да, напудренный скелет тоже успел ухватить удачу за хвост… А то, что внезапно найденная дочь не похожа на родителя, ничего не значит. Да и к лучшему оно — страшен Иван Андреевич аки африканский зверь аблизьян!

— Что они делают, князь? — Наполеон, вышедший на крылечко подышать свежим воздухом после грубого, но сытного обеда, повернулся с вопросом к генералу Багратиону. — Это сатурналии?

Пётр Иванович огляделся по сторонам, но не нашёл ничего необычного. И где чёртов корсиканец увидел сатурналии?

— Простите, не понял…

— Вот это, — взмах рукой в направлении реки.

— Ах, это… сегодня же субботний день.

Император французов напрасно ждал дальнейший пояснений — Багратион пребывал в твёрдой уверенности, что их не требуется и всё и так предельно ясно.

— И всё же, князь?

На выручку пришёл капитан Акимов, отправленный Кутузовым для того, чтобы Бонапарта сопровождал хоть кто-то знакомый:

— Это древний обычай, Ваше Императорское Величество, называемый баней. Вам приходилось слышать о римских термах?

— Да, но в них не ходили со связкой прутьев и не прыгали в прорубь.

— Позвольте не согласиться — вспомните ликторов с их розгами. Впрочем, в то время уже пошли искажения изначальных традиций… Но в найденном недавно полном варианте тацитовых «Анналов» указывается, что привычка париться с вениками продержалась в Риме примерно до трёхсотого года до Рождества Христова, и утрачена только после разрыва культурных связей с метрополией. Провинциалы, что с них взять.

— Вот как? И чья же это была провинция?

— Наша, — Сергей Викторович если и удивился дремучему невежеству французского императора, то внешне этого не показал. — Но знаете, Ваше Императорское Величество, в России не кичатся древностью происхождения, дабы молодые нации не чувствовали себя ущербными. За десять тысяч лет только письменной истории поневоле привыкаешь к скромности.

— Да что вы говорите?!

— Не верите? Напрасно… В московском Кремле, кстати, выставлена неплохая коллекция древних документов, и если сумеете получить разрешение на посещение…