Евгений Пряхин - Красный паук, или Семь секунд вечности

Кондратьев вытянулся и затем поспешил с чайником за водой. Закат полыхал багрово-красной полосой над дальним лесом.

– Это все политрук Осадчий! – пояснял злым голосом Петров вернувшемуся Николаю Ивановичу. – Накатал, сволочь, бумагу о том, что наша группа топчется на месте и отстает от графика. Хоть бы что-нибудь понимал! Сегодня продемонстрируешь результат – по варианту «сигма». Понял? Там у нас очень эффектно получается!

– Так точно, – побледнел от ужаса вслед за Петровым Николай Иванович. – Эффектно-то эффектно, но с этой «сигмой» не все чисто, това…

Петров подскочил к Кондратьеву. Вдавив ему в губы надушенный кулак, зашипел, оглядываясь по сторонам:

– Тсс…Молчи лучше, Кондратьев, а то я за себя не отвечаю.

Кондратьев нюхал кулак и моргал сквозь запотевшие очки.

– Покажешь наш ре-зуль-тат по варианту «сигма»! – по слогам произнес тихим голосом Петров. – Остальное тебя не касается. Понятно?

«А если не получится? – окатило жаркой волной Кондратьева. – Тогда мне конец. Я же знал, что это когда-нибудь случится. Единственное, что утешает, Петров тоже ответит по всей строгости за свои идиотские выходки! Не захотел делать все, как положено! Ему результат эффектный подавай! Любой ценой! И придумал заниматься этим идиотским проектом „сигма“. Фокус-покусами – вместо серьезных научных изысканий. Эх, надо было сразу отказаться от этой дурости, и вернуться в бригаду на лесоповал. Черт побери! Вот сейчас все вскроется, и меня доставят на коптильню.

Голого подвесят на крюке под потолок, как свиную тушу. А там холод собачий! Мама!».

В этот момент жар Николая Ивановича сменился нестерпимым ознобом, от которого не было никакой защиты, и он взмокшей спиной ощутил космический холод, проникший непостижимым образом через балконную дверь со стороны озера.

Губы Кондратьева непроизвольно задрожали:

«Черт! Я так боюсь холода. Черт, черт! Ведь знал же, на что шел, но пожить еще захотелось в тепле и сытости. Да…только это все от лукавого. Чувствовал же, что все равно проиграю. Но лез, лез! Все! Теперь уволокут в мешке вслед за беднягой Гориным. Его сейчас, наверное, пытают перед расстрелом. Может, рискнуть и продемонстрировать сиреневый туман? А вдруг проскочим?» – тревожные мысли путались в голове.

– Смотри, Кондратьев, не подкачай, – зудел лейтенант Петров, внимательно разглядывая усики в зеркальце.

Если Шустрого устроят сегодня наши результаты, вся программа в дальнейшем будет проводиться только под моим контролем. Понял? И никакой политрук Осадчий не будет лезть со своими идиотскими рапортами! Ты же знаешь, как давно я этого добиваюсь.

– Так точно, товарищ лейтенант.

– Да, кстати, – порылся в кармане кителя лейтенант Петров. – Тебе письмо от гражданки Лукьяновой Валентины Осиповны. Она тебе знакома?

Петров небрежно бросил смятый, голубой конверт на край стола.

– Убери, потом прочитаешь, – приказал он.

– Слушаюсь, – Николай Иванович спрятал скромный конвертик на груди.

– Чего ты скис? – Петров с интересом наблюдал за реакцией Кондратьева. – Радоваться надо, когда письмо от подруги получаешь! Слушай, а у меня от этих баб отбоя нет. И без всяких писем. Надоели, блин, хуже горькой редьки!

Кондратьев словно онемел и вытянулся в струну.

– Ну, давай рассказывай, что ты там для меня припас? – лейтенант Петров с пилочкой в руках по-хозяйски раскинулся в кресле, далеко вытянув ноги в блестящих сапогах.

Николай Иванович подошел к балкону, закрыл дверь и посмотрел на озеро. Закатные лучи окрасили леса и горы в медный цвет. Круглое, как блюдце, маленькое озерцо, покрытое льдом и снегом, было обрамлено густым лесом. И по озеру шел человек.

«Марья-Искусница возвращается, – вспомнил Кондратьев. – Поделись со мной своей удачей, Марья-Искусница!»

Он задернул плотные шторы – в теплом санаторном номере, освещенном настольной лампой, стоящей на большом письменном столе, сразу стало уютней. Затем он тщательно протер носовым платком круглые очки и осторожно водрузил их на нос.

– Результаты перехвата по варианту «сигма» на традиционной аппаратуре даже с пятикратным усилением во внешнем контуре неубедительные, – начал тихим голосом Николай Иванович. – И вряд ли эти результаты понравятся товарищу Шустрому. Я об этом докладывал вам неоднократно.

– И что? – сощурил злые глаза Петров. – Надеюсь, ты не с этого начнешь доклад Марку Глебовичу?

– Нет, конечно, Иван Владимирович, – Кондратьев замолчал, обдумывая дальнейшие слова.

– Почему притих? – поторопил Петров. – Сейчас каждая секунда на вес золота.

– Вот именно – на вес золота. Но у меня есть кое-что лучше золота, – промолвил Кондратьев и положил на стол папку для бумаг с тесемочными завязками. – Может быть, это нас выручит?

Красный паучок мгновенно спустился из ведра по тонюсенькой паутинке и бесстрашно засеменил по коричневым половицам в сторону стола.

– Что э-то? – произнес по слогам лейтенант Петров.

– Это тексты. Новости из будущего, – решительно пояснил Николай Иванович. – Пока из грядущего. Но есть надежда, аппаратура настроится и на текущее время. Разрешите, товарищ лейтенант, я прочту сам.

– Новости из будущего? Час от часу не легче, – прищурился Петров. – И откуда они взялись, позвольте узнать?

– Я об этом как раз и собираюсь вам доложить, товарищ Петров, но сначала хотел бы ознакомить вас вот с этим, – открыл папку Николай Иванович.

– Хорошо, – заскрипел креслом лейтенант Петров, – читай.

«…Физики из Цюрихской лаборатории корпорации Ай-Би-Эм и шведского Технологического университета имени Чалмерса, – сказал, придерживая рукой очки, соскальзывающие с мокрого носа, Николай Иванович, – нашли в 2004 году способ снимать отдельные электроны с одиночных атомов золота и затем заново преобразовывать эти „рукотворные“ ионы в нейтральные атомы. Для перемещения этих электронов Доктор Репп и его коллеги использовали сканирующий туннельный микроскоп».

Петров окаменел от гнева и стал похож на сфинкса: тени упали на глаза.

«…основная деталь этого прибора – тончайшая вольфрамовая игла, которую подводят на расстояние порядка половины нанометра к поверхности исследуемого объекта», – вдохновенно и с выражением читал Николай Иванович, согреваемый письмом, – «… 24 мая 2003 года экс-битл сэр Пол Маккартни дал единственный концерт в России на Красной площади. По данным МВД Москвы концерт посетило более ста тысяч человек». «…На восемьдесят пятом году жизни, второго апреля 2005 года, в Ватикане умер Папа Римский Иоанн Павел II – 264-ый приемник апостола Петра. 8 апреля он будет похоронен в Соборе Святого Петра».

– А вот еще мне очень понравилось одно ч'удное произведение, – увлекшийся Кондратьев не замечал угрожающего выражения лица Петрова, – правда, оно на английском языке. Автор – некто Джон Леннон. Слушайте, – и Николай Иванович довольно сносно продекламировал первые строчки: