Владимир Свержин - Заря цвета пепла

– Да говори же толком!

– Капитан Шарль сразился с неким конным егерем из рейнской армии, вступившимся за честь юной мадемуазель Гортензии, и был тяжело ранен. Жизнь его сейчас висит на волоске.

Наполеон отвернулся, чтобы скрыть невольную радость.

– Как же звали благородного рыцаря?

– Судя по бумагам, это некий Арно. Лейтенант Виктор Арно. Но, возможно, его документы – фальшивка.

Наполеон растерянно посмотрел на Рейнара.

– Капитан, он не будет писать министру. Это попадалово. Ты, конечно, молодец, шо рубанул злостного фанфарона. Если б совсем зарубил, Бонапарт бы тебе орден Почетного Легиона вручил сразу после учреждения такового. А сейчас у нас тут неслабая такая кака с маком нарисовалась. Во-первых, тебя обвиняют в шпионаже. Генерал Республики тут никак не вступится, а если с какого-то перепугу влезет, то ранение любовника жены повесят на него. Такие вот дела, брат. По всему, придется идти окучивать де Морнея…

Я с досадой бросил саблю наземь. Сопротивляться не было смысла. Необходимо выждать, пока ситуация изменится, а лучше – исподволь изменить ее самому.

– Вот и хорошо, – послышалось за спиной. – Не стоит зря геройствовать. Ваше имя?

– Виктор Арно, – обреченно процедил я. – Лейтенант Виктор Арно. Восьмой конно-егерский полк, Рейнская армия, адъютант генерала Журдана.

– Арно… Арно… – Человек за моей спиной начал перебирать что-то в памяти. – Где-то я слышал это имя совсем недавно.

– Гражданин, – не скрывая почтения, сообщил один из солдат, – этот лейтенант сбежал от нас во время проверки документов. Там один из парней, Марк, до ранения служил как раз в восьмом конно-егерском, так он этого гражданина не признал.

– Чрезвычайно интересно. Сопроводите арестованного в кордегардию и дожидайтесь приезда экипажа. Если он опять сбежит, я с вас шкуру спущу.

Один из солдат свистнул в два пальца, и из-за дальних кустов выскочила еще примерно дюжина вояк. Сбежать от этой толпы действительно было бы затруднительно: конвоиры, судя по лицам, скорее готовы были истыкать меня штыками, чем допустить хоть малейшее послабление.

– Уважаемый, – обратился я к одному из охранников, – кто меня арестовал?

– Молчать! – рявкнул страж порядка, силясь придать голосу устрашающую суровость. По всему было видно, что ему слегка не по себе.

В караулке все повторилось. Те же настороженные взгляды, молчание и глумливая радость на лицах. Еще бы, захватили шпиона! Да видать, не простого. Спустя полчаса за мной прибыл тюремный экипаж, сопровождаемый шестью драгунами. Втолкнув арестанта в зарешеченный ящик, неведомый чиновник тщательнейшим образом защелкнул на запястьях ручные кандалы, прикованные цепями к полу, и, проверив, надежны ли замки, уселся напротив с взведенным пистолетом на изготовку.

– Я выяснил, кто вы, гражданин Арно. Если это, конечно, ваша фамилия. Лучше даже не пытайтесь отпираться, сегодня в город прибыли офицеры во главе с полковником Шаблоном. Так вот, полковник написал обстоятельнейший рапорт, в котором сообщил, что вы с соучастниками освободили из-под стражи предводителя вандейцев, маркиза де Лантенака. Быть может, станете утверждать, что это были не вы?! Желаете устроить очную ставку?!

– Зачем же? Это был я. Мне действительно удалось освободить более семидесяти офицеров Республики в обмен на измученного старика, желающего покинуть Францию.

– Не вам решать, кого освобождать, а кого нет! Если даже поверить этому маскараду и считать вас лейтенантом республиканской армии, то и в этом случае есть субординация, есть должностные обязанности. Вы кто? Генеральный прокурор Республики, префект полиции или, может, передо мной тайный член Директории?! Нет, передо мной шпион! Мое чутье недвусмысленно говорит об этом!

– «Чутье» – не юридический термин.

– А вы не волнуйтесь, гражданин шпион, фактов у нас хватит. У нас на всех роялистских сволочей хватит фактов! – При этом чиновник потряс у меня перед носом пистолетом. – Знаете, какой тут факт?

– Знаю. – Я дернул щекой. – При умелом использовании – неопровержимый.

– Это верно. – Лицо полицейского чина расползлось в ухмылке. – Хорошо, что понимаете. Если будете отвечать искренне да выполнять, что скажут, глядишь, жизнь себе и сохраните. А станете геройствовать… Пух – и точка, нет больше шпиончика!

Подобно многим трусоватым людям, мой сопровождающий любил размахивать оружием перед носом беззащитной жертвы, полагая, что тем самым возбудит страх еще больший, чем его собственный. Мое спокойствие нервировало тыловую крысу, но играть в игры сейчас времени не было. Хорошо бы успеть продумать линию поведения на допросе и пути отхода. Вот, к примеру, сейчас ничего не стоило выбить ногой пистолет. Да и задавить моего стража без помощи рук не составило бы особого труда. Но выскочить на ходу из кареты прямо под ноги драгунам – не лучший план.

Наконец экипаж остановился, чиновник поглядел на меня с нескрываемым превосходством и спросил:

– Желаете сознаться?

– В том, что я чудом спасшийся Людовик XVI?

– Паясничаете?

– Ни в малейшей степени. Потрудитесь объяснить, чего вы от меня хотите? Да, у меня был поединок с гусарским офицером, пытавшимся обесчестить девушку. И на этом поединке я его ранил. Если вы намекаете на это, то сознаюсь, но в другой раз поступил бы так же.

– Вы прекрасно сознаете, что от вас требуют!

– Что, по-вашему, я должен сознавать? Вы говорите, что полковник Шаблон накропал донос, – не отрицаю, я спас его и многих других офицеров. Вы говорите, что я ранил гусарского капитана, – и это правда. Могу добавить: не так давно я бежал из английского плена, освободив захваченный врагом корабль вместе с его экипажем. Это легко проверить, пошлите человека в Брест…

Не то чтобы я намеревался потрясти воображение чиновника своими подвигами, но, чтобы проверить мои слова, ему нужно было отослать гонца за подтверждением и дожидаться его возвращения с ответом, что в среднем давало полторы-две недели форы. Не так мало при удачном стечении обстоятельств.

– Выясним, – буркнул сопровождающий.

– Очень на это надеюсь. А также прошу вас послать гонца в штаб рейнской армии. Уверен, генерал Журдан даст мне самые лестные отзывы и рекомендации. – Это была уже откровенная наглость, однако невольно заставляла полицейского задуматься, не подводит ли его чутье, и не аукнется ли ему махание пистолетом.

Мои слова, произнесенные холодным, усталым тоном, заставили его несколько сдать назад.

– Но ведь вы же убежали от патруля. Это непреложный факт!