Владимир Поселягин - Я - истребитель. Я — истребляю

Через минут все было кончено. Отослав во главе Семеныча трех бойцов к обрывистому берегу, где планировалось развести костер. Велел прихватить дрова и сразу поджечь их. Если катер неподалеку, то он сразу заметит нас. Двух заставил обыскать дома, собрав трофеи остальных с пулеметчиком отправил к своим бойцам, пусть следят за дорогой, нежданных гостей мы не хотели.

— Вот, товарищ майор. Берданка, мы с такими в августе воевать начали, когда нас призвали. Все, что было со складов тогда выгребли, — крутя в руках знакомую мне винтовку, говорил один из красноармейцев лет за сорок.

— Видел такие, из одной даже пострелять пришлось, — ответил я беря в руки оружие.

Повертев в руках эту довольно старую винтовку, я замахнулся и зашвырнул ее за забор к кустам, рядом с которыми паслась коза.

— Там эта старуха живая. Забилась за печку и верещит что-то.

— Да хрен с ней! Вон, наши бегут. Разведчики. Заканчивайте, похоже, что-то случилось, — рассеянно ответил я после чего посмотрел в туже сторону куда указывали разведчики. Там в двух километрах от берега виднелся хищный силуэт бронекатера: — Не обманули, действительно ждали.

Наблюдая, как катер маневрируя пристает к небольшой пристани, где покачивалась довольно большая лодка, я развернулся и зашагал к домам у которых суетились бойцы. Трофеи были хоть и небольшие, но были, вот сейчас они их и упаковывали не обращая внимание на верещание старухи бегавшей вокруг них. Хотя почему она защищала вещи немецких солдат с постов, стоявших тут на постое, не знаю, может, боялась последствий, но вопила она знатно.

Проходя мимо одного из сараев, я вдруг почувствовал знакомый запах, поэтому мой путь был плавно закончен у одной из стен этого дощатого строения.

— Да быть такого не может! — изумился я разглядывая увиденное богатство.

Мельком глянув на замок, достал маузер и отстрелил дужку замка, после чего распахнув одну из створок, и вошел внутрь.

— Ого! А я-то думал зачем стрелял?! — послышался сзади голос Рябова.

— Ага. На запах повелся. Как думаешь, все вывезем?

— Почему нет? В лодку напихаем… Половина наша.

— Хорошо, — ответил я подходя к ближайшей веревке на которой была вывешена вяленная рыба и отрывая перышко.

— Ум-м, вкусно, — последовал моему примеру Вася.

— Ага, ща Семеныча озадачу, пусть командует погрузкой, вот мешки лежат и корзины. Как думаешь, килограмм двести тут есть?

— Наверняка есть. Ладно, побегу встречать моряков, — ответил лейтенант и, сняв одну рыбину, выскочил из сарая.

Последовав было за ним, как был вбит обратно в сарай бойкой бабкой. Две минуты мне потребовалось, чтобы понять что за рыбу надо платить.

— Бабка ты не охренела?! Мы не покупаем, мы берем как боевой трофей!

Однако старуха ничего не хотела слушать. Тут я вспомнил, как один из бойцов пару минут назад сунул мне в руки свернутый рулон немецких денег, которые я машинально убрал в карман.

— Мало!

— О! А говорила по-русски не понимаешь, — хмыкнул, доставая следующую купюру.

— Мало!

— Да подавись! — сунул ей весь рулон и выставил довольную бабку вон, после чего прикрыл створку, крикнул бойцов, чтобы грузили рыбу и направился к дому.

Кроме часовых, что оставались на своих постах все уже собрались у небольшого катера, поэтому кроме убитых рыбаков, которых вынесли из дома, мне никто не встретился.

Моей целью была коза, раз трофей значит трофей. У нас рядом с полком госпиталь обосновался на двести лежачих мест, я это хорошо знаю, часто под настроение, плохое или хорошее, приходил туда с гитарой или гармонью. Так вот в госпитале было две козы и врачи часто говорили, как раненым было полезно козье молоко, жалея, что коз было мало, да и тех просто подарили госпиталю местные жители.

Вот я и решил увеличить поголовье рогатых.

— Товарищ майор? На мясо? — поинтересовался пробегавший мимо Кикобидзе.

— Какое мясо? Глаза разуй, молоко будем доить! Идти не хочет коз-з-за, два раза уже боднула.

Боец споткнулся, после чего засеменив в сторону группы разведчиков, что-то обсуждавших с одним из матросов, при этом постоянно оборачиваясь. Пожав плечами, я последовал дальше. Через три секунды со стороны разведчиков долетел взрыв смеха. Пропустив мимо бойцов, что носили рыбу, я подвел постукивающую копытами козу к борту катера, и ласково сказал:

— Давай Маша за мной.

— Эй! Козла я на борт не пущу. В лодку его, — вдруг рявкнули откуда-то из-за рубки.

— Козла?! А это что, козел?!

Вышедший морской командир в звании старшего лейтенанта, утвердительно кивнул. Я резко обернулся в сторону наблюдающих за нами разведчиков, где прятался Кикобидзе.

— Вот ведь гад, и промолчал!

— В смысле? — не понял моряк.

— Да… — махнул я рукой, и быстро объяснил.

— Ха-ха-ха, — заражал моряк.

— Да я думал это вымя!!! — возмутился я.

У командира катера началась истерика. Сзади подхихикивали бойцы. Некоторые уже откровенно смеялись.

— Я еще думаю, что это она бодается, тут оказалось, что это он… Явно доиться не хотел, — вслух размышлял я.

— Ага, вот бы он удивился если его доить стали. Ой, не могу-у-у, — простонал всхлипывающий от смеха лейтенант.

— Да что вы ржете-то?! Это вы все тут деревенские, а я этих коз только на картинках видел, да когда мимо проезжал!

Ажиотаж вокруг козла стих минут через пять, как раз когда закончилась погрузка.

— Отходим! — раздался крик. Один из матросов в серой робе скинул причальный канат и ловко запрыгнул на палубу.

Хорошо привязанная рыбачья лодка, оказавшийся баркасом, потянулась следом за нами набитая трофеями, куда запасливые разведчики затащили также крупнокалиберный пулемет. Кроме пяти бывших пленных среди узлов торчала голова козла. Я решил раз молока не дает, пусть козлят делает.

— Ну что, Виктор Семенович? Будем жить? — радостно хлопнув механика по плечу, спросил я.

— Будем. Будем жить! — твердо ответил он, глядя на удаляющийся берег.

Мы сидели у левого борта, прислонившись спиной к рубке. Семеныч повернув голову, смотрел на удаляющийся берег через головы сидящих в баркасе освобожденных бойцов, заслоняя мне обзор, поэтому я рассматривал сам катер. Он был другой, заметно меньше чем тот, что спас меня. У пушки на носу, ведомый с Кречетовым что-то расспрашивали у артиллериста с танковым шлемофоном на голове.

— Хм, бабка с палкой бегает… — услышал я слова Виктора Семеновича, как на лицо и шею брызнуло чем-то тепловатым и сильно ударило в руку, опрокинув на правый бок.

Вытерев лицо, ошарашено посмотрел на испачканные красным пальцы.

— Семеныч? — позвал я старшину, не сводя глаз с пальцев.

— Кхрр-р-р ба-абка-а, — услышал я страшный хрип с горловым бульканьем.

Посмотрев на старшину, увидел месиво в районе левого плеча и горла из которого хлестала кровь.